Ирина Тарханова рассказывает о художнике и литераторе Константине Победине, о политипажах и коллажировании смыслов

Костя — это целая жизнь, потому что я знаю его со студенческих времен, с начала 1980-х, с того момента, как он приехал из Харькова. Роскошный, успешный, талантливый график, сразу включился в молодежную секцию МОСХа. Оформлял альманах «Золотой век» и буквально создавал журнал «Табурет». Был мастеровитым художником, всегда очень модным, а потом начал писать тексты. Тогда же появились его коллажи со старой фотографией и гравюрами. Так он начал свои экзерсисы по препарированию и сочленению. В своем кабинете доктора Калигари ему было интересно соединять гравированные сетки, фактуры, склеивая птиц с животными, подселяя людей пустыни и слонов к подножью кремлевских стен.

Фактически, он создавал графические мемы?

Победин интересен мне, как издателю, затейливыми притчами. Его работы художника однажды стали новеллами, пересказами. Сложные перекодировки изначальных сюжетов считывались и продолжают считываться у него легко и непринужденно, прикидываясь то обывательским анекдотом, то народным лубком. Недавно он мне подарил гравюрку из серии видов Кремля. На ней площадь Сан Марко, а Кремль стоит сзади пышными кулисами. На других гравюрах этой серии туземные племена на кремлевской набережной, а то вдруг какие-то одалиски. Кайфово фантазировать на темы этих гравюр.

То есть, в какой-то момент он перестал рисовать сам, полностью уйдя в работу с готовыми гравированными имиджами?

Ему был интересен анатомический театр политипажей. Надо объяснить, что это такое. Политипажи — гравированные картинки, которые прежние типографы использовали в оформлении книг, газет, журналов и рекламы, как сейчас используют фотобанки, базы изображений. Победин начал наделять их новыми смыслами. К примеру, у него есть целый бестиарий: сова-лев, воробей-собака. В его арт-экзерсисах, и в его литературе мы видим шквальное покушение на штампы, плетение кружев из бреда, эпическую ткань, где возникают сюжеты разные, порой невероятно смешные, иногда очень серьезные, просто трагические.

Как появилась трилогия про господ и их детей «Досужие домыслы»?

Я оценила литературные опусы Победина задолго до того, как мы задумали книгу. Прочитала его «Поэмы эпохи отмены рабства», изданные в Пушкинском фонде, истории из советской жизни, из жизни великих русских писателей, и стала думать как все это обустроить в «Барбарисе». Сначала были созданы три конфетные брошюрки — про дам, господ и их детей. Теперь мы сложили из них полноценную книгу.

Кстати, в «Поэмах» особенно хорош Лев Николаевич Толстой. Скоро мы с Костей издадим отдельную большую книгу о нем.

Победин был художником издательства «Захаров», первым оформителем романов Акунина об Эрасте Фандорине. Там, на обложках, пресловутые политипажи мощно дорисованы, если не полностью созданы заново. Так почему же в вашей трилогии он использует картинки неизменными?

Потому что здесь по-другому запутываются следы. Берется будто бы конкретный персонаж и пишется его история. В прежних работах художника к коллажу шла маленькая притча или хокку, а здесь картинка становится поводом для развернутого высказывания. Иллюстрация превращается в якорь, приземляет буйную фантазию Победина. Он будто удерживает себя этими гирьками. Политипажи награвированы, они в металле навечно. В графике как в жанре нет ничего убедительнее гравированной металлической пластины. Это неразменная монета. Художник и писатель Победин обнаружил ценность гравюры и давно использует ее для своего лубочного рассказа.

Сейчас вы редактируете «53 жизнеописания писателей» к картам «Все козыри». Там исторические факты и прямые цитаты переплетаются с вымыслом. Надо ли упомянуть, что и «Домыслы» текстами своими чисто фантазийны?

Костя — человек фундаментальных знаний, интеллектуал высокой пробы. Бесконечная энциклопедия, где причудливо сочетаются его жизненное пространство, личные опыты и знания русской истории, литературы. Грань между исторической правдой и неправдой всегда зыбка. Писатели часто переходят ее. Мне интересен этот прием. Наш первый опыт с Алисой Порет и ее почти кукольными историями из собственной жизни открыл эту нишу в издательстве.

В каждом проекте «Барбариса» для меня важен прежде всего культурный ребус. Не просто текст с картинками и картинки с текстом, а перекодировки смыслов, непредсказуемость и соединение противоположностей. Это всегда цепляет, создает магнит, инспирацию, повод задуматься, выйти из плоскости. Цель — удивлять. Есть надежда, что однажды уткнувшись в книгу Алисы Порет, читатель станет поклонником русского авангарда. Что увлечется искусством шестидесятников после знакомства с фривольными автографами из гостевых тетрадей Гробмана. Пройдя по страницам итальянских дневников Сировского, купит билет на самолет в Рим. Именно для этого мне нужен издательский конструктор. Книга как живой разговор, как путешествие и артистичный action, как радость создания рецепта нового блюда из привычной капусты и вечной картошки.

Записала Татьяна Арефьева