Сегодня мы хотим поделиться очень короткой и простой по сюжету, но невероятно глубокой и важной зарисовкой Дмитрия Шульмана, которая не вошла в сборник «Возвращение жизни».

Зарисовка «Ее письма приходили часто» — пожалуй, один из лучших примеров творчества Дмитрия. Может, это и не самая стилистически сложная его работа, но такое небольшое произведение в полной мере отражает отношение автора к творчеству. Слова Дмитрия Шульмана, его проза, зарисовки, рассказы и повести — всегда о жизни отдельных людей. И если у Гоголя была трагедия маленького человека, то у Шульмана не обязательно каждый человек — маленький, но обязательно у каждого есть свой багаж с жизненным опытом и переживанием.

Здесь в качестве жизненного багажа — чемодан с письмами.

Её письма приходили часто. Два, три раза в неделю он находил их на специальном столе для писем, который стоял возле вахты в студенческом общежитии. Вахта — это еще один стол, с лампой под удивительно ярким желтым абажуром из ткани, старый кожаный, затертый диван, на котором вахтерши отдыхали по ночам. Специальные ячейки для ключей от комнат, аккуратно сделанные из многослойной фанеры и покрашеные в зеленую краску. Три вахтерши быстро, в течени месяца запоминали и знали всех новых студентов в лицо.

Все трое через несколько месяцев по разному реагировали на постоянно приходящие для него письма. Было понятно, что пишет Она.

Красивый круглый ровный почерк, строго по линиям, нигде не заступая за края границ, несомненно принадлежал девушке или женщине.

Первой не выдержала самая молодая вахтёр Света. Она прямо так и спросила:

— Пишет?

Тут же сама себе и ответила, видя как он покраснел и смущенно затеребил в руках, перебирая пальцами, только, что взятое со стола письмо.

— Это хорошо, что часто пишет. Ты-то тоже отвечай…

Это «отвечай» уже прозвучало начальственно и он ещё больше смутился, но не растерялся и тут же возмущённо буркнул в ответ:

— Разберусь…

Повернулся и ушёл к себе в комнату. Письма были разные — тонкие по одному листочку простой школьной тетради и толстые, которые писались по выходным на три, четыре листа. Каждый раз он дожидался, чтобы в комнате никого не было, аккуратно ножом вскрывал конверт и читал.

Первый раз — очень быстро, второй — не торопясь и порой задумчиво, мечтательно.

Вахтерша постарше (её все звали почему-то тетей Зиной, а она в ответ смеялась и называла всех племянниками), едва завидев его, поднималась с удобного кресла и молча глазами показывала на пришедшее ему письмо. Иногда ему приходили письма от родителей, друзей, но она показывала исключительно на Её письма. Он немного робел, если рядом был ещё кто-то , кивал головой, издалека примечал и, проходя мимо, ловко и быстро брал со стола письмо.

И самая старшая Вера Васильевна к Новому Году, начала специально откладывать письма. От Неё и для него, отдельно на край стола. Он вежливо благодарил и при этом чувствовал, как Вера Васильевна с уважением и даже с нескрываемым трепетом относиться к их переписке.

Она училась в другом городе и жила дома. Ей не надо было ехать на зимние каникулы к родителям, а ему очень хотелось домой, но он конечно сначала поехал к ней. Четыре дня пролетело быстро.

Потом опять общежитие, стол на вахте и письма, много писем. Потом он стал покупать телефонные талоны и по телефону с вахты, договариваясь со всеми тремя вахтершами, разговаривать с ней поздними вечерами, иногда ночью.

Прошло три года, закончились очередные каникулы, они встречались при малейшей возможности, но не надолго, чаще созванивались.

Опять пришёл сентябрь. К концу третьей недели, когда он не получил ни одного письма, он стал замечать откровенно недоуменный взгляд вахтерши Светланы.

Тетя Зина сначала сетовала, что плохо работает почта, а вскоре и вовсе старалась его не замечать. Отворачивалась, старательно засматривалась в рабочий журнал.

Вера Васильевна стала с ним разговаривать — про учебу, про погоду, обсуждать другие самые разного рода новости. Но время ничего не меняло.

Он купил на почте талон и заказал разговор на позднее, но приличное для звонков вечернее время.

Телефонную трубку подняла её мать и тут же сказала, что у неё всё хорошо. Не делая паузу спросила спокойным и доброжелательным голосом, как его дела.

И он тоже ответил хорошо, но…

Она не дала договорить

— Это хорошо, что хорошо, и, да…

Секундная пауза растянулась в бесконечность

— Тебе написали письмо. До свидания.

Во время телефонного разговора Вера Васильевна вышла на крыльцо общежития и прикрыла двери. Сквозь чисто вымытое стекло она видела, как он положил трубку и видела выражение его лица. Она зашла, волнуясь взяла в руки телефонный аппарат, аккуратно сняла трубку, раскрутила шнур и опять её положила.

— Присаживайся, чая попьём…, в жизни бывает всякое…

Письмо пришло на следующий день. Два листочка. На одном она писала про начавшийся учебный год, общих друзей. А на другом несколько строк о предстоящей в январе свадьбе.

Он прочитал эти строки, недоуменно рассмотрел практически пустой лист бумаги, аккуратно сложил его в конверт, достал из шкафа большую картонную коробку, доверху наполненную конвертами и положил туда ещё одно письмо.

Вечерело, но сумерки ещё не наступили, и в парке жгли осеннюю листву. Дым от горевшей бумаги был неприятным, и от этого сильно слезились глаза.