Прозаик, литературный критик, лауреат премии «Большая книга» Роман Сенчин рассказал о том, как устроен российский книжный рынок, о своем литературном пути и о том, как молодым авторам сегодня завоевывать аудиторию.

— Роман, как бы вы могли охарактеризовать современный книжный рынок России?

— Рынок довольно богатый. Есть, в общем-то, всё, что душе угодно. Правда, не по всей России — книги современной прозы и поэзии, серьезные труды по истории даже в областные центры поступают скупо. Тиражи, как правило, крошечные, книжные магазины не имеют льгот по аренде, поэтому стоимость большинства книг кусается. Больше 300 — 400 рублей большинство потенциальных покупателей-читателей за книгу платить попросту не могут. Ни психологически, ни материально. Поэтому при внешнем разнообразии и обилии, проблем немало.

— А какое место в нем занимают небольшие, независимые издательства («Ad marginem», к примеру)?

— К сожалению, небольшие издательства всё сильнее уходят на задний план. Жалко в том числе и «Ad marginem», которое лет десять-двенадцать назад, по моему мнению, определяло движение нашей литературы, открыли десятки новых ярких имен. Сейчас небольшие издательства отрезаны от крупных книжных магазинов, не имеют финансов выпускать книги полиграфически качественно, на высоком уровне, платить авторам более или менее ощутимые гонорары, привлекать зарубежных авторов, которым нужно платить, плюс платить за переводы… В общем, без «Ультра.Культуры», «Ad marginem» его лучших лет мне как читателю грустно. С другой стороны, забылся термин «эксмошная литература», то есть — низкопробная, бульварная. «Эксмо», «АСТ», «Рипол» выпускают много того, что можно отнести к андеграунду, контркультурному и так далее. Но немало авторов и книг не могут сегодня найти своего издателя. А издать их стоит.

— Как вам видятся перспективы развития независимого книгоиздания в России? Если учесть, что денег в книжном бизнесе становится меньше?

— Я не согласен с термином «независимое книгоиздание». У нас все издательства независимые и частные, и все пытаются получать гранты от государства. Думаю, стоит говорить о небольших издательствах. Их перспектива туманна — такой тяги к чтению, к новому, какая была в 90-е, сегодня нет. Вернее, молодежь, которая олицетворяет эту тягу, всё глубже уходит в интернет, где можно найти практически всё. Поэтому бумажная книга становится всё менее востребованной, нынче невозможно представить, что за новым Сартром или за новым Пелевиным будут стоять очереди. Небольшие издательства, к сожалению, как мне кажется, будут всё сильнее уменьшаться. Часть небольших издательств ушла под крышу больших. Тут, кстати, вопрос бухгалтерии, которая становится всё сложней, и, по-моему, неспроста — любого бухгалтера, директора можно при желании посадить. Это мы наблюдаем в том числе и в культурном пространстве периодически.

— Как вам кажется, имеют ли молодые писатели хоть какие-то перспективы? Не выгоднее ли книжным гигантам работать с уже проверенными авторами?

— Новые имена, новая кровь необходима и книжным гигантам. Но в небольшом количестве. Вообще популярными могут быть десять — пятнадцать авторов. Не больше. Еще двадцать — тридцать нужны как некий фон. И всё… Перспективы у молодых, конечно, есть. Но они должны заявлять о себе активнее. Даже очень талантливой книгой обратить на себя внимание невозможно. Должно сойтись несколько условий, в том числе и информационное оживление. «Шум со славой не всегда одно и то же, но славы без шума не бывает», — как писал Белинский…

Очень жаль, что уже два года, как находится в замороженном состоянии премия «Дебют». Абсолютное большинство молодых авторов, о которых узнала хоть какая-то часть читателей, это лауреаты, финалисты и лонглистёры (извините за такое слово) «Дебюта».

— Что побудило вас создать свою платформу для публикации молодых авторов?

— «Выбор Сенчина» — платформа не только для молодых. Но на молодых авторов я постараюсь обращать особое внимание. Есть немало авторов, которым лет двадцать — сорок, которых не замечают издатели. Вот их хочется представить читателям. Заявить, что они есть.

— С какими трудностями вы встречаетесь в своей работе с данной платформой?

— Работа только началась, поэтому особых трудностей пока не почувствовал. Трудности возникнут, наверное, позже, когда мой портфель, сейчас забитый, начнет иссякать. Хотя, может быть, тогда я начну открывать новый пласт сейчас неизвестных мне писателей.

— Какие есть перспективы в данной работе?

— Мы привыкли, что книги издаются определенным тиражом, что они лежат в книжных магазинах. «Ридеро» и некоторые другие платформы пытаются изменить ситуацию… Я с недоверием отношусь к тому, что любой человек может войти на такую платформу и опубликовать свой текст, минуя корректора, редактора. Сам я так наверняка не поступлю. Но когда мне предложили сделать импринт, и я вникнул в условия, то это дело мне показалось интересным и полезным. По сути, импринт мало отличается от обычного издательства в плане подготовки рукописи, а вот в формате продукции — значительно. Читатель бесплатно знакомится с фрагментом книги, аннотацией, отзывами, биографией автора и решает, заказать ему бумажную книгу или нет. Цена, с учетом пересылки, относительно разумная… Есть и формат электронной книги, и он значительно дешевле.

— Какие советы вы можете дать молодым, начинающим писателям?

— Совет, по сути, один — писать. И если вы собираетесь показывать написанное другим людям, относиться к этому серьезно. Уважать и себя как автора, и возможных читателей. Публикации, издания, а тем более известность, слава, это уже, как принято говорить, бонусы… Я начал писать лет в двенадцать. В четырнадцать отправил один свой рассказ на радио — в передачу «Пионерская зорька». Его приняли, даже прислали мне двадцать шесть рублей гонорара, а это для 1986 года были солидные деньги. Но когда я услышал свой рассказ, то был потрясен — его без моего ведома очень сильно переделали. С тех пор почти десять лет я никуда свои вещи не посылал. Публиковаться стал в 1995 году, в двадцать три года, в маленьких газетах Минусинска, Кызыла, Абакана… Потом был Литературный институт, Москва, десятки публикаций в периодике. От «Знамени», «Нашего современника», «Нового мира» до «Литературных вестей» и «Тверского бульвара, 25»… Но первая книга вышла, когда мне было двадцать девять лет. По сравнению со многими нынешними молодыми авторами, это поздно. Сегодня многие очень страдают, когда у них нет книги после одной — двух публикаций. Не стоит спешить и впадать в депрессию. Пить и плакать, что вас не замечают.

Конечно, в идеале стоило бы написать одну книгу. Одну настоящую книгу. Но практически никому такое никогда не удавалось. Пишешь с убеждением, что даже трехстраничный рассказ, если его опубликуют, перевернет мир, человечество изменится. А потом, когда рассказ, или повесть, или роман, или статья выходят, и их почти не замечают, понимаешь, что это неудача. Некоторое время пребываешь в унынии, а потом берешься за следующий сюжет, который живет в тебе и не дает покоя. В общем-то, это незавидная судьба, но писать все–таки интересно. Пытаться отобразить или породить на бумаге мир, людей, которые разговаривают, что-то делают, чего-то хотят… Гонорары, премии, похвалы, это, конечно, важно, но не в них цель. А иногда мне встречаются начинающие авторы, которые считают писательство одним из путей к славе, узнаванию, звездности. Звезд среди писателей всегда были единицы, причем становились ими в основном после смерти.

— В интеллектуальной среде есть убеждение, что скоро книги перестанут производится и читаться (тут можно вспомнить и художественные примеры — «451 градус по Фаренгейту» и недавний роман Сорокина «Манарага», а можно вспомнить и вполне научные или деловые прогнозы), как вам кажется, бумажная книга и литература, в принципе, останутся как форма искусства?

— Как форма искусства бумажная книга будет существовать еще очень долго. Как массовый продукт — наверное, не очень. Тридцать лет, сорок, пятьдесят — гадать не берусь. Я люблю бумажные книги, но все чаще пользуюсь ноутбуком или букридером. Покупать в магазине все, что мне нужно, не по карману, в библиотеках с новыми книгами туго, остаются электронные форматы…

— Как вы считаете, какие перспективы есть у русской литературы? В России и за рубежом?

— Какую литературу вы имеете в виду? Если современную русскую прозу, то перспективы у нее в России нормальные. Ее читают, в том числе и молодые, и активно, зачастую очень грамотно анализируют прочитанное в соцсетях. И главное — к прозе снова относятся серьезно. Сама проза изменилась, она всё больше говорит о реальной жизни, рисует живых людей, те обстоятельства, в которые попадают читатели. Это обнадеживает. Про заграницу ничего сказать не могу. За рубежом я бываю очень коротко, не успеваю понять, какие там вкусы, что там ждут от нашей литературы и ждут ли вообще.

Текст интервью — Владимир Коваленко