Хорошо, сначала узлом (часть 1)
Статья приурочена к выходу русского перевода книги Жан-Мишеля Вапперо “Узел”, а точнее — как ответ на её рецензию (см. “Бичевание узлом”).
Она делиться на две части:
1) ответы на тезисы из рецензии
2) Возможность критики Вапперо исходя из реконструкции топологии Лакана
Так как мы не принадлежим ни к одной из лакановских группировок и их дрязги нам не интересны — но нам крайне интересно, как различные стратегии чтения Лакана влекут преломления его учения — мы считаем себя в праве дать комментарий.
Абстракция от конкретных личностей к субъектам этих различных стратегий выражается буквами типа X, Y, Z,… etс
Структура статьи
Часть 1
a. Ключевые тезисы
b. Акт высказывания “Бичевания”
c. Вышел месяц из тумана
Часть 2
d. Лакан и диаграммы
e. Критика Вапперо
Часть 1
Ключевые тезисы
Итак, у нас есть три текста:
Они задают субъектов
1) V
2) H
3) Z
Каждый субъект является абстракцией от соответствующего имени собственного.
H
<< Однако вопрошающий быстро осознает, что его вопрос был не вполне уместен, поскольку он вызывает снисходительную усмешку. Для практикующих узел подобное вопрошание становится своего рода базовым проявлением нерефлексивности, поскольку ответ необходимо обнаружить в «практике узла». Последующее нежелание заниматься топологией или математикой в чистом виде трактуется как «форклюзия» (Не хочешь математику? Блять, да ты ебнулся, парень!), «сопротивление», «неумение читать», «голодание по смыслу» — да, проблема всегда размещается в задающем вопросы. Неосмысленная практика узла с одной стороны или клеймо нерефлексивности — с другой. Это весьма незавидная доля. >>
То есть H говорит следующее: в свое время, когда мы обращались к V как к эксперту, взыскуя критической рецепции проекта Вапперо, V тут же делал лицо и рекомендовал подучить матчасть. Теперь же, представляя “Узел” на российской сцене, V выбрал не ту интонацию, явно хватил лишку, уравняв “Узел” с “Толкованием сновидений”. Как будто не замечая изъяна своей позиции, V тщеславно заявляет о том, что “Узел” наконец спускает лакановскую топологию с небес на землю –
но что это собственно значит, если наша тревога организована вокруг эпистемологии лакановской топологии, а не её праксиса?
То есть, ты, V благополучно на эту тревогу, этот вопрос затер — подобно тому, как это делают математики — и думаешь, что тебе это сойдет с рук? Ну что же, тогда и получай ответ от настоящего математика!
— вот что говорит H.
Z_Abstract
Z говорит примерно следующее: я конечно читаю вместе с вами Лакана вот уже который год, но абсолютно без понятия как этот чувак всё это проворачивал. И “Узел” в этом вопросе ничего не проясняет. Он просто предлагает принять на веру, что так с Лаканом можно (H: а на деле — предлагает особым образом Лаканом насладиться). Что же, я, как математик, могу сказать, что вы, лаканисты, с точки зрения ученых в лучшем случае заблудшие овцы, поэты-недоделки, а в худшем — просто шарлатаны. И пора бы вам уже выбирать: либо вы проясняете, что же на самом деле делал Лакан, либо вы отказываетесь от профанирования науки и переходите в область чистых “философствований” без обращения к топологии, без обязательств, либо перестаете чудить и начинаете использовать математику как те же физики.
— вот что говорит Z. Разберем его позицию тезисно.
Z_1
<< Однако я не согласен с тезисом (одного из переводчиков книги — А. Бронникова), приводимым в послесловии к «Узлу», словно судьба топологии в психоанализе зависит в первую очередь от того, будет ли производится «обмен топологическими объектами», то есть, как я понимаю, результатами мыслительных конструкций того же рода, что приведены в книге «Узел». Думать, что судьба её зависит от конструирования такого рода «объектов», но не от того, каким мы будем мыслить характер связи между психоанализом и топологией, означает, по мне, совершать логическую ошибку, поставив телегу впереди лошади. >>
Выражая несогласие с позицией V относительно того, что судьба топологии зависит от обмена топологическими объектами в психоаналитической среде, судя по всему, Z хочет указать на чреватость такого подхода через риск замыкания на группе посвященных;
напротив, Z полагает, что успех математизации зависит от того, насколько последовательно мы будем промысливать текст Лакана, характер связи математики и психоанализа.
Z_2
<< Я отказываюсь верить, хотя, может быть, я оптимистичен, что отбрасывание топологии и прочей математической составляющей учения Лакана происходит из–за того, что психоаналитики не способны понимать и разбираться в столь сложных математических рассуждениях. >>
Но Лакан сам говорил, что топология ему сопротивляется! Не может ли быть так, что именно то, что Z ставит в заслугу математике, а именно — непротиворечивость и логическое следование — и являются именно тем, что сопротивляется анализу?
И если да, то не меняет ли это сам характер достоверности?
Z_3
<< По идее, чтобы воспользоваться математикой, нужно бы исследовать нашу матему и на основании исследования матемы сделать выводы о том, что эту матему «породило» — об исходном психоаналитическом объекте. Но я с таким никогда не встречался. Скорее, результаты математического исследования математического объекта пытаются сшить с уже имеющимися психоаналитическими воззрениями на психоаналитический концепт. Если прыжок с головой в математическую область и открывает глаза на что-то психоаналитическое, то разве что благодаря метафорической работе языка — это функционирует скорее как прозрение, а не закономерный результат работы отлаженного инструмента >>
Как раз такого рода упрек несправедлив к Узлу — в области праксиса это ясно показывает уже послесловие, предлагая и систему, и инструмент, и результат; но справедливо к Узлу в области эпистемологии — ну и что толку, Жан-Мишель, что “G = R”? Как то, что Вы понаписали согласуется с языком вне Вашей поэмы?
Но дело в том, что все эти возражения можно адресовать и Лакану!
Таким образом, упрек в сторону Вапперо будет состоять в том, что тот ничего не прояснил в том, как Лакан к топологии пришел, где начальная точка, система аксиом. Лаканисты крокодиловы слезы — плачут
Z_4
<< Ну и ещё один интересующий меня аспект. Является ли обращение к математике в среде психоаналитиков усиливающим аргументативную силу высказывания? То есть, бывает ли такое, чтобы в ситуации некоего разногласия по психоаналитическим вопросам обращение к математике играло какую-то если не решающую роль, то хотя бы роль вспомогательную, способную навести на правильный путь размышлений? Бывает ли так, чтобы для доказательства справедливости какого-то психоаналитического рассуждения аналитик прибегал бы к математическому аргументу, и это не вызывало бы ещё больше споров?Сказать, что психоанализ — это, мол, такая теория, в которой вообще нет ничего однозначного, а поэтому его даже математика не спасёт от возникающих на каждом углу противоречий — это, с одной стороны, может и справедливо в силу внутреннего устройства аналитической теории, но тогда привнесение в неё математики не является ли её, этой математики, misusing’ом? >>
Ценное наблюдение. Но прояснять эту ситуацию надлежит строго в аналитическом ключе. В любом случае, эта ситуация наиболее выпукло характеризует то, что —
Точкой надлома, ахиллесовой пятой учения, с точки зрения самих лаканистов, является эта чертова (будь она не ладна!) топология — они надеялись найти в ней достоверность икак-то прикрыть свою наготу, усмирить собственную тревогу, но вместо этого именно математическая, особенно топологическая сторона учения их подводит, демонстрируя всему миру жалкость психоанализа.
***
Заканчивает Z рекомендацией лаканистам, что если они всё-таки хотят сделать из психоанализа науку, то им надо почитать нормальные книжки по топологии. То есть, по сути, Z реализует господскую функцию, отсылая от одного (проблемного, повторяющегося) означающего к другим означающим.
Акт высказывания “Бичевания”
Хорошо, а причем тут гачи-старик с узлом наперевес? Почему для выражения таких простых, казалось бы, вещей, была выбрана форма с заявкой на скандал, оскорбление? Уступи дорогу великим — не прогадаешь: выход книги стал отличным поводом одной группе лаканистов высказать о другой все, что они о них думают. Так вот, на наш взгляд, ситуация устроена следующим образом:
• V возражение на акт M = содержание высказывания / акт V
• Z,H возражение на акт V = содержание высказывания / акт Z (у H акт отсутствует, т.к. его текст представляет собой чистое возражение на акт V)
где V — субъект послесловия “Узла”, M — лакановские школы типа Миллеровской, Z,H — субъекты “Бичевания Узлом”. Также, см. ниже V_i — группировка Вапперо вообще, ZaH_i — группировка, возражающая V_i
Мы полагаем, что V, в свете выхода “Узла”, хотел утвердить как свершившийся факт, успех возражения на установку, принятой во многих M — установку не прикасаться к лакановской топологии вовсе, кабы чего не вышло (отсюда и оборот “с небес на землю”)
Но у ZaH_i к V были совсем другие вопросы. Поэтому, почуяв недостачу критической рецепции “Узла” на российской сцене, Z,H решили воспользоваться моментом и перехватить пустое место, поместив под видом рецензии на книгу рецензию на самого V — нетрудно заметить, что рецензент почти не касается содержания “Узла”, не происходит какого либо обсуждения содержащихся в нем концептов (комментируется только послесловие), вместо этого –
• выражается недоверие агентам Вапперо в России (V_i),
• канализируется в одном пространстве — пространстве листа — вся та тревога, которую испытывает аналитики, не отказавшиеся от лакановской топологии, но отказавшиеся следовать в ней за Вапперо.
Но ZaH_i совершают промах — они не заметили, что акт высказывания Z попадает ровнехонько в акт высказывания “Интеллектуальных уловок” —
Чудеса! Лаканисты заговорили Сокалом и Брикмоном!
А вот если бы ZaH_i удосужились прочтением тоненькой книжечки “К понятию акта высказывания”, то они бы увидели изъян в конструкции своего агента: в самом деле, субъект, заданный означающими “Наш друг”, “погруженный в психоанализ”, “погруженный в математику” — это никто иной как знакомый эксперт.
Фактически, группа ZaH_i перевела стрелки, отказавшись от своей субъектности как специалистов по Лакану в пользу “знакомого эксперта-математика”. Выбрав такую стратегию, они надеются, что весь удар “разгневанной общественности” на себя примет Z, став этаким громоотводом. Но нет — как раз в отношении ZaH_i во всей своей полноте справедлива максима “критикуешь — предлагай” — тем более, что все возможности были:
вместо того, чтобы, отстаивая альтернативную V позицию, переводить книжки той же школы l’ALI, или же, заметив за V непоследовательность в служении Вапперо (если такая имеется), самим во всем разобраться и критиковать V с позиций самого Вапперо, ZaH_i видят свою стратегию в instant meaning и instant criticism (почти что instant crush :) — заочных суждениях (не читал, но осуждаю!); сеансах групповой психотерапии под видом чтения Лакана, диахороническом стиле чтения и “дружеской атмосфере” гадюшника (for example: а ты знаешь, что ко мне приставал тот у кого проходил анализ тот, на кого ты ссылаешься?!)
А Р И С Т О К Р А Т Ы, не иначе
Таким образом, получается, что, исповедуя чистоту Лакана, но не пытаясь повторить логику его высказывания, не причисляя себя к Школе, но и не желая признавать других мэтров (ни Вапперо, ни того же Смулянского, да черт подери, хотя бы Миллера!), теоретическая рецепция ZaH_i остается на уровне срачей на дваче — что и отражено в тексте Z. И Витгенштейну эту ситуацию не спасти — рискованно ставить на него одного (читатель вообще может подумать, что Z только его и читал!) — особенно рискованно в свете того, что сам Лакан говорил о последнем (см. статью Алена Бадью "О Лакане и антифилософии").
И даже если целью ZaH_i было просто спровоцировать дискуссию, которая бы привела к критической рецепции “Узла” — то форму они выбрали явно не ту: гонца не посылают измазанным в дерьме и перьях
Так дела не делаются.
Вышел месяц из тумана
Когда мы обдумывали точку вхождения, место импликации лакановского субъекта в область топологии, перед нами был целый спектр возможностей — начиная с Эверетта с его пирахан, через тяжбы схоластов с актуальной бесконечностью, через Декарта с его оппозицией двух субстанций и кончая пустым множеством (этот спектр, на самом деле, почти бесконечен). Можно и Фрейда вспомнить! — его граф из “Наброска”, его замечания про поверхность — но это будут именно что объяснения — и их всегда будет недостаточно.
С учетом этой аномалии под стать ассоциативному ряду, нами было принято решение выбрать одно единственное объяснение, одну точку вхождения субъекта топологии Лакана. Она будет дана во второй части статьи, в разделе Критика Вапперо.
Пока же, прокомментируем пункты V, H, Z.
Сontra V
В самом деле, если мы обратимся к определению, которое дал Смулянский — характерной чертой обсессика является присвоение себе чужой тревоги, тревоги, которую другой благополучно отбросил, с последующей попыткой её вменения — то мы без труда найдем её в акции H. Что как раз и указывает, что зерно истины в критике H содержится.
Усматривая за V определенную эпистемологическую стратегию, выражаемую в избегании смысла, H справедливо задается вопросом, насколько она вообще отвечает аналитическому дискурсу — когда вместо ответа мы получаем молчание или же ссылку на те или иные математические труды, не является ли оно, это уклонение, определенной деформацией, и если да, то какой — приобретенной или унаследованной?
Допустим, V боится пришпиливания математических объектов к определенным означающим аналитического дискурса и как следствие — метафизической интоксикации. Но боялся ли её Лакан? Возьмем бутылку Клейна: вот она истеричка, а вот — акт высказывания. А вот два субъекта. А вот семейство кривых. На наш взгляд,
Движение терминов, обращение их в означающие, более отвечает духу Лакана, чем их умолчание.
Тем более, что блокировка смысла, которая может быть записана как придержание за субъектом S_1 не дает вести дальнейшую работу, выйти, так сказать, на метауровень аналитической теории, к установлению того, в каком отношении лакановские структуры находятся к полю научного знания и сетке Университета.
***
Так, подходя к выделению субъекта Вапперо, мы можем задаться вопросом и о характерном для него наслаждении: когда мы удивляемся избеганию смысла со стороны V, не может ли быть так, что этот субъект просто-напросто удовлетворен, ему достаточно того наслаждения, которое он получает от движения узла?
Но это значит, что субъект Вапперо, а вслед за ним и V и V_i наследуют характер наслаждения своего объекта — как если бы тор и Вапперо были из одного рода, семейства.
Сontra Z_2
Когда Z говорит, что не верит, что аналитики не способны нормально освоить математический аппарат, нам кажется, автор льстит.
Зачем вообще апеллировать к категории веры? Что же, никто его за язык не тянул — если аналитики читают сложные тексты, из этого вовсе не следует, что математическое доказательство будет для них доступно — хотя бы потому, что оно, математическое доказательство, базируется на вере в непротиворечивость всего сущего и последовательность мысли которая его промысливает.
Значит, и прилежное изучение замечательной книжки Мантурова станет просто-напросто уклонением, обсессивным избеганием — той самой траекторией на торе, которая не видит дыру.
V+Z : Ссылаясь в конце «Бичевания» на соответствующую литературу Z пародирует стратегию, очерченную за V, доводит её до абсурда: если для того, чтобы понять какой ни будь концепт из «Узла» нам нужно прочитать сначала книжку а-ля Бурбаки, то зачем «Узел» вообще нужен?
Сontra Z_3
Но отвечая Z об истоке лакановской терминологии, мы видим две ветки, два негласных начала всему этому безобразию.
Сначала так: чем мы будем исследовать матему, если она и есть инструмент исследования? Это равносильно поиску метаязыка для "1".
(1) Ок, логика, Тарский, но! Лакан еще в 1945 году совершает демарш от пропозициональной логики — куда? На наш взгляд, речь шла об истинно непрерывной логике — смысл движется по узлу, а сам узел «есть» «то», «чем» «мыслят».
(2) Лакан получает свою матему из мифа: −1 это буквально тот, кто бы был, если бы не был изгнан в мир мертвых. Поэтому мы одобряем демарш части V_i в сторону работ Леви-Стросса.
Сontra Z_1, Z_3, Z_4
Z, возражая V, говорит, что дело не в обмене топологическими объектами, однако наш опыт однозначно свидетельствует, что лакановская матема открывает новый режим функционирования аналитического дискурса.
Примеры:
(a) X желает сконструировать некий новый, рогатый узел Bo, и хочет записать в него субъекта, добавив “проективное колечко”. У него что-то получается. Он пишет Y. Y показывает, что то, что вышло у Х это никакой не особый Bo, а обычный борромей из трех колец, правда обладающий занятной фичей: четвертое, добавленное к нему кольцо K, функционирует как борромеево кольцо, но так, что становится альтернативным кольцу R. То есть, разрезав R , K заменит его место и Bo не распадется, оставшись борромеем из трех колец; и разрезав K, R заменит его место и узел Bo не распадется, оставшись борромеем из трех колец. Но разрезав S или I узел распадется на четыре кольца. На что X говорит Y : так в чем же значение этого нового для нас узла? Какую интерпретацию Y может ему дать? Y молчит. Тогда X говорит: это “отец-перестраховщик”, “двойной отец”.
Эти означающие необычайно важны, так как характеризуют, отличают этот узел BoK от борромея из четырех колец, который определяется как психическая реальность или синтом (cм. Семинар RSI).
Значит, и прилежное изучение замечательной книжки Мантурова станет просто-напросто уклонением, обсессивным избеганием — по той самой траекторией на торе, которая не видит дыру.
(b) Лакан сказал: можно вписать узел трефль в
(c) Есть в этом дискурсе и запирательство в чистом виде: пусть Y много лет работает с узлами Листинга, получил благодаря им немало результатов — например, Y смог разрезать ими тор с двумя дырами (и получилось очень красиво!). Тогда X спрашивает у Y значение этих опытов для психоанализа. Y не отвечает. Y обещает ответить. Y не отвечает. Y не отвечает.
Разумеется, дело не только в запирательстве. Y благородно формирует объект бессознательного. Главное, конечно, чтобы никто его у него не украл.
(d) Разумеется, обмениваться можно не только поверхностями и узлами, но и графами на поверхностях и просто матемами. Например, матемой дискурса.
Y читает семинар “Психоаналитический акт”, конкретно, фрагмент про Павлова. X скидывает матему дискурса и говорит: Видите? Y говорит: нет, не вижу. X : а он есть — объект а, я имею ввиду.
Y читает семинар “Идентификация”. X скидывает Y другую матему и предлагает её прокомментировать. Y говорит: ничего не могу сказать. Тогда X говорит: когда Лакан комментирует отношения тождества А = А, говоря, что они нарушают законы означающего, законы языка, и что нам, психоаналитикам, нужна другая логика, логика построенная на законе А ≠ А, и потом, заметно позже, определяет дискурс психоанализа в рамках четверицы Господин/Университет/Истерия/Аналитик — то есть относя закон А ≠ А к ним, не можем ли мы провести реверс-инжениринг и определить дискурс, которому будет присуще А = А? Y говорит, что он читал “Изнанку психоанализа” давно и в пол уха и отстань от меня позязя.
На что X возражает, что в своей конструкции базируется исключительно на том, что говорил Y.
Последний пример особенно показателен, так как, по сути, в нем мы имеем дело с отказом признавать лакановскую матему как lingua franca психоанализа. Хоть X и получил прибавочные интерпретации, Y дискурс не поддержал.
Таким образом, дискурс, организованный вокруг топологических, и шире — мифемно-матемных объектов в точности отвечает структуре аналитического дискурса (в приведенных примерах, читатель, когда-либо практиковавший или проходивший анализ легко узнает соответствующие логические такты, а именно:
1) явление объекта исходя из истины/загадка
2) представление Другого как субъекта, расщепленного желанием, озадаченного объектом
3) молчание объекта*интерпретация субъекта*узнавание истины бессознательного
С той лишь разницей, что от бесконечного обсасывания мослов Лакана мы переходим к комментированию логики истинно непрерывных объектов и их связи с психоаналитическим опытом.
