ТУЗ ЖЕЗЛОВ

Пронзают небо молнии Перуна

И дождь, стесняясь, падает на землю.

О, молнии, небесной арфы струны.

Плеромы искры избежали плена

Материи. Огромная дубина

В чудовищных руках неандертальца.

Жезл мага, указующий на сына —

Волшебника, страдальца и скитальца.

Вокруг него — пылающий огонь

Неопалимой купины Зевеса.

Вокруг него — небесная завеса,

Которую отдернула ладонь,

Сжимающая Жезл стальною хваткой

Желания. Железа звон и лязг.

Сознание порой бывает шатко

И попадает в худшие из дрязг.

Желание — важнейшее из зол,

Присутствие в одной из высших сфер.

Небесный фаллос, славы ореол,

Начало и конец, венец Кетер.

ДВОЙКА ЖЕЗЛОВ

Сильнее всех — владеющий собою,

Но созиданье — это разрушенье.

Любая власть и общество любое

Ждет молнии как высшего решенья.

И гром гремит, соединяя дордже

В подобие креста, идут в атаку

Тупые овцы, или просто дождик

Сливает назревающую драку.

Держащий мир в одной своей руке,

Наполненный огнем и рыжим светом,

Гермес стоит, а замок на реке

Пронизан летом, ультрафиолетом.

Когда змея вползла на кадуцей,

Он стал подобен этой двойке жезлов.

Кто видит лишь огонь в его лице,

Тот знает, как он может быть полезным –

Семарглом, укрывающим людей

Под огненными крыльями соблазна,

Проводником решений и идей,

Посредником, стремительным и властным.

ТРОЙКА ЖЕЗЛОВ

Добродетель, держащая жезлы в руке,

Треугольник — как сын пирамиды.

Чей-то голос раздался вот там, вдалеке,

Это песня богини Исиды.

Распускаются лотосы в южном саду,

У любви, как всегда есть свидетель.

Где бы ни был сейчас — хоть в Раю, хоть в Аду,

Но спасает тебя добродетель.

Солнце в овне в экстазе, сияет звезда,

Ты уже понял все на две трети.

Слово «вечность» сложил из искристого льда –

Помешала опять добродетель!

Ты ломился вперед, убегая туда,

Где в чащобе спят Ганс или Гретель,

Где в какой-то там раз приключилась беда –

Победила опять добродетель!

ЧЕТВЕРКА ЖЕЗЛОВ

Проникая глазами в вечернюю муть,

Пред глазами увидел тетраксис.

А, увидев тетраксис, ты понял всю суть

И решил разворачивать праксис.

Колесо, что вращается, милость богов,

Простодушье четвертой сефиры,

Поддается боданью бараньих рогов,

И огонь пожирает сапфиры.

Раз Юпитер нам друг, то ценнее стократ

Щедрость, радость наполненной жизни.

Но мешают сомнения, старый Сократ

Разгулялся на памятной тризне.

Пусть огонь заметает любые следы

Станет вечною пляской Венеры

В Овне, пусть забирает любые плоды,

Но не трогает истинной веры.

Перед тем, как сорвать ритуальный покров,

Убедись, что в кругу только маги.

Не работай с пространством, где хаос и кровь,

Где не жезлы, а острые шпаги.

Примиряя со всем, разливается свет

Благодатный зеленой Венеры.

Это мандала, круг, это твой амулет,

Проводящий сквозь разные сферы.

ПЯТЕРКА ЖЕЗЛОВ

Проникая в пространство, царит кадуцей

Словно мастер над младшими в ложе.

Его крылья парят, его головы змей

На видения древних похожи.

Жезл Феникса ими порабощен,

Птицы словно боятся уреев.

Жезл лотоса жалок и ими смущен,

Женский принцип в конфликте мудрее.

Так ведется борьба среди магов, когда

Каждый жезлом своим потрясает.

И шипит, выливаясь на пламя вода,

И огромный костер угасает.

ШЕСТЕРКА ЖЕЗЛОВ

Алхимический брак воды и огня,

Отражение жезлов прозрачном ручье.

После битвы всегда наступает ничья,

И осеннее солнце спустилось уже,

Пусть Юпитер во Льве — посмотри на закат,

Так осенние клены чаруют красой,

Так каштаны в преддверии ночи горят.

Так сжимается вечер, свернувшись лисой.

Те же жезлы, но что-то случилось меж них.

И еще появляется новый герой.

Так Гермес проникает в магический стих,

Кадуцей вынося пред собой.

Между жезлами девять пылают свечей,

Отсылая к Луне и сефире Йесод.

И Гермес улетает — всеобщий, ничей,

Как слепой престарелый рапсод.

Над всем этим парит серафим Ситаэль,

Элемия-хранитель откроет пути.

Да поможет Юпитер увидеть, где цель,

Чтоб Гермес знал, куда вам идти!

СЕМЕРКА ЖЕЗЛОВ

Попадая в болото сефиры седьмой,

Ты встаешь против сонма забытых богов,

Очутившийся в поле последний герой,

Грозный феникс, вдыхающий пепел гробов.

У тебя есть учитель и есть госпожа,

Ты разишь словно пламя и жжешь как янтарь.

Только око крылатое выше ножа,

Только жезл адепта вонзается в гарь.

Каждый бог понимает, что время придёт,

И его развенчают, добро станет злом.

Марс во Льве — и бросается в бой идиот,

Но навстречу встает ремесло

И решетка из жезлов, страшнее преград

Не придумал ни Пан, ни сатир.

Кто с мечом к нам пришел — отправляется в ад,

Вот такой у нас здесь «миру — мир».

ВОСЬМЕРКА ЖЕЗЛОВ

Надо действовать быстро — Меркурий в Стрельце,

И огонь по углам пирамиды.

Но ленивый погонщик застрял во дворце,

И вокруг шерстяные хламиды,

А верблюдов не видно. И Птолемей,

Предстающий под маской Гермеса,

Озирает стремительно ту из земель,

Что склонилась под властью Рамзеса.

Впрочем, было их много, как рвущихся стрел,

Красных молний из речи Зевеса.

Наш пострел как Меркурий — он всюду успел,

И раскрылась дугою завеса.

ДЕВЯТКА ЖЕЗЛОВ

Море осени цвета маренго

Как забывшая свет Артемида.

Стрелы осени встали в шеренги,

Как в таблицы эфемериды.

Забираясь наверх по ступеням,

Ты срывался, и плакал и падал.

В этом мире нет места для лени.

Ты ползешь, потому что так надо!

Между солнцем сознанья и веры

И луной подсознанья, иллюзий

Ты построил такие химеры,

Ты устал от обмана, аллюзий.

И свой жезл в обрамлении лунном

Водружаешь на пик мирозданья –

Ты один в этом мире безумном,

Но с тобою иные созданья.

ДЕСЯТКА ЖЕЗЛОВ

Пред тобой совершенная воля,

Снизошедшая в нижнее царство.

У земли есть особая доля –

Собирать в своих недрах богатство.

Обвивая познания древо,

Змей стремится пробраться наружу.

Это дордже, моя королева,

То, что сдержит пропавшие души.

Пред тобой совершенная воля,

Не ведущая к результату,

Только к гибели вечной, доколе

Подавление — это расплата

За стремление выйти наружу,

За слепые границы Плеромы.

Пусть Сатурн говорит нам: разрушу,

Но Стрелец провожает до дома.

В царстве вечной зимы, в частоколе

Жезлов мудростью дордже сияет.

Пред тобой совершенная воля,

Пусть она тебя лучше узнает!

ТУЗ ЧАШ

Чистая чаша как чаша Грааля,

Между землей и сияющим небом –

Чаша творения, дева нагая,

Между познанием и ширпотребом.

Между признанием и залихватским

Самопиаром, чистая чаша.

Чаша меж райским уютом и адской

Зоной комфорта. Чаша как няша.

Чувства текут из нее как потоки –

Пять ощущений и море под ними.

В чаше смешалось все: люди и сроки,

Буквы и строки — смешение линий.

Это любовь истекает из чаши,

Ветхозаветный поток мирозданья

И откровения Хроник Акаши

И результаты простого гаданья:

Любит — не любит. Струится водица,

Ты уплываешь в свое подсознанье.

Да — вот ответ и принцессы и принца,

Это желание, это — признанье!

ДВОЙКА ЧАШ

Про любовь кистеперые рыбы

Знают больше, чем прочие люди.

Про молчание каменной глыбы,

Про томление в жарком сосуде.

И про то, как выходишь на сушу,

Оставляя китов и дельфинов,

И растишь свою мокрую душу,

Средь земли и деревьев, и глины.

Подставляя свои рыбьи спины

Под потоки любви бесконечной,

Не гиганты и не исполины –

Существа, что сражались за вечность.

За кристальную нежность истока,

И за дивное желтое море.

За лазурные воды Востока

И за золото каменной Трои.

Но любовь — это все, что им нужно,

Им, покинувшим грозные воды.

Из морей выползавших так дружно

За глотком настоящей свободы.

Но любовь — это все, что нам нужно,

Нам, покинувшим грозные воды.

Из морей выползавших послушно

За глотком настоящей свободы.

Пусть как лотос она прорастает,

Как источник стремится наружу.

Эти рыбы над нами летают,

Как счастливые вечные души.

ТРОЙКА ЧАШ

Протекают подземные воды

Под любимой тропой Персефоны.

Попадают в них месяцы, годы,

Время жизни, дыханье Тифона.

Это море укутало деву,

Укрывая ее от паденья.

Все равно прорастают посевы

Нападение — не совпаденье.

Как зерно попадало в подвалы,

Так и дева в объятья Аида.

Словно золото в лапы менялы,

Словно в жерло земли — титанида.

И багряная жидкость граната,

И цветов белоснежные всходы –

Это время, что девстенный атом

В темноте проведет до восхода.

Это чувство, что рвется наружу

Из трех кубков, как из колодца.

Это лотосов снежная стужа,

Это время за счастье бороться!

ЧЕТВЕРКА ЧАШ

Изобилие — роскошь пространства,

Драгоценности, яства любые.

Опьяняющий цвет флердоранжа,

Жемчуг, устрицы, гады морские.

Брат Юпитера морем владеет,

Что шумит и зовет нас с тобою.

Эти чаши — не оскудеют,

Здесь доступно желанье любое.

В золотой шевелюре русалок

Застревает прибрежная тина.

Это роскошь фальшивок, обманок,

Это нежная страсть либертина.

В каждом счастье скрывается скука,

И усталость пресыщенной жизни.

Для тебя и любовь как наука,

Мой Овидий, в своей дешевизне.

Истечение света на чаши –

(Хэсед — сфира Юпитера, милый)

Радость тех, кто в желаньях погрязши,

Забывает о тягостях мира

И в волшебном саду пребывает,

Где играют и арфы и лиры,

Но свой путь погодя забывает,

Облаченный в виссон и порфиру.

ПЯТЕРКА ЧАШ

Пустота за колонной забытых богов,

Разоренный алтарь первобытного храма.

Ты боялся всегда и друзей, и врагов,

Твой театр закрыт и доиграна драма.

Шелестишь на прогулке опавшей листвой,

И ругаешь вселенную, в коей родился.

Ты один на планете остался живой

И за многих других воплотился.

Перевернуты кубки: утрата, печаль.

И засохшие лотосы грезят зимой.

Опаленные души заметят печать

Бафомета, которую носишь с собой.

Диссайпойтмент, мой друг — это имя твоё,

Ты родился под данной печальной звездой.

Твой расстроен рояль и болеет зверьё –

Это огненный Марс, окружённый водой

Скорпиона. Что делать? Такая судьба –

Огорчаться и вечно стонать.

Ты в унынии друг, но Гвура как борьба,

Над тобой Бафомета печать.

ШЕСТЕРКА ЧАШ

Все священные ангелы Шемхафораш,

Все цветы, что растут в потаенном саду,

И все змеи, что делают резкий вираж,

Поднимаясь наверх, меж собою в ладу,

Привели тебя в центр, в середину всего,

Где извечно царит золотая Хатхор.

В самом центре нашел ты свое божество,

Удовольствие — имя его!

Среди каменных стен, переживших века,

Средь огромных, как ноги чудовищ колонн,

Ты нашел человека, и стал как река,

Опьянен наслаждением прошлых времен.

Ты отдал ему розы, багряный наряд

Этих нежных созданий украсил алтарь

Вертикальный. Змея выпускает свой яд

И ты тот же, познавший единство, что встарь.

Блеск на солнце сияющих бронзовых чаш,

И богиня Исида, и сын ее Гор,

Все священные ангелы Шемхафораш,

Середина всего — золотая Хатхор,

И молитвы песком заметенных жрецов,

И простое, зовущее в даль колдовство,

Привели тебя в земли ушедших отцов,

Где нашел ты свое божество.

СЕМЕРКА ЧАШ

Погружаясь в пространство прохладной реки,

Ты прозрачные камни увидел на дне –

Это кубки твоей неизбывной тоски,

Это истина, что ты теряешь в вине.

Над отравленным морем завяли цветы –

Все грехи человека собрал ты в букет.

Мысли, чувства и действия так нечисты,

Что такой полноте удивится аскет.

Все, что можно нарушить — нарушено здесь,

Все, что можно отправить в тартарары,

В этом мутном болоте болтается взвесь –

Ты играешь всю ночь и устал от игры.

В Скорпионе Венера — соблазна туман.

Наслаждений уже невозможно желать.

Здесь иллюзии царство, здесь ложь и обман,

Но тебе ли иллюзий не знать?

Ты ведь маг, заклинающий змей чародей,

Ты прозрачные камни увидел на дне,

Ты колдун, превращающий камни в людей,

А затем отдающий их снова воде.

ВОСЬМЕРКА ЧАШ

Ненавидеть отца, устремляясь к невидимым высям,

Упиваться отчаяньем, злобой одною дыша,

Быть умнее всех тех, кто подобное нечто замыслил,

Опрокинуть все чаши, в которых грустила душа.

О, святое ничто, пустота, что гремела под нами,

О, вселенская бездна, проклятие прежних веков,

Каменистой тропою ложится ничто под ногами,

И особым путем для шутов, площадных дураков.

Ты уходишь во тьму, от отравленной мистами речи,

От девиц и приятелей, в смрадном дыму кабаков.

Ты уходишь туда, где лишь копоть и запах картечи,

Лучше смерть на войне, чем обычная жизнь земляков.

Максимально пустым, как девятая Чаша Грааля –

Тебя нету нигде, ни в одной тебя нет стороне.

Габриэль, Михаэль, Уриэль, Рафаэль тебя звали,

Но ты им отвечал, что ты лучше умрешь на войне.

О, святое ничто, пустота, что гремела под нами,

О, вселенская бездна, проклятие прежних веков,

Каменистой тропою ложится ничто под ногами,

У тебя нет друзей, это значит, что нет и врагов.

ДЕВЯТКА ЧАШ

Это счастье тебя наполняет вином,

Это дивная радость экстаза,

Это кубки горят золотистым огнём,

Наполняясь по край по приказу!

Это пиршество дня, это юность богов,

Это сладкий нектар Ганимеда.

Это утро сознания, мудрость веков,

Это вечное щедрое лето!

Напиши на странице, а после сожги:

Я так рада, я счастлива где-то.

Словно сигил в руке, ты его береги,

Совершенное счастье поэта.

Не вычёркивай букв, не вычёркивай фраз,

Обнимай, повторяй, воскуряй, отворяй,

В каждой чаше сокрыт настоящий экстаз:

Воскуряй, повторяй, воздымай, затворяй!

ДЕСЯТКА ЧАШ

Пресыщение — нечего больше желать,

Все завалено вещным, сплошная Малькут.

Тебе негде ходить, тебе нечем дышать,

Ты как Мидас, весь в золоте, жадный как спрут.

Пресыщение — горы одежды, духов,

И коньяк, и табак, дорогое вино.

Ты погряз в веществе, как в восьмом из грехов,

Но тебе всё равно, всё уже всё равно.

Это случай, когда бесполезно спасать,

В этой чаше давно лишь болото одно.

Тебе негде ходить, тебе нечем дышать,

Ты в материи, друг, и Плерома давно

Позабытый очаг, ты покинул причал,

Чтобы вещи купить, а затем и продать,

Тот, кто этой науке тебя обучал,

Как закончить хотеть позабыл рассказать.