Господин Лаффает был одним из трех наблюдателей за жизнью на других планетах. Он смотрел ответственнее других, потому что изучал как функционируют иные общества. Он не знал их языка или письменности, но всегда считал, что отношения между иными существами можно прочитать по их действиям. Он был начитан и умен, но знал только человеческую литературу, а потому приписывал иным человеческие мотивы. «Всё что имеет лицо, может чувствовать, как человек» — думал господин Лаффает. У него была еще одна любимая фраза: «Каждый объект, который является человеком, смертен».

Последнее время, он не помнил как давно, он наблюдал за людьми в черных пальто, которые ходили по голубой земле. У людей в пальто не было постоянных жилищ, они меняли свои голубые дома с разной периодичностью. Дома эти как будто бы никто не строил, и никто ими не владел. У некоторых людей пальто было плотное, застегнутое на несколько молний и пуговиц, плотно прилегающее к бесформенному телу, так что видно было только две трети округлой головы. На голове были причудливые складки, которые при игре теней были похожи на знакомые Лаффаету лица. У некоторых иных пальто болталось, а швы расходились и тогда сквозь ткань проступал свет. Таких было немного, но их он сразу замечал сквозь линзу своего телескопа. Люди в ветхих пальто всегда были в окружении многих иных. Голубые дома с такими людьми, всегда были полны, так что через голубые стены была видна лишь чернота их одеяний.

Господин Лаффает был уверен, что люди в пальто соединяются в пары, как земные мужчины, женщины и киборги. Он не видел, как один дарил другому цветы, но мог их различать. Такие иные стояли на голубой земле, не прикрывая бледных босых ног полами своих пальто. Они ощупывали швы одеяний друг друга, ища места, где ткань была не прочна. Некоторые так стояли довольно долго, несколько земных лет. Те, что простояли более пяти лет излучали легкое свечение. Другие же проводили рукой по ткани за пару месяцев и уходили дальше, не попробовав даже потянуть за молнию. Лаффает только предполагал, что у иных есть руки, потому как они никогда не высовывали их дальше рукава. Однажды его догадка подтвердилась.

Он наблюдал за иным в самом непрочном пальто, что видел за историю наблюдений. Последние записи были только о нём. Он дал ему кодовое имя — К. У К. пальто держалось на шести больших пуговицах, расположенных на большом расстоянии друг от друга, а на спине в районе поясницы, если бы у иных была поясница, расходился шов. Иногда К. оттягивал руками карманы пальто и тогда сквозь дыры меж пуговиц, господин Лаффает видел не просто свет, а как тот переливался фиолетовыми, иногда розоватыми оттенками. Он увеличивал линзу в такие моменты на максимально возможное приближение, но так и не мог разглядеть источник света.

В 27й день своих наблюдений, согласно журналу, К. остановился перед иным в коротком пальто. Такие тоже были редкостью — их ноги никогда не были прикрыты. Но это, пожалуй, было их единственной особенностью и вели они себя как прочие иные, а выше щиколоток их пальто было плотно застегнуто на молнию до самой шеи. В этот день господин Лаффает и убедился в своей теории. К. потянул руку к швам другого, обнажив три бледных длинных пальца. Встреченного босого Лаффает обозначил в своих записях, как А. Иногда Лаффает писал об А. в женском роде, потому что складки её головы при свете сумерек голубой планеты напоминали ему лицо его первой любви со времен старших классов школы.

Всего за полтора месяца К. надорвал швы на плечах встречного А. тремя пальцами, так что теперь свет был виден из прорех не хуже, чем между пуговицами самого К. А. в ответ пытался залезть рукавом меж пуговиц и обхватывал его за поясницу. Через два месяца К. нащупал молнию и потянул её вниз. Господин Лаффает чуть не ослеп от луча яркого белого света. Он немедленно послал за очками для сварщиков, а на линзу наложил кусок плотной ткани. Пальто было расстегнуто и проходившие мимо иные поворачивали головы в сторону А. Лаффает смог разглядеть не одну пару, а несколько пар рук, сросшихся где-то в середине серой массы, которая оказалась тоньше ствола молодой сосны. Пальто стало соскальзывать с А. на голубую землю, а она тянуть все освободившиеся руки (Лаффает насчитал 9 пар) к швам пальто К. Источником света был голубой камень чуть повыше связи рук, похожий на тот полупрозрачный материал из которого построены дома иных. Свет вел себя странно, словно искал преграды, от которой мог бы отразится обратно к источнику. Вырываясь через распахнутое пальто, его лучи истончались. Свет теперь отражался от пальто К. и проделывал путь обратно к камню за большее время. На третий месяц пальто упало за спиной А. и она нащупала верхнюю пуговицу, но никак не могла ухватить за петлю пальто К.

Тут произошло еще одно ранее не наблюдаемое событие: К. взял своей рукой руку А. Господин Лаффает тогда оставил в приложении к своим заметкам аудио-запись, где с неподдельным восторгом кричал: «Как же красиво! Я никогда прежде не видел ничего столь прекрасного!». Коллеги беспокоились за господина Лаффаета, тот совсем перестал покидать стены своего наблюдательного поста, был напряжен. Коллеги отмечали, что господин Лаффает находился пару недель в самом бодром расположении духа, делая молодым стажеркам комплименты и заказывая пиццу для всего отдела, так как не ходил обедать куда-то наружу. Одна из стажерок предположила, что господин Лаффает принимает какие-то стимуляторы, чтобы поддерживать хорошее настроение и такой темп работы, но этому нет никаких медикаментозных подтверждений. Однако, еще больше, они забеспокоились о его здоровье, когда он также резко и внезапно взял себе отпуск. В его записях было задокументировано следующее:

«К. отодвигает руку А. дальше от пуговицы. К. отступает «лицом» к А., расстояние между ними увеличивается. Свет А. истончился, теперь камень можно разглядеть лучше, он имеет форму тетраэдра с округлыми концами. Лучи света всё ещё отражаются от пальто К., но не достигают источника на обратном пути. Свет А. иссяк, свечение камня еле различимо даже в темное время суток. А. падает на голубую землю. Вероятно, А. умирает. Сказать точнее можно, по прошествии нескольких месяцев по земному календарю, когда будет различима деформация тела А.»