«Книга художника [+]» Михаила Погарского уникальна по многим параметрам. Во-первых, она претендует на арт-идеологию, чего после концептуализма на более-менее серьёзном уровне, кажется, не наблюдалось. Но, и здесь ещё одна особенность этой книги, речь идёт не об идеологии какого-то нового направления или движения искусства наподобие футуризма, дадаизма, сюрреализма, леттризма. Речь идёт о всём разнообразии культуры и искусства! Добавление слова «культура», в данном случае обязательно, поскольку Погарский предлагает выделить Книгу художника в отдельное явление культуры, наряду с литературой, музыкой, архитектурой и визуальным искусством. По сути, в данном случае можно говорить не об идеологии, а скорее о гипотезе развития культуры. Погарский предсказывает тотальное торжество синтеза по всем направлениям культурной деятельности, и уж тут дело каждого художника, принимать эту гипотезу на веру, и, следуя ей, оказаться на переднем фронте искусства, или нет. Разумеется, разговоры о смерти постмодернизма идут уже более десяти лет и за это время многие философы предлагали различные теории, пытающиеся так или иначе проследить новые тенденции в искусстве и культуре: пост-постмодернизм, гипермодерн, цифромодернизм, псевдомодернизм, автомодернизм, альтермодернизм, метамодернизм, ремодернизм, реконструктивизм, обновизм, неоромантизм, новая искренность и т.д. и т.п. Но как верно заметили Тимофей Вермюлен и Робин ванн дер Аккер что «такое разнообразие стратегий выражает множественность структур ощущений. Однако, то общее, в чём они все сходятся — это типичное метамодернистское раскачивание, безуспешные переговоры между двумя противоположными полюсами. В перформатистской попытке бросить вызов космическим законам и силам природы, в попытке необратимое превратить в преходящее, а мимолётное — постоянным, оно драматически себя выражает. В попытке Романтического Концептуалиста преподнести обычное — загадочным, привычное — подобающим чуждым, оно показывает себя менее эффектным, как безуспешные переговоры между культурой и натурой. Но обе эти практики предназначены для исполнения миссии или задачи, которую они знают что не должны, не могут, и никогда не смогут завершить: объединение двух противоположных полюсов» (1). Погарский взамен раскачивания предлагает синтез, а вместо «безуспешных переговоров» продуктивный диалог. Совсем не обязательно объединять противоположные полюса, достаточно выстроить между ними платоновскую метаксию, напряжение, синергию взаимодействия.

Автор рассматривает соотношения трёх базовых культурных парадигм: классицизма, авангардизма и постмодернизма. «Казалось бы, чего уж проще: взять все плюсы от трёх основных мировых «арт-конфессий» и отказаться от их минусов?! Необъяснимо, почему это простое до гениальности решение до сих пор не поднято на щит современного искусства?!» (2) — вопрошает он в своей книге. Если принять классицизм за тезис, авангардизм за антитезис, то пришедший им на смену постмодернизм должен был бы осуществить синтез. Но этого не произошло, да и сам постмодернизм на это никоим образом не претендовал. Он был всего лишь промежуточной стадией, определённым «рассеиванием» сконцентрированного по своим арт-цехам искусства. Не смог взять на себя синтетические функции и интернет, который по своей идеологической природе максимально близок к принципам постмодернизма. И, следовательно, эпоха синтеза, которую предрекает Погарский, всё ещё ждёт своего часа. Подчеркнём, что речь идёт не об отрицании и тем более не о наследовании модернизма или постмодернизма, но об их преодолении и выстраивании новой вневременной концепции искусства.

Автор предлагает в качестве основного инструмента тотального синтеза Книгу художника, и это ещё одна немаловажная особенность новой идеологии. Идеи синтеза искусств были очень популярны в конце XIX начале ХХ века, но там всё время речь шла о некоем масштабном синтетическом произведении, требующем титанических усилий и подключения к его исполнению огромного количества людей. Например, для идеального исполнения «Мистерии» Скрябина необходимо было задействовать всё население Земли. Книгу художника искусствоведы традиционно относят к малому синтезу искусств. И вот эта «малость» неожиданно становится очень важным достоинством. Поскольку вслед за ней идёт доступность, простота, демократичность, интернациональность и «интержанровость». Книга художника не требует каких-то гигантских затрат и использовать её в качестве синтетического инструмента может практически каждый. Идеология тотального синтеза, предлагаемая Погарским, уходит от идеи соборности к массовой рассредоточенности. «Это новый способ организации целостности, допускающий на древовидной структуре ризомические образования и, наоборот, позволяющий вырастать из ризомы стройному дереву смыслов, низводя последнюю лишь к начальной точке» (3).

Сама «Книга художника [+]» может служить примером синтетического исследования. Погарский не столько анализирует Книгу художника (хотя и анализ безусловно присутствует (4), сколько прослеживает её связи в пространстве и времени искусства и выстраивает между ними художественные диалоги. Он и читателя постоянно зовёт к диалогу, размышлению, дискуссии. Это отнюдь не сухой академический учебник, но свободная, нарушающая многочисленные правила творческая работа, предполагающая активное соучастие читателей.

1. Timotheus Vermeulen and Robin van den Akker. Journal of Aesthetics & Culture, Vol. 2, 2010 DOI: 10.3402/jac.v1i0.5677 http://www.aestheticsandculture.net/index.php/jac/article/view/5677. Перевод на русский — Андрей Есипенко, 2015

2. Михаил Погарский. Книга художника [+], Москва, 2015, с. 31

http://www.pogarsky.ru/cgi-bin/foremanel.pl?mod=books&a=books&id=316

3. Там же. с. 70

4. Там же. Весьма характерно название одного из разделов книги «Анализ, как часть тотального синтеза», с. 49