Доклад, прочитанный на симпозиуме «Проблемы современной коммуникации» в ГЦСИ, 20.01.2017 в рамках выставки «Шёлковый путь»

Скрытая гармония, лучше чем явная.
Гераклит

В докладе развиваются две основные темы. О текучести смысла любого слова и о важности умолчания, пустоты, тишины, безмолвия в коммуникации.

1. Сегодня среди учёных занимающихся проблемами коммуникации и передачи информации существует твёрдое мнение, что слово вне контекста смысла не имеет и в обособленном виде максимум, что оно может обозначать, так это название вещи или явления. По большому счёту, я с этой сентенцией вполне согласен, поскольку помимо того, что огромное количество слов многозначны употребление каждого слова в соответствующем контексте обрастает огромным количеством нюансов. Каждое слово может усиливаться, затеняться, проявляться, насыщаться новыми красками и т.п. Но соглашаясь по существу с этим положением, я бы хотел несколько переформулировать его, и тем самым, как мне кажется кардинально изменить. Итак, я предлагаю следующую формулировку: Каждое слово имеет веер смыслов, который приоткрывается в той или иной степени в зависимости от контекста. Вот эту смысловую насыщенность, веерность слова довольно часто используют многие поэты, обращаясь к ней осознанно или подсознательно. В качестве примера я хочу привести своё собственное стихотворение, в котором по большому счёту нет особо сложного синтаксиса, и которое, собственно, состоит из отдельных слов и словосочетаний.

Белой болью, древней былью,
Чёрной пустотой,
Рассыпалось звёздной пылью,
Черновой строкой.

Слоги, звуки, мрак и копоть,
Отраженья сна…
В отдаленьи конский топот,
На руках — роса.

Ниоткуда, неизбывно…
Ветром, кувырком,
Настежь, набело, наплывом,
Скомканным стихом…

Точки, символы, пробелы…
Без раздумий вглубь.
Снегом, смехом, взрывом, пеной,
Рысью, как-нибудь…

И конечно же метелью
В первозданный зной,
доверяясь лишь поверью
За туман-горой…

Объясненью нет причины,
Мысль, как снежный ком.
Без упрёка, без кручины,
Связно! Ни о чём!

При кажущейся простоте оно всё построено на скрытых нюансах и вот эта скрытая гармония очень сложна для перевода, например, на другие языки. Казалось бы — это просто набор слов, а уж перевести слова под силу любому машинному переводчику, не говоря уж о новой суперсистеме Гугла со встроенным смысловым внеязыковым облаком. Я не поленился, и предложил Гуглу перевести это стихотворение на китайский и обратно на русский. Получилось, очень неплохое, на мой взгляд, эдакое дадаистское стихотворение, однако в нём стали работать уже абсолютно новые, а иногда и прямо противоположные смысловые аллюзии. Вот этот перевод:

Белая боль, старение и правда,
Чёрная пустота,
Распад звёздной пыли,

Произведение.

Слог, звук, темнота и дым,

Отражение сна…
Далёким грохотом лошадей,
В руке — роса.

Нигде, неизбежная…
Ветер, кубарем,

Открытый, набело приток
Crumpled стихотворение…

Точка, символы, пробелы,…

Не думая глубже.

Снег, смех, взрыв, пузырь,

Lynx, каким-то образом?

Конечно, компания Blizzard

Оригинальный горячий,

Доверяйте только вера

Для Смоки…

Какой-либо причине,

Идея — снежный ком.

Нет раскаяния, нет Кручина,
Посланник! О чём!

2. Следующий важный аспект, который бы мне хотелось осветить в этой статье — это использование поэтами, художниками и музыкантами — пустоты.

В поэзии одним из первых, кто сознательно стал использовать пустоту, окружающую слова был Стефан Малларме. В предисловии к своей поэме бросок игральных костей он пишет: «Достаточно бросить взгляд на первые слова поэмы, чтобы найти связь между определённым образом расположенными строками и благополучно добраться до конца вещи, единственная новизна которой заключается в немного непривычном для чтения внешнем виде. „Пробелы” (а они действительно играют здесь весьма важную роль) поражают лишь сначала; этого требовала версификация: поэзию должна окружать тишина, и поэтому какой-либо лирический отрывок или небольшое стихотворение, располагаясь в центре страницы, занимает, как правило, её треть; я не нарушил этого соотношения, а лишь рассредоточил строки. Свободное пространство появляется на бумаге всякий раз, когда образ исчезает из поля зрения или возвращается, обогащённый другим образом, и из–за того, что здесь нет соразмерно звучащих отрезков, нет регулярного стиха как такового — скорее, призматические преломления и отражения некой Идеи, которые возникают только на миг, пока длится их роль в той или иной духовной мизансцене, — то сам текст и определяет постоянно меняющееся расположение строк в зависимости от их приближения или удаления от скрытой сквозной нити и соответственно с требованиями правдоподобия. Что же касается собственно литературных преимуществ, если можно так выразиться, заключённых в графическом отображении расстояний между словами или группами слов, в сознании отделённых друг от друга, то они (расстояния), как мне представляется, ускоряют или замедляют ритм произведения, делают его более отчётливым и образуют целокупное видение страницы, ибо последняя предстаёт как самостоятельная единица текста, подобно тому как в других случаях таковой служит стих или совершенная строка. Сюжет появляется и мгновенно исчезает, благодаря динамике изложения, подчиняясь дроблению магистральной фразы, обозначенной в заглавии. Короче говоря, всё происходит как бы гипотетично; повествовательные приёмы избегаются. Заметим, что такой метод, позволяющий воспроизвести самый рисунок мысли с её сокращениями, удлинениями и ускользаниями, образует что-то вроде партитуры для тех, кто пожелает читать эту поэму вслух».
В этом коротком тексте сконцентрировано огромное количество очень важных идей: абсолютно новое предложение поэтической работы не со словом, не со строкой, и даже не со стихом, а со страницей, и это уже не предтеча, а самая настоящая визуальная поэзия во всей своей полноте (то самое «новое искусство»). Но самым важным посылом мне кажется мысль об огромной важности работы пробелов, белого пространства, умолчания. Жак Деррида в одном из комментариев к этой поэме пишет:

«Интеллектуальный остов поэмы, скрывается и — имеет место — состоит в пространстве, которое отделяет строфы между белизной бумаги; значимое молчание, сочинять которое не менее прекрасно, чем стихи. Горизонт восприятия — бесконечно долго вписываясь сам в себя, как мета на мете, он приумножает и усложняет свой текст, текст в тексте, мету в поле, одно в другом в бесконечном повторении — то есть пропасть. Итак — не является ли практика пропащего письма как раз тем, в чём тематическая критика — и критика как таковая в целом — буквально никогда не сможет отчитаться? Пропасть никогда не получит сияния феномена, потому что становится чёрной. Или белой. Одно и/или другое в квадрате письма. Она отбеливает (ся) в склонении «Броска костей».

Последние годы своей жизни Малларме неустанно работал над своей Книгой, своеобразным «Орфическим истолкованием Земли». Эта Книга по общепринятому мнению так и осталось не законченной. Однако, на мой взгляд, хотя Малларме и не успел закончить свой труд, но Книга сложилась, и её вполне можно и нужно считать завершённой.

В одном из стихотворений Малларме есть такие строки:

И пусто в комнате — ни гипсового бюста,
Ни птикса на шкафу: о здешних вечерах
С ушедшим Мастером не загудит стоусто
Черпак стигийских слёз, властитель на пирах…

(перевод Р. Дубровкина)

Так вот загадочное слово «птикс» не так давно было расшифровано комментаторами как редчайшее греческое заимствование, означающее «отсутствующий в пустой комнате»! И, на мой взгляд, помимо воли автора великая Книга Стефана Малларме стала собранием плодотворно работающих птиксов — отсутствующих мыслей в несуществующей книге!

В России идею использования пустоты в поэзии наиболее полно воплотил в своей знаменитой «Поэме конца» Василиск Гнедов. Эта поэма заканчивала сборник «Смерть искусству» и представляла собой белый лист без единого слова и знака препинания. При чтении этой поэмы Гнедов делал лишь взмах рукой. «Слов она (поэма) не имела, — пишет Владимир Пяст, — и вся состояла только из одного жеста руки, поднимаемой перед волосами и резко опускаемой вниз, а затем вправо вбок. Этот жест, нечто вроде крюка, и был всею поэмой».

Ну и, конечно, обращаясь к теме пустоты и молчания, нельзя не упомянуть о «Чёрном квадрате» Малевича и композиции «4,33» Джон Кейджа, которые стали настоящими иконами искусства ХХ века. Разумеется, и «Чёрный квадрат» и «4,33» это хорошо организованные фигуры умолчания. Все мы прекрасно знаем, что задолго до Малевича французский писатель Альфонс Алле создал свой «Чёрный квадрат», назвав его «Битва негров в тёмной пещере ночью». А предвосхищая, Кейджа написал «Похоронный марш на смерть Великого Глухого», который представлял собой чистый нотный лист. Почему же, работы Альфонса Алле остались где-то на задворках истории и до сих пор воспринимаются не более как шутки, а аналогичные работы Малевича и Кейджа вошли на Олимп культуры и стали знаками эпохи? А потому, что работы Алле и были шутками. Алле, как Малевич и Кейдж обращался к пустоте и безмолвию, однако он использовал пустоту всего лишь для шутки, и она отвечала ему той же шуткой, а Малевич и Кейдж вкладывали в неё всю свою энергию и весь свой накопленный опыт, и пустота отвечала им своей энергией с удесятерённой силой. Пустота, которую используют художники, подобна магическому зеркалу, которое усиливает и отражает отправленные в неё послания.

И наконец, в заключении мне хочется сказать о коммуникационном молчании. Насколько мне известно, в научных разработках этому феномену не уделяют вообще никакого внимания. То есть на научно-технологическом уровне его как бы и не существует вообще. Однако, в обществе все мы прекрасно знакомы с этим явлением. Все мы знаем, что с кем-то мы можем уютно посидеть и помолчать, а с кем-то это практически невозможно. Пожалуй, именно молчанием проверяется настоящая совместимость людей. Поскольку в молчании человек приоткрывается, у него нет щита из слов и фраз. Этот вербальный щит работает в любых обществах, в светских беседах если нет общих интересов, то начинают говорить о погоде и прочих дежурных темах. Молчать в приличном обществе не принято. И если беседы как таковой нет и быть не может, то всегда возникает её имитация, говорение ни о чём. Ну, а я, заканчивая своё небольшое сообщение. Призываю вас 10 секунд просто помолчать и насладиться коротким общением тишиной.