Опера Ясонда

Владу В.

Опера Ясонда Луи Шпора была запрещена к постановке национал-социалистической фабрикой. 

Да-Да! Именно там, на премьере в яме венского оперного театра он изобретает дирижерную палочку…

С этой строчки я начинаю думать о читателе.

…Жрать в одноразовых черных лакомых перчатках резиновые бургеры, мясо течет между строк, осторожно, каждая жратва теперь одинаковая! 

Между нами фашисты маршируют струйными рядами. 

Деревянные солдатики оловянной литературы.

Нас фаршируют — мы сортируем мусор. Ничего самиздатского здесь не чуждо. Я пролистываю лица годами, ежедневно стираю память, чищу карму, сную словами, но не умею заниматься любовью. Я и мое тело отдельные 

люди.

Между вашим и нашим страданием — сво——бода!

Людвиг Шпор много чего еще изобрел, а предпочитал играть для живых 

людей. 

Мы воспитываем детей, которые не станут нас донашивать, 

они несут наше дерьмо на своих спинах. 

То, что я напишу, прочитает бот, где бы он ни был.

Внутренний Вьетнам/ Vol.6.9

Никто теперь не поинтересуется этими дневниками, не напишет писем, никто недо 

носит воспоминаний, даже не столько, что они эти, а просто — интереса больше не 

станет. Я придумываю три потому что.

Мы все опубликовали сами. Нулёвый читатель, мы похоронили тебя на первом 

километре, похерили заживо. Ещё есть правда пара полудохлых их, когда они меня 

читают, я плачу.

Отхожие места, похожие на мою поэзию, куда я выплевываю ежедневно ксерокопированное эго. Дети и гаджеты. Только касаясь сенсора меня отпускает, 

безразличительный треп на расстоянии, ты слова складывал, я вычитаю.

Отсюда самые пишущие люди это машины. Каждый посредник, я отвечаю. Звук 

кассового аппарата. Бывшие маргиналы быстро становятся правящей элитой. 

Хочешь писать — плати знаками.

Квитанция об оплате

…грубо и тупо, зашифровать в почерк намертво, чтобы никто не 

захотел читать окончательно, писать в поезде, везде, где закодирован стук колес и 

многия километры (видеть готические соборы, южные тополя, орнамент голоса, 

слышать пожары в почерке). Переписывать с экрана на чеки — эко удобно, 

возврат к истокам (первая письменность — счета и квитанции). Призвание самиздата 

однозначно — (без)наказанный технологический треп на расстоянии 

(телепатический самиздат). Переписать ничего не изобретя — негуманно. Куда 

интереснее куда листать — сверху вниз или снизу в верх. Ты тычешь пальцем в покоций как заезжий  каток экран смартфона и по ту сторону льда видишь шумера, который выдавливает стило твое имя. Если бы он не научился считать, ты бы не совершил сделку: штрих-код считан, ваша карта лояльности активирована, итого, скидка, безналичный расчет, покупатель номер семь миллиардов семьсот. 

Мы мечтаем о шаровидных книгах, книгах-комнатах, смарт-домах… У шумера Шуры, нет даже 

папируса, пергамента, электричества, он в куске глины видит не меньше, чем я, 

перелистывая окна браузера. Пора переходить на книги-стаканы: форма цилиндра 

соединит непрерывность ленты (спирали), моторику (уже иную — мысли мерно 

ввинчиваются в голову как ток) и поток, воспроизводящий любой тип письменности — 

горизонтально, вертикально ориентированный, без разницы — ближе к башне! (Вспомни,

буддийские храмовые барабаны, или валик 

наматывающий кардиограмму). 

Типографщики освоили печать на воде, 

апостолы издатского дела, скоро мы выпьем книгу до дна, обещаю тебе, Шура!

+

interior parol

пароль вместо имени 

тот о ком ты 

автоповтор 

говорит здесь 

его отсутствие

прямая речь чья подберите 

и вам далее

походу текста вставляя 

челюсть мы аукнется эхом  

между нами тут не об этом 

то есть то отражение на плоскости

это ты или ты

безразлично вдвойне последнее повторите 

повторение мать бесконечности

хруст по листу 

слышите?!

трещина со дна взгляда передается изображению по наследству: 

от бога до бога два 

в итоге три одиноких 

и ещё раз!

у Иисуса был возраст?

не помню

био справка: са ша библиотекарь, идеолог
раздел: ненависть к поэзии
тексты 2016–2019 гг., создавались по разным поводам: рецензия в журнал, научная статья, стон, дневниковая запись, собственно стихотворение, прозрение, все, так или иначе, связаны с размышлениями о чуде и его отсутствии.