Самодурство, комплекс бога и Ленин — лакмусовая бумажка

Попытка 1:

— Алексей Максымович, у Вас в сваё время так удачно получился роман«Мать»! Считаю, что Вам имеет смысл написать его продолжение и назвать его «Отэц»! Прототипом главного героя согласен быть я.
— Что Вы, Иосиф Виссарионович, я в оное время отдалялся от партийных дел, многого не знаю, даже пытаться не стоит!
— А вы папытайтэсь! Как гаварыт Лаврэнтий Павлович, папытка — нэ пытка!

Попытка 2: Сталин на собрании заканчивает доклад патетическим словами:
— Выполним заветы великого Ленина!
В это время его зовут к телефону. Сталин подошел, слушает:
— Говорит Ленин.
— Откуда, Ильич?
— Это позже… Пока что скажи, что ты за свинство развел здесь без меня?
Посмотрел Сталин на охрану, которая стояла вокруг него и, показываяна телефон, сказал:
— Найдите и уберите этого бузотера!

После того, как в «Политбюро перестало пахнуть мацой и запахло шашлыком», образ Сталина окончательно оказался окутан непробиваемой пеленой дыма Герцеговины Флор. «Вождь народов» и в анекдотах не терял шарма великого Патера: Сталин в фольклоре — это Сталин с плаката, разве что ореол из пионеров исчез. Джугашвили мог быть зол, хитер и изворотлив, но никогда фабула анекдота не давала ему пасть лицом с грязь. Своеобразный «Вождь в анекдоте».

— В какие игры играют кремлевские вожди?
— Калинин — в дурачки, Сталин — в короли, а Ленин уже сыграл в ящик.

Присказка «и примкнувший к ним Шепилов» — мягкая форма реакции на нежелаемое двойничество в идеологическом дискурсе. На самом деле, сложно было смириться (однако, и это быстро прижилось) с «попутчиком»: «правда Ленина-Сталина», превращение «святой троицы» (Маркс, Энгельс, Ленин) в фантастическую четверку. Культ личности Ленина, во многом невольно сложившийся при его жизни, захватил воображение Иосифа Виссарионовича.

Поэтому политика «коренизации» (национальная политика, направленная на формирование идентичности с задействованием особенностей местной культуры и фольклора), с одной стороны, давала шанс каждому народу чувствовать себя «особенным», а с другой — осознать всю важность политического Армагеддона 17-ого года. «Краткий курс ВКП (б)» лег взбитыми сливками на фиксацию «особого пути», между прочим, под личной редактурой Кобы (спросите у нашего редактора — он знает, как это нелегко).

Ленин в анекдотах сталинской эпохи превращается в мудрого старца, гуру, плодовитый последователь которого только развил «все хорошее», уничтожив «все плохое» из ленинского наследия. Во время религиозного видения ипостаси демиурга бывают двух видов: метафорически-визуальные (агнец, неопалимая купина) или акустически-вербальные (Глас Божий). Так Владимир Ильич существует только или в качестве декорации, на фоне которой лучше видно Сталина, или как мудрец, нашептывающий советы (что, кстати, подчеркивает эксклюзивность «пророка»):

Приснился Сталину Ленин.
— Как дела?
— Ничего, хоть и трудно, но за мной идут.
— Ты им хлеба прибавь, а то все за мной пойдут.

Другой рядовой из «ленинской гвардии», Лейба Давидович Троцкий, благодаря неблагородному соитию пропаганды и язвительному отклику масс отправился «на панель» (выражение «проститутка Троцкий» плотно вошло в обиход, и не выживалось оттуда даже после миграции Троцкого в Мексику):

Троцкий, находясь в изгнании, в Турции, ловил рыбу. Мальчик, продающий газеты, решил над ним подшутить:
— Сенсация! Сталин умер!
Но Троцкий и бровью не повел:
— Парень, — сказал он разносчику: это не может быть правдой. Если бы
Сталин умер, я уже был бы в Москве.
На следующий день мальчик снова решил попробовать. На этот раз он
закричал:
— Сенсация! Ленин ожил!
Но Троцкий опять не попался на эту уловку.
— Если бы Ленин ожил, он бы сейчас был бы здесь, рядом со мной.

Этот анекдот запечатлел «Демона революции» рассудительным и циничным — исключение, на самом деле!

К сожалению или к счастью, Сталин познается только в сравнении. Как и его знаменитая рюмка (заполненная на ⅔ стеклом цвета его любимого коньяка), Иосифа Виссарионовича не хватает для цельности образа анекдота. Ради этого «Вождю анекдотов» и необходим тандем: фольклорные юморески о нём — танго, а не хрущевский гопак, брежневская сомнамбула или горбачевский тик-тоник.

«Пошутили и хватит — сказал Брежнев и переклеил брови под нос»

Автор: Артём Берлин

Редактор: Евгений Лямин