«Прайм тайм» мы очень ждали, потому что Московский Театр Мюзикла — это всегда праздник хорошей музыки, танца, голоса, света, звука — всего! «Принцесса цирка» и «Реверс» — наши фавориты, «Преступление и наказание» — достойное воплощение Достоевского на сцене, «Все о Золушке» и «Чудеса и куралесы» — настоящие детские сказки.

Идея мюзикла, где как бы пересекаются между собой телевидение и театр (перед зрителем — вся закулисная кухня телевезионного шоу талантов), принадлежит самому Михаилу Швыдкому. Над постановкой работали Себастьян Солдевилья, Женевьев Дорион-Еупаль, Оливье Ландревиль, Эрик Шампу и др. Канада, а именно, театр-партнер «7 пальцев», обычно для Театра мюзикла означают отменное качество, ведь для постановок на этой сцене команда действительно сделала многое. Как минимум, сформировала фирменный стиль и привела преданную публику.

Но разочарование приходит, когда «Прайм-тайм» оказывается приторным сериалом с «Россия-1», совсем непохожим на другие спектакли площадки. Может быть, сказывается долгая работа автора идеи на ТВ, и эта атмосфера «неотмытого» закулисья просто хорошо передана зрителю? Не знаю. Но в театр приходят получить эстетическое наслаждение. Здесь этого не случилось.

И главная причина такого ощущения, конечно, в музыке. Музыка создает атмосферу. Когда поют артисты под Кальмана, да еще и хорошими голосами, ну что тут скажешь? Как тут что-то можно испортить? Никак. Только заслушаться можно.

Однако мир аранжировок Евгения Икова, который нагло вторгся в пространство потенциально талантливого композитора Максима Лепажа (муз. Рук. Татьяна Солнышкина), сделал из мюзикла дешевый ширпотреб. Слушать такую музыку было крайне тяжело и не верилось, что всё это — в Театре Мюзикла. Здесь мало хитов, отсутствуют красивые запоминающиеся мелодии, но есть много нелепых текстов, эстрадной дешевизны, предсказуемого, неуникального продакшна, годящегося разве что для премии «Песня года» (для кого-то, наверное, — высокая оценка). А к чему этот пошлый юмор с легкой нецензурной лексикой? Не тянет на 12+.

Из достоинств — удачная попытка вплести в партитуру русско-украинские народные мотивы («соединил традиции русской и мировой музыки», — отмечает талант композитора Швыдкой). В первом номере первого акта звучит мощный хор, а в песне «Наш городок» (главная героиня певица Аня, мечтающая покорить Москву, из Сысоевска) — канон; чувствуется и французский колорит (медные духовые как бы заменяют аккордеон в атмосфере «Амели»), и немного фламенко, и дух Венгрии. Однако это — исключения из правил, немного годной музыки в первом акте.

Дальше, нас заставляют слушать музыку, соответствующую давно забытой атмосфере телевидения. Подчиненные неэффектному либретто арии, примитивно сделанные дуэты, иногда, и спетые фальшиво. По стилистике, смесь дуэта «Непара» и песен Преснякова сочетается с роком, легким эстрадным джазом, реггей, бардовской песней и даже шуточными отсылками к классике (в качестве минусовок одного из конкурсантов — концерт Чайковского и мотивы из «Волшебной флейты»). Жанровая разнородность подчинена сюжету, каждый конкурсант поет свою песню, что, в принципе, логично. Однако мы не говорим о красивом роке, красивом реггей, красивой авторской песне — почти все звучит несвежо, в кресле начинает «укачивать».

Галина Безрук (Аня), опытная и талантливая певица, поет уверенно, громко, как «железная леди». Иногда хочется поубавить пыл. Екатерина Новоселова (Лёля) сильно переусердствует использованием вибрато, что очень пагубно сказывается на психике человека. Александр Кузьмин (Максим) — безусловно, новое имя российского мюзикла, он достойно справляется с поставленными задачами. Петр Таренков (Борис Моисеевич) стал одним из лучших артистов в этом составе, опыт в опере в данном случае имеет огромное значение. В этовечер его красивый молодой голос украшал спектакль. А вот еще один опытный игрок Юлия Довганишина (Лина, Лёля), озвучившая немало фильмов и мюзиклов, пела в этот вечер слабо и «по-детски», пожалуй, как в мультике. Владислав Юдин (Саша) спел тоже неуверенно, еще и фальшиво.

Так или иначе, зритель задержался в театре ни больше ни меньше на три часа и, действительно, посмотрел длинное такое кино, в котором были и проблемы русской деревни, и путь к мечте, и борьба за место под солнцем, и интриги «решаловых», добросовестных и не очень, и даже настоящая любовь.

Идея была доступна и понятна, но, раскрывалась она очень долго и затянуто — за такое количество времени зрители просто устали, несмотря на призыв к действию (мы, как бы зрители шоу «Прайм тайм», должны активно хлопать, смеяться, и даже, по-моему, топать ногами). На третьем часу музыкальная заставка телешоу с выкриком «Прайм-тайм», отзывающимся эхом, была уже просто невыносима. Обстановку разбавлял комичный персонаж Ефима Шифрина (визажист), возвышенный и благородный герой Игоря Балалаева (генеральный директор шоу).

Однако «Прайм тайм» — поразительный пример того, как очень масштабная, приближенная к кино-съемкам сценография абсолютно не делает никакой погоды. Ни искусно выстроенная переговорная, ни живой бар с обилием бутылочек, ни горы костюмов на рельсах не делают эту постановку лучше, красивее. Почему? Потому что когда на сцене играет прекрасная музыка, и декораций особых не надо. А когда ее нет — ничего не поможет. Такие режиссеры Большого мюзикла как Джули Теймор («Король Лев»), это продемонстрировали еще в конце XX века.