Ситуационистская критика Ле Корбюзье и рационализма: перевод различных выдержек из книги датского художника и теоретика абстрактного экспрессионизма Асгера Йорна (Asger Jorn) «Образ и форма», касающихся архитектуры и ее будущности — вопросов, которые неоднократно поднимались на страницах вышеупомянутого произведения.

«Небоскрёбы — корневища»

(Potlatch #5 20 Июля 1954)

В наши дни, когда абсолютно каждый аспект человеческой жизни становится все более репрессированным, появляется один человек, являющийся, на мой взгляд, чрезвычайно гадким типом, который стоит на стороне действующего правопорядка. Он строит персональные живые клетки — столичные города для жителей Непала, воздвигая вертикальные гетто; он сооружает морги для эпохи, хорошо знакомой с гниющими кучами смердящих трупов; он строит церкви, дабы грех был прощен.

Этот модульный протестант, Ле Корбюзье, этот месильщик неокубистского бетонного теста, он приводит в движение «машины, в которых вам захочется жить», создавая мертвечину по своему образу и подобию.

Хотя совершенно ясно, что современное градостроительство все еще не сделало себе достойного имени в среде искусства, не говоря уже о среде жизненного пространства, оно, с другой стороны, всегда находило вдохновение у полицейского режима; в конце концов, Жорж Осман дал добро на широкие бульвары только из тех соображений, что увеличенная пропускная способность в первую очередь пойдёт во благо военной технике.

На сегодняшний день, как ни плачевно, тюрьма становится предпочтительным типом жилья, а христианская мораль никоим образом не препятствует Ле Корбюзье готовиться к тотальному уничтожению улиц. Он даже нашел это поводом для хвастовства. Его программа? Разделить жизнь на замкнутые, изолированные друг от друга сектора, на общества, находящиеся под круглосуточным наблюдением. Больше не будет возможностей для революционных восстаний или знаменательных народных столкновений; взамен — лишь покорность людей-автоматов, смиряющихся с их новым должностным чином. (Стоит попутно отметить, что существование автомобиля выгодно каждому, кроме, конечно, нескольких «экономически обездоленных» индивидуумов. Не столь давно почивший начальник полиции, незабываемый Байлот, после заключительного семестрового студенческого парада отметил, что уличные демонстрации больше не соответствуют требованиям дорожного движения).

Глубокое взаимодействие объектов и осознание замысла строения, чего мы действительно вправе ожидать от архитектуры, были спущены прямиком в мусоропровод, в ближайшем будущем не планирующий утилизации повсеместно требуемой Библии, уже классически лежащей на столиках во многих американских отелях.

Только совершенный невежда мог воспринимать это как современную архитектуру. Это не что иное, как массовая регрессия к старому, должным образом не взаимосвязанному миру Христианства. На рубеже веков мистик Пьер-Симон Балланш в своем литературном произведении «Город Искупления» уже «оформил» этот идеал существования — с описаниями, дающими читателю образ «светящихся от обильной дозы радиации городов».

«Город Искупления» обязан стать живым образом, воплощающим в себе печальный, монотонный закон человеческих перипетий, иными словами — несгибаемого закона социальной необходимости. Даже самые безвредные людские обычаи должны быть преданы незыблемым стандартам, не приветствующим революционных изменений; каждая деталь должна быть постоянным напоминанием о том, что нестабильность является несокрушимой. Безрадостный вывод: жизнь человека это путешествие по земле вечного изгнания, пожизненной ссылки, приводящей ещё к большему отчуждению индивида от самого себя.

Однако для нас земное плавание не является олицетворением ни горечи, ни однообразия; социальные законы не установлены и не закреплены соответствующим актом; ставящиеся под вопрос привычки и устои должны уступить место непрестанному возобновлению фантазии и чувства. Первоначальный душевный уют, искомый нами — устранение консервативных идей, на которые мы набросились с критикой, вместе с навозными мухами, распространяющими их.

Что знает господин Ле Корбюзье о человеческих потребностях?

Соборы более уже не белы. И мы рады этому факту. «Яркость» и «место под солнцем»: мы, как никто другой, знаем, какими методами играется эта беспристрастная мелодия — на органах и барабанах, а также на небе, куда на ангельское пастбище сгоняются архитекторы-покойники.

«Архитектура для жизни»

(Potlatch #15, 22 Декабря 1954)

Утилитарность вкупе с функциональностью всегда будут считаться отправной точкой для любой формальной критики; это просто вопрос преобразования программы функционализма.

Функционалисты бесстыдно игнорируют психологическую функцию окружающих нас окрестностей… Внешний облик зданий, домов и иных архитектурных объектов, используемых нами в построении природного и культурного окружения, имеют функцию насильственно отдаленную и никаким образом не зависящую от их практического использования.

По причине собственных концепций стандартизации, функционалисты-рационалисты полагали, что им удалось достичь идеальных, окончательных форм предметов. События недавнего прошлого указывают на то, что эта статическая концепция ошибочна. Мы обязаны прийти к динамической концепции форм, должны столкнуться лицом к лицу с тем фактом, что все человеческие области существования находятся в состоянии беспрерывной трансформации. Грубейшая ошибка рационалистов состояла в том, что они пытались избежать анархии изменений и осознания законов, на которых лежит фундамент.

Важно понимать, что консерватизм форм является крайне нелогичным, так как по сути своей был, есть и будет результатом незнания окончательной видовой составляющей объекта… Радикализм же форм есть удрученность тех людей, которые не смогли найти элемента неожиданности в среде. Радикализм этот может всплыть незакономерным, но мы не упускаем из виду того факта, что раскрытие законов стало возможным только благодаря потребности в переживании дежавю — погружения во вновь и вновь переживаемый момент.

Архитектура всегда являлась конечным достижением интеллектуальной и художественной эволюции, материализации экономической сцены. Она — конечная точка в достижениях разума, поскольку с её помощью происходит построение стабильной психологической среды и установление образа жизни человека.

Автор перевода: Аглая Во Мраке (София Михайлова)