Посмертные метаморфозы и возвращение к вопросу о смерти
Бытие к смерти открывает перспективу распада, высвечивающуюся разнообразием реальных и фантастических модусов. Она обнажает человека как многосоставное существо, которое экзистирует на различных уровнях: телесном, психическом, социальном, культурном. Эту особенность фиксировали многие доктрины прошлого, описывая человека через сложную систему тел, оболочек или душ, которые в процессе распада проходят специфические изменения.
В зависимости от того, какой аспект человека берется той или иной доктриной за основу, различаются и сценарии посмертных метаморфоз: переселение души из человека в человека; перевоплощение души человека в животном, в растении или наоборот; перевоплощение одной души в нескольких людях или нескольких душ в одном человеке; перевоплощение души в камни, в звёзды; переход души в трансцендентные модусы бытия и т.д.
Несмотря на художественную ценность подобных представлений, они вселяют сомнение и дезориентируют, поскольку требуют или особого реалистичного истолкования, или упираются в невозможность полноценной верификации содержания. Само по себе последнее обстоятельство не должно служить сколь бы то ни было серьезным аргументом в пользу того, чтобы брать эти представления в расчет, поскольку даже самая неверифицируемая гипотеза должна на
Когда сценарии посмертных метаморфоз не подлежат физической верификации, они могут иметь лишь психическое происхождение. Сложность работы с психическим материалом состоит в том, что для психики гипотеза — это не предположение, которое следует проверить, а исходный сценарий, который необходимо развернуть. Когда мы допускаем возможность посмертных метаморфоз и пытаемся получить какие-то доказательства, психика конструирует соответствующие переживания.
Если человеку априори импонирует идея перерождения из человеческой в человеческую форму, его психика будет разворачивать именно этот сценарий. Если он изначально сомневается в возможности перерождения, его психика будет конструировать видения, которые подтверждают его сомнения.
Особенно ярко данная специфика проявляется у людей, которые пытаются вспомнить «прошлые жизни». На практике оказывается, что скептик способен «вспомнить себя» не только персонажем из прошлого, но и героем романа, сказочным существом или вообще любым феноменом реального или воображаемого мира. Верующий обычно не получает столь произвольных видений, поскольку его психика защищает изначальные допущения и установки, блокируя альтернативные сценарии. Последние могут рационализироваться как «фантазии», «заблуждения», результат «плохой чувствительности», следствие «недостаточной» практики и т.д.
Для получения сценариев посмертных метаморфоз издревле использовались различные методы — от спонтанных озарений и гаданий до изощрённых медитаций. С ростом интереса к теме в последние полтора столетия спектр методов расширился: регрессивный гипноз, «Liber ThIShARB» А. Кроули, психоделические опыты и холотропные практики С. Грофа, психотехника «Мементо» Ж. Славинского и т.п.
Все эти методы способны вызывать специфические переживания, однако это вовсе не подразумевает соответствия этих переживаний реальному порядку существования. Прежде всего, мы должны иметь ясное представление о том, что именно мы хотим доказать:
— моя психика способна отождествляться с чем и с кем угодно и конструировать самые фантастические видения;
— я способен с определённой достоверностью воспроизводить факты из жизни незнакомого мне человека;
— моё «я», моя личность или моя душа тождественны «я», личности или душе человека, жившего до меня в другом теле.
Это три совершенно разных утверждения, и свидетельства, относящиеся к первым двум, не являются доказательствами последнего.
В возможностях психики по отождествлению и конструированию несложно убедиться, если провести сравнительный анализ упомянутых выше методов с другими, такими как «астральная проекция», различные психотерапевтические техники визуализации, или же попробовать «вспомнить» себя во всевозможных нетривиальных формах. Можно попытаться проверить гипотезу о том, что вы — это инкарнация ныне живущего человека или множества разных людей. Можно попробовать «вспомнить» будущие воплощения. Можно «вспомнить» себя любым другим феноменом — микробом, мыслеформой, черной дырой или квазаром. Все это психически реально!
Что касается приводящихся некоторыми авторами якобы подтверждённых фактов из жизни реальных людей, полученных во время «вспоминания» прошлых воплощений, то: а) их процент ничтожно мал в сравнении с общим числом подобных экспериментов и ненамного превосходит статистическую вероятность случайного «попадания»; б) процесс их документирования нередко вызывает множество вопросов; в) не стоит исключать другие гипотезы, такие как вспоминание в трансовом состоянии случайно услышанных когда-то историй о незнакомых людях или возможность экстрасенсорного восприятия. Как бы то ни было, ничто из этого само по себе не доказывает существование феномена реинкарнации.
На практике же наблюдается то, что «воспоминания» о «прошлых жизнях» в значительной степени состоят из фантазий, а также из материала индивидуального бессознательного, преобразовываемого с помощью проецирования, воображения и защитных механизмов в картины «другой жизни»; и лишь в относительно небольшом проценте случаев задеваются высшие (или глубинные, в зависимости от принимаемой модели) психические уровни.
Обычно идентификация полученных в психопрактиках переживаний с «прошлыми жизнями» происходит по двум причинам:
— априорная установка, задаваемая собственным допущением или внешним авторитетом (традицией, автором метода, гипнотизером), которая разворачивается как сценарий переживания;
— наблюдение в измененных состояниях событий, которые нельзя соотнести со своей настоящей жизнью, восприятие себя в них «другим человеком» и т.п.
Стремление идентифицировать подобные переживания как прошлые жизни может быть обусловлена несколькими факторами:
а) желание найти оправдание своей текущей ситуации (недовольство своей настоящей личностью, желание отождествить себя с
б) страх потерять своё эго, ужас небытия.
Последний упомянутый фактор часто является основным препятствием для чистого видения смерти и пересмотра (или хотя бы критического анализа) своих взглядов на посмертное существование.
Изложенное не снимает актуальности вопроса о смерти, но лишь обнажает ряд слишком человеческих иллюзий, стремящихся скрыть этот вопрос за красочными историями, предназначенными для отвлечения от перспективы необратимого разрыва и конца. Когда эта перспектива открывается, становится понятно, что смерть актуальна для живого, а не для мёртвого. И здесь уже стоит вести речь не о посмертных метаморфозах, а о том, что метафизический переход через смерть — это инициация. Для того, чтобы ее пережить, не нужно изобретать фантастические сценарии.
Например, интересной возможностью является парадоксальная философская установка — «я умер». Стоит её себе внушить, как происходит переконфигурация восприятия, отношения, оценки. Меняется система ценностей, вместо эмоций приходит спокойствие, что-то казавшееся значимым становится несущественным, отваливаются мелочи и частности. «Я-экзистенция» становится «я-бытие», а потом «я-бытие» переходит в «я-небытие», и все.
E.R. & Roman Cherevko
