Сталкинг, транссексуальность и вторжение повседневного в конспирологической мелодраме Оливера Маккоя "Ты"
«Ты» — конспирологическая мелодрама, которая заставит вас засунуть гаджеты куда подальше
Еще два года назад Оливер Маккой обмолвился, что работает над картиной, за которую его возненавидит весь мир. На тот момент его никто не воспринял всерьез. Но не прошло и месяца после выхода ленты в широкий прокат, как значительная часть феминистски настроенного сообщества объявила режиссера едва ли не главным транслятором мизогинии, а две международные корпорации сочли сценарий Маккоя камнем в свой огород.
И хотя режиссер не устает повторять, что его целью не было обидеть кого-либо или подорвать чей-то авторитет, при всем желании поверить ему сложно.
Синопсис фильма можно сформулировать в двух предложениях: молодой невротичный сотрудник всемирно известной компании по производству гаджетов занимается тем, чего мы всегда так боялись — следит за людьми через их технику. Однажды он получает заказ от миллионера, который просит проследить за своей бывшей женой — женщина употребляет наркотики, и это его сильно беспокоит. С любопытством и отвращением главный герой каждый день наблюдает за самыми интимными подробностями жизни немолодой актрисы, и решает сменить пол.
Как и в предыдущих фильмах, оператором «Ты» выступил Рэн Хасимото. В отличие от Маккоя, чей черный абсурдистский юмор и умение давить на больные мозоли не сразу были оценены по достоинству, Хасимото с юных лет обласкан критиками и публикой за особенную, только ему присущую пластичность и «текучесть» образов, скрупулезно контролируемую цветовую гамму и внимание к мельчайшим деталям. Сам Маккой утверждает, что Рэн — чудо его жизни, и что без его камеры он был бы всего лишь очередным озлобленным панком.
«Передо мной стояла наисложнейшая задача: создать нечто отвратительное, нежное и естественное одновременно», — поделился Хасимото на последней пресс-конференции.
Примечательно, что Хасимото и Маккой собственнолично присутствовали на кастинге, и отсмотрели более 300 актеров прежде чем утвердить на главные роли Анук Клер и Исаака Брэнера. «Я заранее знал, какой должна быть женщина, за которой следят. Это нечто среднее между школьной учительницей и очень дорогой, но усталой проституткой. В отношении же главного героя я решил положиться на интуицию. Когда Исаак вошел в помещение, мне захотелось его ударить и выгнать взашей, потому что от него за версту несло занудством. Но в следующее мгновение я понял, что это и есть наш персонаж — идеальный исполнитель, идеальный маньяк».
Хронометраж фильма — полтора часа. Ровно столько вам хватит, чтобы вспомнить бабушкину фразу «боженька все видит», начать, наконец, красиво есть и трижды фильтровать переписку, а также надолго забыть о том, что можно вообще делать сэлфи. Маккой создал картину, при просмотре которой вы поймете, как устали от пыльного артхауса и сального гламура, потому что и того и другого там будет в избытке. Ровно как и назойливого макро, сующего нам в нос то, что мы и так видим каждый день — катышки на одежде, грязную посуду и мешки под глазами. К слову о мешках под глазами — ревнители бодипозитива разделились на два лагеря относительно картины Маккоя: одни, как ранее говорилось, объявили фильм женоненавистническим, в том время как другие оценили откровенность, с которой в картине высвечиваются замалчиваемые по обыкновению аспекты жизни.
Славящаяся своими феминистскими симпатиями председатель Восточноевропейского кинофестиваля Ведрана Гаврилович дала фильму исключительно положительные оценки:
«Натурализм этой картины вызывает уважение и заставляет задуматься об эстетических клише в кинематографе. До сих пор обыденность, повседневность в кино остается чем-то вроде табу. Даже те авторы, которые пытались проработать эту тему, оставались либо неуслышанными, либо не могли прорваться сквозь преграды современной им техники. С какой бы целью создатели этой картины ни демонстрировали нам это десакрализованное, неофициальное, беспомощное человеческое тело, демонстрация является шагом к дезобъективации тела и преодолению гендерной закрепощенности».
Текст: Илья Фрид
Изображение: Богдана Басоргина