Часть первая.

8 октября.

01:33

Выезжаю из дома. Такси стоит 30 лари, разбит ужасно по этому поводу. Дорого жить, особенно на последние. Таксист, старичок похожий на Хоттабыча, спрашивает:

- Вы встречаете?

- Нет, улетаю

- Хорошего пути – и делает длинное движение ладонью как самолет.

02:15

В аэропорту нет контроля на входе. Я совсем забыл это чувство. Вместе с парнем из Пакистана стоял и ждал пока меня проверит человек и попросит ноутбук. Смешно переглянулись. Он ест Wendy’s после того как нас пропускают. Бред, я никогда не понимал как люди едят в аэропортах. Поэтому я отказываюсь от пива. Вообще не понимаю, почему я хочу пива.

03:24

Я представляю себе природу и ландшафт Сербии таким скупым, оранжево-серым, овражистым, как иногда блеклым, словно балтийским, но немного более ярким и южным. Джармен в «Современной природе» считает цветы и растения в северном диком саду, они такие яркие, эти названия, словно из фэнтези,. Также пытаюсь вспомнить какие-то названия растений, цепляюсь за «желтофиоль». Вообще, я, кажется, выращивал только картофель. В Израиле сегодня был палестинский судный день. Бедные русскоговорящие старички охают в несколько часовой очереди. И правда, стоит не забывать что четверть населения там убежавшие в 70-ых. И это только «последняя» волна.

Этот мир полон бездомности и миграции. Вот и у меня снова нет дома. А то что было, к нему уже очень слабая привычка. Мы все убегаем от друг друга, от любимых и родных, от государств и политиков, полиций, специалистов по маркетингу, обмениваемся цветными книжками.

Вот моя красная книжка сейчас убедила пограничника пропустить меня в самую дальнюю точку Европы и одну из самых древних в моей карте – Афины. Мои праотцы по материнской линии были эмигрантами. Забайкальские скорее всего мелкопоместные князья, дальновидно (?) уехали в Китай после 1905 года. Обожженные северным солнцем лица, этих сибирских людей. Они стали фермерами на новом месте, в Манчжурии. В нулевые туда все ездили покупать пуховики. Я сужу об их статусе, учитывая что «князья» не постеснялись обрабатывать землю. В 50-ых моего прадеда, потомка агропромышленного середняка, выманили в СССР, обещая сохранение всех благ и средств производства. Их, большую семью: мою маленькую тогда бабушку ее сестер и братьев погрузили в товарняк и отправили – возделывать целину в холодной казахской степи; бабушка рассказывала как была обескуражена сожительству с десятком новых, незнакомых людей и их детей – в бараке, где полами была земля, та которую они возделывали. Бабушка отлично копала картошку.

04:35

А может сбежать? К афинским анархистам. Греческие авиалинии это как армянские только при входе на борт дают конфеты. В самолете играет дешевая музыка из туалета или из заставки инди-игры 00-ых. Валторны, трубы, несколько скрипок. Петляет, очевидно музыка сделана для тысячи разных ситуаций. От презентации директорам, до полета из Тбилиси в Афины. Место в самом конце салона, говорят тут выживают, даже если падают. В самом деле, не признак ли бедности – то что я каждый полет надеваю на себя кучу вещей, что не поместились в рюкзак? Половина борта говорит на русском, но так забавно, общаются на английском с друг другом.

Из сине-розоватой дымки на горизонте виднеется Греция. Наверное, не зря аффинити группа так называется, Афины свободный город! Кажется, что любой аэропорт настолько рассчеловечен в своих функциях, что где ты не окажись, будешь ходить по вечно живому городку, в окнах которого отражается целый свет. Ты будешь спать в шуме суеты и софитах вылетов и прилетов.

- В Конго без 50-80 долларов тебя не выпустят из страны – говорит мой сосед растирая уши.

- Почему?

- Боевики там, у входа в аэропорт требуют у тебя взятку, там вообще все через взятки

Восход делает небо белее. Даже через герметичное стекло ощущается приятная утренняя прохлада. Люди так спешат, будто целый мир проигрывается прямо сейчас для них. В самолете до Белграда я зачитался Джарменом, ожидая взлета и случайно подняв голову – увидел Егора. Она подмигнула мне, а за ней Андрей. Мы должны были встретиться, но я не ожидал что так. Сердце забилось, я испугался, и как всегда выдавил из сеобя:

- Господа…

08:07

Я не верю в случайности, не знаю во что я верю, но я не ожидал что так глупо капитализм столкнет нас в тесном лоукостере в Греции. Вероятно, потому что это самый дешевый способ оказаться в Белграде в ближайшее две недели.

Неужели мы полетим в обратную сторону от солнца? Блестящие, хрусткие верхушки гор. Где-то здесь порвали пасть Льва и укротили полубыка и получили первый огонь из ладоней Прометея.

09:56

Македонские горы багряные как щеки после школьной драки. Синь света лежащая на них как легкое покрывало превращает картинку в RGB. Около часа мялся чтобы предложить Егору козинак с медом, потому что у меня аллергия. Она взяла, отлегло. Чувство вины смешанное с гордостью, как кипящий гудрон, проскакивает в ботинок и очень тяжело идти вперед. Когда люди рядом со мной целуют друг друга, я вспоминаю когда меня целовали в последний раз. Видимо в надежде почувствовать себя менее обделенным.

Возле печи сидит отец и огонь играет бликами на его оспинках и щетине. Оранжевый огонь обогревает наш крохотный домик в Сибири. Стоит зима, на улице хрустит творог снега и сухой мороз уничтожает всякую возможность вдыхать спокойно. Особенно у астматиков. В доме нет света, и папа докуривает сигарету в печку, которая была центром нашего дома. Он рассказывает мне почему у меня нет братьев или сестер. Как дальновидно. А если бы братья или сестры тоже порвали со мной всякое общение?

В Белграде аэропорт заставлен техникой как в маленьком порту для кукурузников где-то в далеких областях. У трапа припаркован крошка-трактор. Даже я такой смогу угнать.

Бродил по порту, долго не знал как и куда деться. В итоге решил сесть в маршрутку, карт не принимают. Серб водитель предложил обменять 50 евро на 10 евро и 10 долларов. Кажется, из-за того что сегодня воскресенье я не могу купить ни сим-карты ни поменять денег в городе.

Дорога из порта очень зелёная, каждые двадцать метров национальный флаг. Увидел дежурную надпись «Косово ест Србия». Очень странное чувство испытываю от кириллицы и похожих на родные слова. Ландшафт знакомый, а вот архитектура новая совсем для моего глаза.

Я быстро нашел нужный мне адрес на улице Београдска. Меня приютил Иван, подарил ему «Манифест киборгов» и собственноручный зин.