Легко писать про кумиров юности, когда они недосягаемы. Но как быть, если это твои друзья, которые не только прочтут, но и, собственно, сами попросили написать этот текст? Пятнадцать (неужели!) лет назад, будучи старшеклассницей, я познакомилась с компанией остроумных и красивых людей, которые навсегда изменили мою жизнь. В тот момент они уже были студентами, старше меня в среднем лет на 5-6, и казались мне полубогами.

Но вы только представьте себе — вы школьница-отличница и тут вам встречаются невероятно эрудированные интеллектуалы, которые прекрасно разбираются в литературе, музыке и кино. Они советуют читать не только Эдгара По, но Артура Мейчена и Говарда Лафкрафта, смотреть не только слэшеры, но Дарио Ардженто (хотя вам ещё не знакомы даже и Уэс Крэйвен с Сэмом Рейми), гулять вечерами не по паркам, а по кладбищам.

И нет, вы совершенно напрасно думаете, что это были какие-то там «готы» или, упаси бог, «эмо». Субкультуры как раз обыденность вашей подростковой жизни — эти люди просто считают, что в шутках о смерти нет ничего противоестественного. А ещё блестяще говорят на иностранных языках, владеют музыкальными инструментами, много путешествуют и постоянно что-то выдумывают — будь то рецепт нового коктейля «Укус Ктулху» или гигантская текстовая игра (IF) про кладбище.

Чуть позже на филфаке (и, конечно же, туда вы уже поступаете по следам кумиров) вам расскажут про постмодернизм и карнавализацию — и это сразу объяснит вам многое. Игровая стихия с непременными нотками самоиронии была воздухом, которым дышали эти неземные существа. В сущности, истинные представители интеллигенции, они совмещали чувство такта и безупречный вкус с умением обратить то, что считается низким, тёмным, страшным и недостойным в нечто возвышенное и уточнённое. И эта трансформация завораживала — в ней была бесконечная глубина скрытых цитат зрелости и недосягаемая высота остроумия молодости. Другими словами, это были отличные умные ребята с хорошим чувством юмора. А ещё — очень талантливые…

И вот я подхожу к самому больному месту. Я уверена абсолютно, что «творческий потенциал» (да простят они меня за этот штамп), этих людей так и не был по-настоящему раскрыт. Количество их проектов поражало — они делали компьютерные, настольные и ролевые игры, документальные фильмы, рисовали компьютерную графику и анимацию, программировали, писали рецензии, прозу и стихи на двух языках, сочиняли музыку… И всё это получалось у них очень хорошо! Ещё немного усилий — и в любой из этих сфер они могли стать успешными профессионалами. Но «в жизни», почти все они занимались к тому времени какой-то более ли менее обычной работой и относились ко всему вышеперечисленному, как к приятному хобби.

Я в буквальном смысле была их фанаткой — среди проектов этой компании были две музыкальные группы — «Чайный куст» и «Кладбищенские бляди». Я организовала и вела фан-клуб «Чайного куста», неловко «пряча» за этой игровой формой своё обожание и «записывая» в него других людей из нашей общей компании. Поскольку «Чайный куст» в основном базировался в Саратове, я меньше пересекалась с участницами «КБ», которые почти все находились в Москве. Но, честно говоря, в моём сознании эти две группы всё равно были частью культуры «Великих Древних» — так сильно позже мы стали между собой называть основных участников группы.

Нужно признать, что музыкальная часть творческой карьеры моих кумиров была самой успешной и результативной. Остались записи их песен, которые я до сих пор слушаю время от времени. Но они никогда серьезно не пытались (раньше бы я сказала — не хотели) сделать их достоянием широкой общественности. И сейчас, когда публикуются эти материалы, я снова чувствую боль от того, что я так и осталась, по сути, их единственной фанаткой.

А теперь обычная историческая справка: «Кладбищенские бляди» были организованы в 2005 году тремя студентками РГГУ — при активной поддержке участников московско-саратовской группы «Чайный куст». Обе группы записывали свои песни в достаточно профессиональном качестве, но в домашних условиях. Играли только в компаниях друзей и публиковали материалы на созданных для этого своими силами сайтах (в настоящее время в сети не доступны). «Чайный куст» экспериментировал с разными жанрами — от авторской песни до блюза и рока. «Кладбищенские бляди» предпочитали баллады и мелодичный рок, а также старались создать образы участниц в стиле героинь готической литературы, фильмов ужасов и других близких жанров, взяли псевдонимы m-me Brochet, Юдифь, Красотка Брюнхильд, Клариса, Snaakdottir. Создавали свою мифологию вокруг группы, собирали тематические визуальные образы.

Анастасия Колесникова

Часть первая: альбом «Призрак Ротшильда»

Романс

(Clarisse)

Как нежен терний тишины,
Как он щекочет слух приятно!
Из мира образов и тьмы
Я за тобой пришел обратно.
Как много ласкового яду
На влажных тонких лепестках!
За муки полную награду
Я в эту ночь держу в руках…
Так страшно видеть свою кровь?
Но уступи последней воле:
Даруй за смерть и за любовь
Глоток животворящей боли!
Прижмись к моей груди и ты,
Пока там рана кровоточит.
Любимая, все те цветы
Тебе наполнят сумрак ночи…
Ты вся дрожишь… Ляг под крестом,
На мхи надгробья так удобней…
С тобой мы встретимся потом,
В ночь полнолунья в преисподней…

Призрак Ротшильда

(Красотка Брюнхильд)

Что ты успеешь для Сегодня,
Когда и Завтра, и Вчера
Там, где потрескалась кора
Святого древа, вечера,
Как старые татуировки сводят -
Пируют мертвые в ветвях:
И девушки скользят меж ними
И кажутся порой живыми.
У каждой тело есть и имя,
Слюна гадюки на ногтях.
Вгрызаясь после похорон
В еще податливое тело:
Спасти, как видно, не сумела,
Теперь же с мертвыми несмело
Танцует призрачный чарльстон.
За нежность нежностью платя,
За радость — радость забирая,
От гроба и до двери рая
(И ада тоже): жизнь вторая
Лишает первой — так хотят
Улучшить мир; пока бессилье,
Потом: и воину, и вору
Объятья Смерти будут впору
И призрак Ротшильда «Ленору»
Поет в вершине Иггдрасиля.
Терний тишины

…Ты не бог

(M-me Brochet)

Эй, паренёк,
Ты кто и откуда идёшь?
Пусть ты не бог,
Но для нынешней ночи хорош.
Ну-ка, постой!
Развлечься могу я помочь:
Там, под крестом
Проведём с тобой эту ночь.
Ляжем на мох…
Ну что, ненаглядный, притих?
Жаль, ты не бог -
Я знавала и не таких.
Стук молотка
Кровь по пальцам течёт, дразня.
Ночь коротка,
А воскреснешь ли за три дня?
Нет плохих мужиков
Для кладбищенских блядей:
Пусть ты не бог,
Хватило бы только гвоздей!

…Старик всегда жалел, что не может поставить на её могиле шикарный памятник…

Свежая кровь

(M-me Brochet)

Ты помнишь, подруга, в иные года
Избранниц Реки поглощала вода.
Ты помнишь, как пели багряной луне
Гранитные жабицы там, на стене?
Но стали неслышными стоны земли
И тропы безумья травой поросли.
А старые бляди идут к алтарю…
Зачем я все это тебе говорю?
Подруга, священный кинжал приготовь.
Ты знаешь, нужна только свежая кровь.
Того, кто удавлен гитарной струной,
Обрызгали нынче водою святой.
И эта могила, без роз и креста,
Теперь никогда не бывает пуста.
В шкафу догнивает фамильный скелет,
Вампиры заснули на тысячу лет,
А старые бляди качают детей…
Наверное, нам не хватило гвоздей.
Подруга, разбудим смердящую топь!
Всё будет — нужна только свежая кровь.
Подумай о темном, подумай о том,
Как ночь озарялась горящим крестом,
А трупы тонули в реке у скалы,
Где ныне в ущелье парят лишь орлы.
Ах молодость, молодость, где ты сейчас?
Огонь в этой башне надолго угас.
А старые бляди пекут пироги.
И Гуннар и Сигурд уже не враги.
Подруга, ты попусту не суесловь.
Скажи лучше, где эта свежая кровь?
Ее нет, нет, нет…

Песня про Гниль

(Clarisse)

Хочешь броситься вниз?
Остановись!
Осиный рой
Вьется в груди -
Стой, подожди!
Я за тобой!
Думаешь, это легко?
С кочки на кочку,
С вечера в ночку,
Выгнивший прах
С гангреной в ногах -
Думаешь, это легко?
Но в сердце и почках
Слишком много червей -
Как надоело!
Так разруби скорей
Дряхлое это тело!
Годы в могиле -
Кому по силе? -
Ты обернись!
Остановись!
А до начала дня
Кто столкнет вниз
Вместе с тобой — меня?

Припев:

Кто я сама?
Смерть и тюрьма.
Я не права?
Я ведь мертва!

Врата, открытые пороку

(Красотка Брюнхильд)

Шепот и пение:
То ли затмение,
То ли уж полночь. В тени
Встал, улыбаешься -
Что, не решаешься?
Ну же, врата распахни!
Косы распущены,
Сестры научены
Играм моим не мешать.
В пропасти камнем
Оба мы канем -
Гибели не избежать

Я тебе не изменю,
Под подушкой я храню
Два стальных клинка.
Сталь прекрасна при луне -
У меня, твердили мне,
Легкая рука.

Прочь платье пыльное:
Жарко — могильная
Лаской согрета плита.
Юного, чистого
Выебу истово -
Настежь открыты врата.
Сны утоленные,
Мы истомленные -
Вспомни! проснись же! ударь!
Но нем мой голос,
Зря я боролась -
Пламя застыло в янтарь.

Я тебе не изменю,
Под подушкой я храню
Два стальных клинка
Сталь прекрасна при луне -
У меня, твердили мне,
Легкая рука.

Шепот и пение -
Всюду гниение.
Кровь льется по алтарю -
Пусть! мир без песен
Неинтересен
Снова врата отворю
Завтра!

***

(Clarisse)

Зверь
На лунный свет
Идет из–под-
земелья…
Мох,
Чуть слышен вздох,
И удержать
Не смеет
Рук
Мой незнакомый друг,
Моя любовь -
подонок.

Я,

Я до зари твоя,
Скажи: «Кларисс, ты мой
крысенок».

***

(Clarisse)

Сжимались цепи,
Сплетались стебли –
Ну где ты, где ты?
Скользи, не медли!
Крылатым зверем,
Волной на сушу
Сдави сильнее,
Ударь поглубже!
А я живая,
Пока дышу я,
Тебя кусая,
Тебя душу я.
Кольцо на пояс –
Я ослабею,
И успокоюсь,
И помертвею.
А стебель вьется
На дне холодном,
А цепь порвется –
И я свободна!

Случай с атташе

(Clarisse)

на мотив «У церкви стояла карета»

Над кладбищем плыли туманы,
За рощей мелькал лимузин:
В нем ехал посол иностранный,
Без шума, без фар и — один!
«О, как их могилы убоги!» -
Вздыхать приходилось ему.
Но глядь! посредине дороги
Мерещится что-то сквозь тьму…
Посол стал жалеть о конвое,
А страх наполнял его кровь…
Пред ним на пути были двое
И третья — меж ними любовь…
На ней было черное платье,
Он наг был и таял как воск;
Она на святое распятье
Набросила ситцевый лоск.
При виде их огненной ласки
Посол испытал легкий шок.
Не в силах дождаться развязки,
Он фары тихонько зажег.
Вдруг сверху какой-то котяра,
По виду — ну прям Бегемот!
Плюясь и разя перегаром,
Припал и зажал ему рот.
Увидев, как все обернулось,
Девица с колен поднялась,
Легла на капот, улыбнулась
И молвила, словно винясь:
«Сегодня работы хватает,
Как жаль — запоздал ты слегка!
Спеши, уже скоро светает,
И радуйся жизни пока…»
А юноше бросила строже:
«Твой срок для расплаты настал!» -
В руке, на подснежник похожей,
Стальной молоток засверкал…
И тут же исчезли все сразу –
Любовник, девица и кот.
Посол что есть силы дал газу…
Кресты красил кровью восход…
Он утром в приветливый город
Вернулся седой, как старик,
И долго бросал его в холод
Во снах пригвожденного крик…

Часть вторая: Лоскутки

***

(Clarisse)

Ты никогда не видела
Такой массовой некрофилии –
Люди за гробом идола
Шли, и шли, и шли, и…
…Такие красивые и одержимые,
Друг за другом шли к тебе.
Что вам плакать о прахе с чужими вам,
Плачьте лучше о себе!
Может, когда-то им снилось, что они боги.
Ты легко научилась давать им такую надежду,
Только еще при жизни их плоть разъели пороки,
Разве не гадко было слизывать тлю с их одежды?…
Сегодня весь день идет дождь,
К телу липнет промокшее платье,
Но, плюнув на сырость и дрожь,
Надо к ночи закончить распятье.
Эй, под сухими листьями!
Есть еще кто живой?
Или вам больше не хочется
Ничего?!
…Слышишь, кому сказала, слышишь!
Отцепись, пусти мой молоток!
Дышишь? а ты и вправду дышишь!
Скоро кончу — погоди чуток…
Но только с ним расстались вы друзьями,
Счастливого пути ему в Эдем! –
С утра пойдешь на рынок за гвоздями
И за букетом белых хризантем…

Гнилостные экивоки

(Красотка Брюнхильд)

Круг тем ограничен
И смысл утрачен.
Вопрос так лиричен -
Ответ так прозрачен:
Неправда ли мало?
Губами несмело
На крошку ломала
Ты чопорность мела,
Торжественность гнили
Струилась задорно -
И пальцы ловили
Чужие проворно.
Пустое лекало
Весь мир изменило:
В зеркальности зала
Увязло светило.
Ты чувствуешь скачку?
За строчкою строчку,
Попробуй наждачку
Стереть в одиночку.

***

(Красотка Брюнхильд)

На забытом маршруте остановка одна -
И чем дольше ты едешь, тем дальше она.
Там, в проулке пустом есть заброшенный дом -
Милый, нежный, не думай о нем.
Стоит выбрать один из подъездов пяти -
Скрипнут двери. И трудно решиться войти:
Солнце, дня суета не проникнут туда
И враждебна его темнота.
Но заманит, затянет последний этаж.
Поднявшись, постучишь, и задумчивый страж
Распахнет тебе дверь, путь укажет к окну
И столкнет тебя вдруг в тишину.

Гребень

(Красотка Брюнхильд)

прохладой тянет от воды
и свет бликует в ней.
волос вдруг прядку золотых
принес в ладонь ручей.
я поднял взгляд — девица мне
привиделась сквозь зной.
взглянул опять — лежит на дне
лишь гребень расписной.
проходит все — ручья вода
и лета пестрота,
но я не гнал тебя сюда
и не ронял с моста
когда-то наши имена
запомнил старый ствол -
но нынче лишь твоя вина,
что я с другой пришел,
с той, что смеется вдалеке…
но что не так со мной?
— когда нашли его, в руке
был гребень расписной.