Перевод и комментарий к стихотворению Беккета «Каскандо».

«Каскандо» написано в 1936 году. Также существует небольшая радиопьеса с тем же названием. Стихотворение состоит из трех частей. Его начало связано с неким единственным лицом, обращенном к другому. В финале второй части возникает множественное — они.

В античной философии есть понятие эманации. Правда, есть оно и не только в античной философии. Буквально лат. emanatio означает истечение, распространение. Название же cascando отсылает нас к фр. cascade — водопад и итальянскому cascata — падение.

Бытие, изливаясь в мир, образует другие формы бытия. Качество и особенности этого истечения едва ли поддаются общему взгляду, и созерцанию этого вопроса посвящено немало.

Язык, ограничивающий нас необходимостью обозначать время, место и лицо не оставляет нам иной возможности, кроме как описывать любые отношения по крайней мере через пару лиц.

Размышляя о принципе эманации, нельзя не задуматься о том, что без конкретного «ты», в некотором смысле во плоти и крови, не может существовать и другое «Ты». Но каково это ты/Ты?

Читая мужское стихотворение, но учитывая специфику английского языка, избавленного от лишних гендерных окончаний глаголов, изменений существительных по падежам, отличающегося игрой остовами слов, можно представить любой пол адресата, если нужно представить. Гомосексуальное «ты», гетеросексуальное «ты». Полная свобода воображения.

И, вслед за этим «Ты», имея дело с поэтическим текстом, мы неизменно обрекаем себя на необходимость обнаружения лица, называемого «я».

Частое повторение слова «любить» и его производных не может не отослать к вопросу «кого?». Кто этот любовник? И любовник ли?

Если английское love может быть как глаголом в любом лице, так и существительным, то русский требует большей конкретики. Известная необходимость спряжения и склонения в каком-то смысле диктует необходимость выбора хотя бы между инфинитивом и императивом — «любить», и глаголом первого лица «люблю».

Философия предлагает схемы и взгляды, стихотворение оставляет запечатленную данность. Картину не возможного, а свершающегося. Оставляя в моменте изливающееся, любящее излитое, и излитое, любящее изливающееся. И вот удивительное «я» гермафродита сочетает истечение с плодоношением, то есть и «я», и «ты».

И все–таки чего-то еще не хватает. Думаю, дело здесь в том, что любые отношения «я-ты», связанные известным глаголом, соблазняют нас определенной горизонтальностью. Пусть даже гермафродитической. Возникновение «ты» порождает желание навсегда в него вглядеться, замкнувшись то ли в другом, то ли в себе, и распластаться в горизонтали. Но каскад — не горизонталь.

Следуя по этому тексту, мы встречаемся с двумя механизмами. В первой части — это грейферы. Во второй — взбивающий плунжер. По сути своей, плунжер — это насос. Чаще всего он используется в гидравлических системах. Но есть также плунжер — деталь олимпийского лука, позволяющая уменьшить изгибание стрелы в момент вылета. Впрочем, стихотворение явно отсылает к плунжеру-насосу, так как в конечном итоге его работа оставляет сыворотку, как будто бы он взбивает нечто вроде творога, живую субстанцию речи, сыворотка которой — слова. Грейфер в самом прямом своем значении — это ковш эскаватора или «грузозахватное приспособление», как сообщается в Википедии, предназначенное для захвата сыпучих материалов (вроде истлевших костей). Но существует также и другое значение: грейфер — скачковый механизм в лентопротяжных механизмах киноаппаратуры. Именно грейферный механизм перемещает пленку с наибольшей точностью, в отличии от других механизмов. Впрочем, в стихотворении явно не имеется в виду это значение. Но остается возможность для размышления над образом возникновения изображения, в данном случае, данного как будто в обратной перемотке, так что при всматривании в череп угадываются бывшие в нем глаза.

Череп — символ смерти и бренности. Также как прах и кости. И одновременно вместилище прежней жизни. Артикуляция концепта смерти автора возникнет чуть позже, чем написано стихотворение, но еще при жизни Беккета. И если возвещается концепт смерти автора, то на смену ему приходит идея потока. Пусть даже эта смена выглядит не последовательной, а как бы непрерывной и происходящей одновременно. И в данном случае это поток речи.

Может ли излитое любить изливающееся? Обратимся, к примеру, к Ветхому Завету или Танаху, в данном случае название книги священных текстов еще не так принципиально. С одной стороны человек — творение. С другой стороны, творение — не только человек. На бытовом уровне странно себе представить выражение любви со стороны зародыша, сперматозоида. И слово не может любить породившего слово. Можно допустить, что в голове породившего жизнь существа существует идея об ответной любви излитого, хотя это также довольно странно. Любовь излившегося к изливанию и излитому представима. Как представим интерес, недоумение и ужас по отношению к частям самого себя.

Представляя каскад, остается думать о слове как о последствии передачи, изливания. Процесс передачи, видимо, может оказаться речью.

Каскандо

1

почему не просто отчаявшемуся в ситуации речетечения

не лучше ли выкинуть чем быть бесплодным

часы после тебя идут тяжко

они всегда начинают волочиться так вскоре

грейферы царапают слепо ложе желаний

поднимая останки старых страстей

полое заполненное однажды с глазами напоминающими твои

все всегда лучше рано чем никогда

темнота хочет выплескивать свои личины

повторяя девять дней так и не потопили любимое

ни девять месяцев

ни девять жизней

2

повторяя

если ты не научишь меня я не познаю

повторяя это последнее

даже из последнего

последнего времени мольбы

последнего времени любви

знания не знания изображения

и даже последние из последних времена говорения

если ты не любишь меня я не буду любим

если я не люблю тебя я не буду любить

болтанка скисших слов снова в сердце

любовь любовь любовь толчет старый плунжер

взбивая неизменное

сыворотка слов

ужасаясь снова

не любящему

любящему и не тебя

бывшему любимым и не тобой

зная незнание симуляции

симуляции

я и все остальные которые будут любить тебя

если они любят тебя

3

пока они любят тебя

Cascando

1

why not merely the despaired of

occasion of

wordshed

is it not better abort than be barren

the hours after you are gone are so leaden

they will always start dragging too soon

the grapples clawing blindly the bed of want

bringing up the bones the old loves

sockets filled once with eyes like yours

all always is it better too soon than never

the black want splashing their faces

saying again nine days never floated the loved

nor nine months

nor nine lives

2

saying again

if you do not teach me I shall not learn

saying again there is a last

even of last times

last times of begging

last times of loving

of knowing not knowing pretending

a last even of last times of saying

if you do not love me I shall not be loved

if I do not love you I shall not love

the churn of stale words in the heart again

love love love thud of the old plunger

pestling the unalterable

whey of words

terrified again

of not loving

of loving and not you

of being loved and not by you

of knowing not knowing pretending

pretending

I and all the others that will love you

if they love you

3

unless they love you