проповедник не лекарь,

образ не бог.

образ окно, говорите в него.

мысли безгрешны, рот на замок.

руки свяжи и слушай урок.

что ты услышал в эхе рыжья?

в золоте солнечных капель безе.

и не юли, ведь уж это я,

осоловевший от крувуазье.

ты не уверен, что это был он,

голос его, но подача твоя.

раз!

между слов распускается звон.

два!

смысла нет, одна лишь вода.

три!

запускается поиск ключа

на кончиках пальцев и языке.

в зале сыром, где должен быть он

в круге из света кручу микрофон

я бы кричал, но стою и пою

вроде псалмы, а вроде суру

мусолю и мучаю тыщу полос

в утлом своем умишке.

радио булькает что-то под нос,

листая старые книжки.

слышит ли он нашу возню?

иль время его оглушило?

а может старуха без носа и губ

надела его на шило?

он просто уснул, укрывшись ковшом

большой и малой медведицы.

забылся навек летаргическим сном,

разбитый предательством Денницы.

но в мыслях всегда, как гадкий будильник

трезвоню, страшно гундося.

и рано иль поздно небесный могильник

мне громом любви отзовется.