Биомиметика и концепция двоемирия: как примирить утопию с реальностью
В статье поднимается проблема воплощения утопий, определяются причины рождения и краха идеальных образов в архитектуре, искусстве, литературе и других смежных областях.
Выдвигается «теорема», что ряд инновационных проектов динамической, кинетической, бионической архитектуры имеет право на существование. Ведь их «идеальность» не в совершенной гармонии фасада и не в четко спланированной программе или структуре, а в способности отвечать общественным идеалам, отражать движение научно-технического прогресса; совершенствовать окружение, создавая гибкую, мобильную и устойчивую архитектурно-пространственную среду.
В качестве доказательства приводится авторский проект «Гидрологический кластер», «примиряющий» утопию с реальностью при помощи инновационных технологий и биомиметики. С одной стороны, научно-образовательный комплекс новой типологии решает градостроительные и социальные проблемы современной Казани; с другой, несет утопическую идею о коэволюции города и биосферы, тем самым отражая концепцию «двоемирия». Это своего рода модель «реализованной утопии», которая теоретически и практически обоснована, потенциально реализуем и доказывает актуальность подобных инновационных проектов сейчас и в будущем.
Зарождение концепции двоемирия и утопичных образов
Мотив разделения мира, превращения, оборотничества известен достаточно давно — он встречается в мифах, сагах, сказках народов мира. Тогда он трактовался как волшебство, следствие присутствия потусторонних сил. В основном эта идея относится к литературе (показательный пример — «Метаморфозы» Овидия), но также прослеживается и в других сферах культуры.
Наибольшее распространение концепция «двоемирия» получила в эпоху романтизма (конца XVIII века — начала XIX века), характеризующейся утверждением самоценности человеческой души. Тогда же эта идея стала означать разделение на мир реальный и мир идеальный, разрыв между мечтой и суровой действительностью. И сегодня двоемирие, как уже распространеная антитеза утопия-реальность, не теряет актуальности.
На протяжении всей истории утопичные образы рождались непосредственно под влиянием коренных переломных моментов истории во всех сферах общественной жизни, когда человечество меняет свое мировосприятие и находится на распутье. Такая неопределенность ситуации и вызывает рождение подобных образов, олицетворяющих мечты человечества и отличающихся типичностью системы, ее целостностью и формальностью.
В творчестве архитектора такой синтез идеального и материального особенно очевиден. Не случайно Карл Маркс пишет, что «самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове».
Идеальные города эпох Античности и Возрождения, идеи утопического социализма, технократические утопии в условиях массовой урбанизации и НТР ХIХ века, классические утопии в архитектуре СССР ХХ века… Особенно характерны утопическим мышлением именно ХIХ и ХХ века с их ускоряющимися темпами развития.
Сегодня набирают оборот кибернетические утопии, практически полностью стирающие границы реальности. В век информационных технологий мобильные устройства превращаются в «горожан» — уже 2030 год прогнозируется появлением искусственного интеллекта, интеграции человека с машинами за счет биотехнологий (технологическая сингулярность). Все чаще поднимается проблема века анропоцена — века технологий, техно-наук и
Попытки воплощения утопий в архитектуре предпринимались во все времена их существования [2]. Бумажная архитектура так и осталась в виде изображений, а построенные утопии все равно не отвечали задуманным идеям. Пальманова Скамоцции — «идеальная крепость-звезда, которой так и не удалось повоевать», и Чандигарху Ле Корбюзье суждено было остаться гигантским памятником несбыточной утопии. Ле Корбюзье и сам в конце концов пришел к горькому выводу: «Наши города нельзя построить при теперешнем социальном устройстве».
Архитектура и городская среда напрямую зависят от господствующей идеологии, а также открытий в области науки и техники, позволяющих использовать изобретенные инновационные элементы.
«Реализованных утопий не бывает — это оксюморон. Но если хорошо поискать, то роскошно выстроенные города-утопии можно найти в компьютерной игре или в высокобюджетном научно-фантастическом триллере…» — сказал филолог Юрий Левинг об идеальных городах. Действительно, с точки зрения лингвистики и филологии выражения «реализованная утопия», «реальная сказка», «утопическая реальность» (из той же оперы — классический «горячий снег») и т.п. называются «оксюморон»; а если говорить о сопоставлении частей текста об утопии и реальности, то «антитезой». Это вопрос терминологии.
В данной статье автор рассматривает эту проблему глубже, варьируя широтой понятий; приводит примеры объектов с сильной философской составляющей, направленных на решение каких-либо глобальных проблем; при этом потенциально реализуемых или даже уже построенных. Они представляют «утопии», выполняя ту же роль — отражение стремлений общества, их идеалы; но отличаются тем, что «наглядно» демонстрируют научно-технические возможности эпохи.
Воплощение утопий
С 1851 года стала проводиться ЭКСПО — Всемирная международная выставка, которая является символом индустриализации и открытой площадкой для демонстрации технических и технологических достижений. С момента их возникновения характер всемирных выставок можно разделить на три периода: индустриальная эпоха, эпоха культурного обмена и эпоха национального брендинга.
Начиная со Всемирной выставки в
С 1988 года страны стали использовать выставки, скорее, как способ улучшить их национальный имидж благодаря своим выставочным павильонам. Выставка ЭКСПО 2010 предложила концептуальное решение проблем, касающихся сокращения ресурсов, снижения уровня преступности, загрязнения окружающей среды посредством моделирования городов будущего.
Предстоящая выставка 2017 года в Астане пройдет под лозунгом «Энергия будущего» и осветит тему — альтернативные источники энергии. В павильоне Великобритании 2017, например, будут представлены британские инновации, в том числе и уникальный материал графен*. В основе лежат способности человека воспроизводить энергию и менять мир. «Человек берет на себя большую ответственность за энергию, которую мы потребляем, и готов способствовать выработке решений, необходимых для улучшения энергетической эффективности и защиты окружающей среды», — отмечают британцы [7]. Следует отметить, что графен открыли в лабораториях Великобритании русские ученые Новоселовов и Гейм, которые учились и защищались в России, затем работали в Черноголовке; а позднее иммигрировали — Гейм — в Голландию, Новоселов — в Великобританию (хотя до сих пор имеет российское гражданство).
Архитекторы и ученые ведут постоянный поиск новой геометрии, структуры объектов; разрабатывают новые способы организации пространства, создания интеллектуальной архитектурной среды; подкрепленных возможностями современной техники и цифровых технологий. Так, архитектурные «сказки» имеют все больше шансов на реализацию. [1]
Рэнди Дойл из Университета Иллинойса говорил о развитии инструментов формата design-to-fabrication, которые обеспечат переход от модели к созданию реальных прототипов. «Если сейчас архитекторам часто приходится тратить много времени на подготовку и перевод в другие форматы чертежи и модели для работы на фрезерных станках и 3D-принтерах, то со временем граница между проектом и реализацией будет размываться. Так, уже объявлено, что в Revit 2017 будет встроен инструмент для прямой печати на 3D-принтере — без
Новое поколение архитекторов активнее пользуется различными скриптами и утилитами, поэтому все больше производителей разрабатывают встроенные веб-приложения для автономной работы. Например, ShopFloor предлагают инструмент по составлению проекта перфорации металлических панелей. Достаточно просто загрузить нужное изображение, выбрать диапазон размеров отверстий — и проект готов к реализации вместе со сметой [5].
Рассматривая «утопичные» архитектурные объекты, можно привести примеры динамической, кинетической, топологической, биоморфной архитектуры и др.; которые не просто выделяются своим обликом, но и отличаются передовыми технологиями, направленными на удовлетворение современных потребностей и решение глобальных проблем.
Динамическое здание в Дубае Дэвида Фишера (1970) представляет собой новую ступень развития архитектуры, своего рода философию, меняющую взгляд на облик городов. Это вызов привычной архитектуре, которая базируется на силе тяжести.
Утопичных прототипов такой «активной» архитектуры достаточно. «Шагающий город» Архигрэм (1964) перемещающийся в места с достаточным количеством ресурсов; «мобильная архитектура» Фридмана (1937) — временные объекты, перестраивающиеся по необходимости; «Musicolor» Паска Гордона (1957), «Генератор» Прайса (1961)… Сегодня эти идеи встречаются во многих реализованных объектах.
Архитектура метаболизма, отражающая идею динамической изменчивости, также попадает в этот ряд «утопий». Это «возможность перестройки сооружения и замены его составляющих в соответствии с требованиями, которые предъявляет наш быстроизменяющийся мир» — пишет Кионори Кикутаке. «Ячейковые» конструкции, к примеру, известная башня «Накагин» Кисе Курокавы (1972), отражает идею динамической изменчивости, коэволюции и онтогенеза за счет возможности замены этих структур.
Затем появилась «эволюционирующая архитектура» Д.Фрейзера (1985), подразумевающая интерактивное взаимодействие с окружающим миром. Однако, примеры этого можно встретить, скорее в архитектурных элементах и конструкциях. Например, ученые MIT разработали новый материал, который растягивается и сжимается при разной температуре, повторяя принцип эластичности человеческой кожи [4]. Здесь прототипом можно назвать «химическую архитектуру» В.Катавалос (1960) — растущую структуру и форму, где архитектор выступает алхимиком, а вещества — интерактивной умной системой.
Беседуя с Питером Куком в сентябре этого года (2016), я спросила, какое соотношение в его практике имеют утопичные и реальные проекты; и какое его отношение к «шагающим» городам сейчас. На что профессор вздохнул, ответив, что не может сказать конкретную цифру — перед ним лежал планшет с изображением какого-то прибрежного центра из двух корпусов, соединенных навесной галереей. Сегодня эти формы уже вполне осуществимы, и рядом с нами в его офисе эти формы дорабатывались в Rhino. Возможностей много, нужно только представить мечту в реальности.
Кунстхаус в австрийском Граце, выполненный по проекту Питера Кука и Колина Фурнье в стиле блоб, отличается синим биоморфным медиа- фасадом, который можно программировать с помощью компьютера. «Инопланетянин» в центре города контрастирует с исторической застройкой — это своеобразный диалог между традицией и авангардом [6].
Примером можно считать и кинетические фасады, регулирующие количество света и воздуха внутри зданий — они создавались в ответ на экологические проблемы и «тяжелый» климат южных районов.
Масдар Номана Фостэра в ОАЭ — первый в мире экогород, обеспечиваемого возобновляемыми источниками энергии и имеющего устойчивую экологическую среду с минимальными выбросами углекислого газа в атмосферу, а также системой полной переработки отходов городской деятельности. Хотя проект еще не завершен (строительство началось в 2008 году), многочисленные инвесторы и компании видят в этом городе большой потенциал, открывая на его территории свои штаб-квартиры.
Джойс Хванг из бюро Ants of the Prairie предлагает обратить внимание на проекты, созданные с использованием роботов: инсталляцию Rock Print, показанную в рамках чикагской биеннале, и студенческие проект STIK Университета Токио. Rock Print — это первый объект, возведенный роботами из
Впечатляют и разработки ученых Институт вычислительного дизайна (ICD) Университета Штутгарта, например, «паукообразный» павильон Акима Менгеса, «сотканный» при помощи робототехники. Штутгартский университет специализируется на подобных павильонах, исследующие новые пути развития проектирования и строительства. Главные темы экспериментов — биомиметика и робототехника.
Также ICD и Институт строительных структур и структурного дизайна (ITKE) построили павильон для исследований и обучения в области бионики. Деревянная «ракушка» — проект, появившийся благодаря наблюдениям за морфологией скелета плоского морского ежа. Павильон построен из сотен разных пластин — морфология скелета допускает гибкую настройку формы [9].
Идеальность таких объектов не в совершенной гармонии фасада, не в неправдоподобном облике и не в четко спланированной программе или структуре — они, скорее, отражают движение научно-технического прогресса; при этом направленного на совершенство окружения, на создание гибкой, мобильной и устойчивой архитектурно-пространственной среды.
Вышеперечисленные примеры динамической, кинетической, топологической, биоморфной архитектуры не просто выделяются своим обликом, но и отличаются передовыми технологиями, направленными на удовлетворение современных потребностей и решение глобальных проблем.
Так, архитектура и городская среда напрямую зависят от господствующей идеологии, а также открытий в области науки и техники, позволяющих использовать изобретенные инновационные элементы. Еще в прошлом веке такие решения казались неосуществимыми, а сегодня уже вдоль подобных комплексов прогуливаются люди.
Однако, для осознания (даже еще не реализации) утопий нужно время, скорее это связано с нерешительностью властей к тому или иному эксперименту. И это осознание требует даже большего количества сил и времени, чем сам процесс строительства — «несбыточные мечты» всегда появляются в условиях кризисов, в точках бифуркации, и смелые идеи не всегда признаются обществом.
Биомимикрия — сказка или реальность? Концепция двоемирия в проекте гидрологического кластера
Внедрения паттернов растительного и животного в архитектурные объекты началось еще с Леонардо да Винчи, он же и сделал попытку воплотить свою мечту в реальность. Современные попытки воспроизвести его «орнитоптер» показали, что тот действительно мог летать, если бы его подняли в воздух. Построить летательное средство, задействующее слабые мышцы человека, было сложнее, и это еще раз доказывает возможность реализаций многих, казалось бы, сказочных архитектурных решений.
В конце 20 века было сформулировано понятие ноосферы — сферы разума, взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития («антропосфера», «биосфера», «биотехносфера»), которое легло в основу концепции устойчивого развития. Эфемерная архитектура при этом развивается и в экологическом плане в ответ на вызовы и прогнозы о приближающемся пике Хуберта, когда мировые объемы добычи и производства топлива начнут сокращаться
Возникла эргономика (Войцех Ястшембовский), затем — кибернетика (Ноберт Винер), рассматривающая принципы управления и связи в живых организмах и машинах, выявляющая общности живых систем с техническими. Чуть позже (в 1980-х) появился сам термин «биомимикрия» [1].
Проект научно-образовательного гидрологического комплекса новой типологии посвящен истощению водных ресурсов и колебанию уровня Мирового океана, наглядно демонстрируя идею архитектурного двоемирия.
Биомимикрия рассматривается здесь как один из современных способов ответа на глобальные экологические проблемы. Так, задачи мониторинга и эффективного использования водных ресурсов предлагается осуществлять через архитектурные элементы и конструкции.
Способны ли элементы конструкций управлять природными ресурсами? Способны ли они осуществлять мониторинг уровня воды, напоминая обществу об их значимости для окружающей среды и устойчивого развития? Способны ли архитектурные формы стать полноценными горожанами и управлять городом и средой? Может ли существовать город, который функционирует по принципу живых систем и производит самовосстанавливающиеся ресурсы?
Проект дает ответ на этот вопрос — возможность существования одного и того же комплекса представлена в двух измерениях — сегодня и в далеком будущем.
С одной стороны, гидрологический кластер имеет конкретный участок (Казанский речной порт), площадь, программу, конструктивное решение. Комплекс «существует» в настоящее время, решая проблемы современной Казани — создания в районе Ново-Татарской слободы второго делового центра города, формирование речного фасада Казани и т.п.
С другой стороны, проект несет утопическую идею о коэволюции города и биосферы, о возможности существования неких экологических кластеров; формирующих биомеханические города, населенных живыми системами. При этом, все процессы здесь происходят за счет современных технологий. Это своего рода идея об абсолютной экологичности, «киберэкологии», которая может наступить в
Рисунок к проекту символически иллюстрирует решение экологических задач в интерьере — аллегории природных форм наполняют центр. Подобно алхимикам, микроорганизмы, бактерии, пресмыкающиеся и даже виды растений, добывают влагу из воздуха, очищают, хранят ее и перерабатывают в полезную энергию.
Сказка о возможности архитектурных элементов и конструкций управлять водными ресурсами
2030 – Третий топологический конгресс открылся в Кенигсберге. По правде говоря, я не поехал бы туда, если бы не профессор Гибсон: он дал мне понять, что на меня там рассчитывают. Еще он сказал, что биомимикрия стала, в сущности, единственным возможным спасением от глобального потепления и полного исчезновения природных ресурсов. Гибсон считает, что стремительно надвигающася эпоха технологичской сингулярности может ознаменоваться тем, что его место займет робот Виндж, а по улице станут летать киберустройства. Всякий, кто сыт жарой по горло, удирает на море; а тот, кто хочет вести хозяйство, переселяется в более плодородные районы. Жители прибрежных зон, наоборот, стремятся уехать вглубь земного шара, чтобы спастись от постоянных подтоплений. И в самом деле, возвращаясь из путешествий, особенно в прежние годы, я с тревогой сканировал воду — не исчезла ли она с лица земли совсем, превратив землю в картофелину, или, наоборот, не скрылись ли океанические районы под гладью Мирового океана. За последние десятилетия Волга из плодородной богатой ресурсами реки превратилась в мелкую грязную речонку, хотя когда-то здесь царили заливные луга и болота.
Поэтому я не
«Ах, если бы городом управляли живые организмы! Они наверняка знают, как должна быть устроена ноосфера и как оптимизировать городскую среду. Они бы общались, взаимодействовали и объединялись в мыслящие группы, чтобы поддерживать условия идиллического мироустройства. Природные системы сами бы регулировали климат и адаптировали среду под колебания атмосферы. Сначала бы они управляли городскими кластерами, а затем целыми городами и их ресурсами». На этой мысли я зашел в
2130 — Нейром — молодой сотрудник научного центра гидрологии Волги — направил сканер на реку и снял последний решающий показатель. Уровень воды заметно подрос, а сама вода приобрела вид почти прозрачного кристалла. «Нужно будет попросить Хуберта проверить данные по качеству грунтовых вод через водосборные стебли морских ежов. Он, наверное, еще в подземной лаборатории-дюне. Мой монитор сканирует только среднюю часть Волги, а подземные воды лежат на совести Хуберта…»
Наступившая технологическая сингулярность ознаменовалась воцарением в городе природных структур — естественные системы и живые существа теперь управляли его ресурсами. Подобно алхимикам, занимающимся превращением недрагоценных металлов в драгоценные; микроорганизмы, бактерии, пресмыкающиеся и даже виды растений добывают влагу из воздуха, очищают, хранят и отдают обратно в условиях засухи или перерабатывают ее в полезную энергию. Почти восстановился озоновый слой и нормализовался уровень воды — через кристально чистую воду бывшей молочной реки стал виден берег. Земля была покрыта видневшимися издалека густыми лесами, извилистыми реками и живописными лугами. Царил до головокружения чистый воздух, но сильнее чувствовался запах Волги. Над гидрологическим кластером проносился свежий ветер ранней осени.
Нейром приоткрыл оконную жабру, глубоко вздохнул и посмотрел вдаль. Собирался дождь — над землей ускорялись тучи, театр-архипелаг возвращался к пристани, а фасад, подобно хамелеону, постепенно приобретал фиолетовую окраску. Поэтому вечером вместо сценического представления на воде можно будет послушать музыку поющего фонтана, с размахом играющего оперы Вагнера во время дождя. Кластер будет кишить купающимися, бьющимися в экстазе от качества самовозобновляющейся воды. Поражающий воображение мир эфемерных желаний и чувственных удовольствий перекликается с ясной необходимостью применения биомимикрии. Здесь микроорганизмы и бактерии «ползают» по фасаду, вдоль реки и пасутся среди зеленых холмов, на фоне идиллического пейзажа.
Солнце постепенно уходило, и в преддверии дождя кластер «работал» на полную катушку — было видно как фасадные панели — вельвичии «играли» порами, перерабатывая влажный прибрежный воздух. Жабры дышали, шевелились и впускали его внутрь аудиторий. Гидры тоже были наготове — нужно будет успеть собрать избыточную воду и спустить ее в коллектор. Она может понадобиться для эксперимента доктора Бэйкера — он уверен, что не за горами век постноосферы — ноосфера уже изживает себя и пора готовиться к скупке жилья на Юпитере.
Нейром вышел из лаборатории — спускаясь по каньону, он мог наблюдать, как стена-губка впитывает излишнюю влагу из воздуха — так она кондиционировала его и регулировала климат для работающих там студентов свободного университета. Сейчас как раз шли занятия по моделированию гидрологических процессов у острова Тайхум. Менять время реверберации внутри зала губке сегодня не для кого — все столпятся на первом этаже центра, катаясь на лодках по пещере горного короля, наполняя коконы-коворкинги и зимние сады в ожидании сталактитовых песен. Другая часть толпы выльется наружу, растянувшись вдоль берега и наблюдая за ночной жизнью гидрологического кластера, играющего огнями.
Заметный с противоположного берега реки, он создает ощущение живого организма, наполненного и кишащего губками, жабрами, гидрами, слизевиками и кратерами. Гибрид растения, организма и отвесной скалы покоится на
Возвращение к реальности
Эта история имеет и вторую грань — реальную. «Сказка о возможности архитектурных элементов и конструкций управлять водными ресурсами» обоснована конструктивно — центр имеет каркасную систему со стеной из пенобетонных блоков и эффективного утеплителя, а также двойной навесной фасад. Все решения отвечают требованиям энергоэффективности, включая активные и пассивные методы энергосбережения, наиболее актуальные для прибрежной зоны умеренного климатического пояса.
Типология элементов кластера включает 3 блока — элементы ландшафта и благоустройства, элементы фасада, конструктивные и технологические элементы интерьера. Каждый из них мимикрирует под биологические или геологические объекты в способности рационально использовать природные ресурсы и адаптироваться под постоянно меняющуюся среду.
Элементы ландшафта уподобляются природным системам и позволяют регулировать уровень воды во время засухи или наводнений. Фасад и интерьер центра состоят из «умных» панелей и конструкций, которые «работают» на создание экологичной среды, решая, в частности, задачи эффективного использования воды.
Так, гидрологический кластер представляет собой экспериментариум; состоящий из набора элементов инновационного характера, решающих различные экологические задачи. «Картотека» элементов кластера носит универсальный характер и рассматривается как конструктор, который можно было бы применить и для создания иных экологических и инновационных проектов.
Архитектура и литература. Символика в проекте
Рассматривая антитезу утопия-реальность на примере архитектуры гидрологического кластера, нельзя не принять во внимание и философскую сторону проекта. Помимо научно-технических открытий, влияние на развитие биомимикрии оказывали философские идеи, трактаты или литературные произведения, то есть идеология. Средства выразительности речи отражают как картины внешнего мира, так и внутреннего мира человека. Так, гипербола, метафора или антитеза позволяют понять, какие мечты человечества вложены в произведение.
В проекте «Гидрологического кластера» задействована концепция двоемирия, идея духовной и нравственной свободы, единения с природой, свойственная «романтикам» XVIII –XIX века. Как пишет Жюль Верн в романе «Двадцать тысяч льё под водой» (1870): «Море не подвластно деспотам…на глубине тридцати футов под водой они бессильны, тут их могущество кончается!…» Эта фраза отражает демократическую направленность произведения, величие природы и единение с ее силами. Также в повести Э. Хемингуэя «Старик и море» (1952) проявляется другая сторона этой проблемы — философская идея о бессилии человека перед природой, непостижимой для человеческого ума. Это говорит даже не о единении человека с природой, а ее возвышением и господством над обществом.
Проводя параллели с проектом, первая фраза говорит о возможности «городской среды эволюционировать совместно с биосферой», образуя единую биомеханическую систему города. Вторая — о такой стадии этой эволюции, когда умные элементы города (микроорганизмы и природные системы) постепенно «превращаются в полноценных горожан, управляющими городом».
Так, водная стихия выступает как символ духовной своды и одновременно как «действующее лицо» проекта с попыткой «умирить» утопию и реальность при помощи инновационных технологий и биомимикрии.
Современная инновационная архитектура — динамическая, кинетическая, бионическая — не просто выделяется своим обликом, но и отличается передовыми технологиями; направленными на удовлетворение современных потребностей и решение глобальных проблем.
Архитектура и городская среда, в свою очередь, зависят от господствующей идеологии, а также открытий в области науки и техники, позволяющих использовать изобретенные инновационные элементы. В этом выражается ее способность «примирить» идеалистическую и реалистическую составляющие архитектурных концепций, отвечать общественным идеалам и отражать движение научно-технического прогресса.
Проект «Гидрологического кластера» наглядно демонстрирует эту зависимость, подтверждая возможность современного города и его элементов эволюционировать совместно с биосферой за счет технологических нововведений. С одной стороны, научно-образовательный комплекс новой типологии решает градостроительные и социальные проблемы современной Казани, с другой, несет утопическую идею о коэволюции города и биосферы.
Такая модель «реализованной утопии» доказывает, что новые методы проектирования и техники строительства дают основание для воплощения подобных решений.
Литература
1. Будникова А. Архитектурная топология и феномен биомимикрии. Syg.ma / Archi.ru. [Электронный ресурс]. URL: http://archi.ru/press/russia/71491/arkhitekturnaya-topologiya-i-fenomen-biomimikrii
2. Вильковский М. Социология архитектуры. — М.: Фонд «Русский авангард». — 592 с., ил. 2010
3. Чарльз Дженкс. Новая парадигма в архитектуре. Журнал «Проект International 5». Перевод с английского — Александр Ложкин, Сергей Ситар. [Электронный ресурс]. URL: http://cih.ru/ae/ad37.html http://www.ecoteco.ru/id645/
4. Новый материал от MIT растягивается и сжимается при разной температуре. Archspeech. [Электронный ресурс]. URL: http://archspeech.com/article/novyy-material-ot-mit-rastyagivaetsya-i-szhimaetsya-pri-raznoy-temperature
5. Архитектура инноваций: каких технологий ожидать в 2016 году? Archspeech. [Электронный ресурс]. URL: http://archspeech.com/article/arhitektura-innovaciy-kakih-tehnologiy-ozhidat-v-2016-godu
6. Википедия — свободная энциклопедия. [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki
7. ТОО «Инфополис». InformБюро. В павильоне Великобритании на ЭКСПО представят инновационную юрту. [Электронный ресурс]. URL: https://informburo.kz/
8. Archi.ru. [Электронный ресурс]. URL: Жесткокрылый павильон приземлился в Лондоне. http://archi.ru/world/69206/zhestkokrylyi-pavilon-v-yuzhnom-kensigtone
