Вместо уроков труда для мальчиков, на которых они учатся вырезать лобзиком и клепать никому не нужные в эпоху перепроизводства табуретки стоит ввести УРОКИ ВОСПРОИЗВОДСТВА ЖИЗНИ, где разного типа сборки семей/коллективов, заботятся о прототипе младенца или другого животного.

Если бы каждый человек, берущий в руки оружие, стреляющий на поражение, имел бы опыт материнства — воспроизводства, решение убивать не принималось бы с легкостью, с автоматизмом подчинения приказу.

Курсы молодых отцов/матерей вообще должны быть школьным предметом, чтобы зачатие-вынашивание-роды-уход-забота не оставались в зоне непознанного.

Сейчас это коммерческий сектор (модные курсы) от кабинета планирования семьи, в то время, как эти знания и технологии труда должны быть общим местом: сложность принятия выбора (родить или аборт), тяжесть вынашивания, риски при родах, мучительное восстановление после. Воспитание, уход, забота вопреки почти полному отсутствию институтов поддержки матерей. Годы несвободы в принятии решений, планирования жизни, пересборке внимания и приоритетов, исходя из потребностей другого (уязвимого и зависящего от тебя).

А потом, ты долж_на одолжить его, государству.

И интернациональная массовая культура это как бы подтверждает. Военные подвиги, романтизация сломанных жизней и эстетизация агрессии и страданий.

Все это, помноженное на карго культы дедов с медальками и размах парадных zомбо-шествий: смирно/вольно. Пикирующие истребители, салюты, шарики и прочее ненужное дерьмо, в то время, как ветераны доживают в бараках с печным отоплением.

И чтобы дети ни в коем случае не подзабыли, что прадеды не смогли договориться, их будут тащить в кинозал или на встречи с ветеранами, принуждая рыдать над ранами и преисполняться гордостью за «подвиги». Не рассказывая до конца о героизме победивших: изнасилования, беременные дети, мародерства, убийства мирных жител_ей, наглухо поехавший психический аппарат, отсутствие поддержки и реабилитации от государства после войны. «Государство, приказывающее умирать детворе всегда назовёт себя Родиной»

Какова роль женщин на войне? В массовой репрезентации женщины чаще красиво томятся и плачут, в сценариях разнообразнее — идут воевать.

[ сейчас, наиболее заметное протестное движение в России, именно феминистское.

ФАС , например, является объединением очень разных фем групп, матерей, жен, активисток, откликающихся на призыв к сопротивлению ]

Интересна история Союза комитетов солдатских матерей России — правозащитная организация для поиска солдат, регулирования их прав и помощи родителям (навигация, инструкции, кооперация, поддержка, правовое просвещение). НО почему комитеты МАТЕРЕЙ, а не отцов? Потому как репродукция, забота, воспроизводство жизни — все еще исключительно «женская» тема. Союз комитетов организованный на съезде в 1989 г. и с началом первой чеченской войны в 1995 г., стал массово воспроизводиться в регионах, благодаря местным женским инициативам и превратился в локальный институт поддержки для родителей военнослужащих и солдат. Если и был шанс вернуть детей с войны, то добиться этого можно было как раз через Союз Комитетов Солдатских Матерей России. То есть, это некая партизанская инфраструктура (потому как не государственная), помогающая отыскать тело, добиться обмена пленными, выяснить местонахождение ребенка и помочь ему вернуться домой.

если вы еще видели видео с интервью Валентины Мельниковой (секретарь СКСМР) , очень рекомендую.

В нем Валентина сравнивает текущую войну в Украине с Чеченскими войнами и объясняет алгоритмы работы комитетов и как поступать родителям солдат, которые обнаружили, что их дети не выходят на связь и были незаконно вывезены в Украину. Поясняет, про последовательные несоблюдения прав женевской конвенции о гуманитарном перемирии с обменом пленными и телами, учету пленных (в чеченских войнах даже жетонов не было), прав на уважение к телам погибших и похороны исходя из локальных культурных традиций. Все то, что почти всегда является слепым пятном и засекреченными списками.

И важное: СКСМР призывают упразднить регулярный призыв.

Что примечательно, во время чеченских войн, матери приезжали прямо на места сражений — везли медикаменты и еду для русских и чеченцев, искали среди тел пропавших детей. При содействии местных губернаторов (транспорт, логистика) матери активно занимались снижением вреда от военных процедур. Но пишут об этом мало.

Сейчас ситуация совершенно другая. Многие ждали женской мобилизации и прямых протестов матерей (да, опять матерей, а не ОТЦОВ) но стало понятно, что массовой видимости этих действий не произойдет. Более того, некоторые жены и матери уже погибших солдат продолжают оправдывать машину государственной пропаганды. Другие боятся публично сообщать и незаконных действиях минобороны относительно срочников и солдат, насильно или задним числом подписавших контракт. То есть, люди запуганы тем, что «будет еще хуже» при огласке. Понятно, что в таких условиях, рассчитывать на мобилизацию родственников и массовые протесты не приходится.

Достаточно посмотреть несколько видео пленных российских солдат, которые звонят домой в попытках опубличить ситуацию, в которой они находятся, и тут можно разглядеть все дно равнодушия и пассивности родственников, для которых их пленный ребенок становится обузой и проблемным узлом правового сопротивления, к которому они явно не готовы.

Условия которые которые привели к этому дну — последовательная ликвидация возможностей для формирования политической субъектности у гражда_нок в этой стране. И замкнутая сеть социализации и ответственности.

Также, мы видим как преступно и беспринципно ведут себя российские солдаты на территории Украины, по отношению к мирным житель_ницам.

И это невозможно объяснить «частными случаями» и проблемами внутри конкретных семей. Ведь вся реальность внутри РФ сообщает им о нормализации этих преступлений. Узаконенное домашнее насилие в стране, например. Пытки в колониях. Отсутствие перспектив, кроме карьеры в силовых структурах с неконтролируемым уровнем насилия и произвола.

В РФ не существует почти никаких кризисных и реабилитационных центров для бывших военнослужащих. И прямо скажем, в условиях распада после войны, вряд ли они будут ближайшей госпрограммой (не быстрее, чем Матвиенко гвозди научится сама делать и нацарапает нам заблокированные шрифты). Волонтерские кризисные центры, почти все в статусе иноагентов, с парализованной возможностью для действий, но и они не справились бы с грядущим запросом от семей солдат, вернувшихся с войны.

т е х н о л о г и и м, а т е р и н с т в, а 

Мы должны формировать новые протоколы связанности и ответственности в сообществах, чтобы в будущем никогда не сталкиваться с безразличием, запуганностью, бесправием и переносом ответственности лишь на матерей солдат. Очевидно, что сегодня это стало общей проблемой, а не проблемой отдельных семей. Мы все участвовали в формировании этих условий. Школьное образование, построенное на насилии и принуждении; пропаганда нуклеарных ценностей, где материнский капитал и ипотека — становятся национальной идеей; расизм и ксенофобия; кумовство и иерархии, пронизывающие все институты знаний. Нам придется начинать с самого начала. С образования. И оно должно быть построено на анархо-феминистских методологиях, упраздняющих капиталистическую конкуренцию, милитаристскую пропаганду, директивность, принуждение, репрессивную универсальность, стирающую различия и особенности.