По-видимому, Гэри Олдману ведомо актерское счастье, ибо в кино ему довелось проявиться в драме, комедии, фантастической сказке, экранизации комикса и, кажется, во всех мыслимых амплуа, чем он и заслужил славу культового актера-«хамелеона». Тем и уникален. Здесь можно было бы затеять разговор про театральную школу и серьезный стаж сценической работы, достойный режиссерский опыт… Но в другой раз.

Неуживчивый бунтарь, подвластный самым известным порокам бунтарей, в новом веке с той же тщательностью воплощения играл примерных полицейских, идеалов мужества и добродетели в больничной койке спасающих мир. А в 2012 году его «роль» в ролике цехового движения, направленного «против спортсменов, ставших актерами», с напомнила, какую палитру свободного маргинального духа мы теряем, когда Олдман дотошно, исключительно, невероятно, правдоподобно играет волшебников и спецов с пистолетом. И это еще вопрос — каким был бы актер-маска Депп, если бы не было Олдмана. А с ним и романтической прозорливости Розенкранца как альтернативы трагическому гамлетову цинизму в параллельной сюжету Шекспира экранизации Стоппарда. Или молодого принца Трансильвании с призывом вампирических духов «wi-i-i-n-n-nds». От этих беспощадно проникающих в сознание акцентов и интонаций, которые пронизывают многие из его ролей, барышни XIX века оказывались бы в неминуемом обмороке. Влад Цепеш это вам не малохольный Эдвард.

По сути, Розенкранц и Дракула вместе с неудержимым в саморазрушениях Сидом — первые роли начинающего в кино Олдмана. Далее фриковатый доктор Зорг из «Пятого элемента», эстетствующий подонок Стенсфилд в «Леоне», любвеобильный гений Бетховен в «Бессмертной возлюбленной». Это не просто стремительная карьера, если судить не по количеству фильмов, а по качеству сыгранных ролей, это свидетельство редкого дара. Далее наступят нулевые, будут другие актерские работы, не такие заметные, как предыдущие, но не менее достойные. Не такие заметные — в силу того, что не особо соответствуют масштабу дарования. Олдману перестали предлагать роли аристократов демонического происхождения или злодеев с двойным дном, да и отцов семейства, невротиков добротного триллера тоже, что, может, даже и к лучшему. В этом смысле несказанно повезло давнему партнеру Олдмана Тиму Роту с «Обмани меня», добавившего новых красок образу героя-одиночки.

Бунтари байронического типа непопулярны ныне, как и многогранная органика Гэри Олдмана представляется ускользающей, уходящей из времени «натурой». Очевидно, что нет подобных ему… как и ролей для него не было тоже. Перевоплощениям Олдмана необязателен сложный грим байопиков, пышный блеск фэнтезийных сиквелов. Да и вообще, какой интерес для него сниматься в аттракционном кино? Чего там особенно играть — все «сыграет» постпродакшн.

Альтернативная органика Олдмана не так уж важна для жанрового кино. Как, например, порядочный, честный, на подхвате у легенды, чуть было не спасший мир идеальный полицейский Джеймс Гордон в бэтменовской трилогии Кристофера Нолана, будто бы лишившего невинности фантастический комикс с легендарными противостояниями оригиналов-уникумов со стороны добра и зла. Это его, Нолана, всемогущая длань, опрокинула Готэм-сити в низший мир человеческих страстишек, и героическая готика Бёртона была десакрализована. В мире, где абсолютное добро заурядно, а спасение мира — обычная рутинная работа, бунтующими могут быть только силы абсолютного зла, как единственная альтернатива. На смену Бэтмену снова грядет Робин, мастера заменит подмастерье… Конечно, «Бэтмен» Нолана по количеству достоинств может соперничать только с «Бэтменом» Бёртона. С одним исключением, Бёртон, похоже, актеров любит чуть больше.

Олдман — мощная, притягательная органика, маргинальность с нежностью и изысканностью, продуманная легкость деталей, жеста в характере и почти музыкантская работа с интонацией и речью. Но мода на блокбастеры, сменившая моду на авторское кино, скрыла от зрителя его, ускользающего под взорами времени, от которого, подчас, зависит продолжительность актерского счастья. Такова прометеева доля — оказаться закованным за однажды подаренный свет. Подлинный герой. Кто еще сегодня, когда профессиональные сообщества бомбардируются движениями, дискриминирующими специализацию мастерства, мог обсмеять собственную работу, роль Черчилля в «Темных временах» Райта? Стоило дожидаться силиконовой маски — главного условия актерского подвига в эпоху супергеройского кино, — чтобы получить первый «Оскар». Сама технология, пластический грим (весь комплекс «резиновых» накладок) — в тот год тоже были удостоены. Будто бы никто раньше и не замечал, как Олдман все это время работал без этих спецэффектных костылей и ходулей. Одним хитрым прищуром Черчилля-рок-н-рольщика… сквозь дым, отравивших актера во время съемок «Темных времен»сигар. Да хотя бы в том же Дракуле, с теми же накладками.

А потом, наконец, случился «Манк» Финчера с Манцевичем Олдмана. Тот, старомодный, байронический герой попрощался навсегда.