Автор текста — израильский историк Арнон Дегани, специалист по истории сионизма, палестинского национализма и палестино-израильского конфликта. Итальянская версия статьи опубликована в журнале il Mulino. Публикуемый перевод на русский сделан по английскому оригиналу. Переводчик: Анатолий Кропивницкий.

Невежество сторонников «команды Израиля», которые отказываются сравнивать Израиль с другими случаями поселенческого колониализма (settler colonialism), превосходит только непонимание этого концепта сторонниками «команды Палестины». Одной из жертв этой дискуссии является строгое научное изучение израильско-палестинского конфликта. К сожалению, концептуальная путаница также препятствует нашей способности вообразить, как положить конец этому конфликту.

«Каждый читатель имеет некоторое общее понятие об истории колонизации других стран. Предлагаю ему вспомнить все известные примеры; и пусть, перебрав весь список, он попытается найти хотя бы один случай, когда колонизация происходила с согласия туземцев. Такого случая не было».

В приведенной цитате содержится одна из первых попыток проанализировать сионизм как форму поселенческого колониализма. Ее автором является не кто иной как Зеэв Жаботинский, интеллектуальный и политический основатель правого сионизма. В своем эссе 1923 года «О железной стене» он зафиксировал фундаментальную проблему сионизма как политического движения. Жаботинский вынес за скобки свои сионистские убеждения, основанные на истории и религиозных традициях, и пришел к логичному выводу о том что, с точки зрения арабского большинства населения Палестины, сионисты выглядели захватчиками.

Понятие «поселенческий колониализм» слишком часто неверно трактуют как обозначение для одной из форм колониализма. Такая трактовка предполагает, что Израиль пойдет по пути других колониальных проектов прошлого, однако она ошибочна.

Анализ в терминах поселенческого колониализма не может определить, кто является правомерным владельцем земли и/или в чем заключается наилучший способ разрешить этот конфликт. Он также не может отрицать историческое присутствие и связь евреев с Землей Израиля.

С другой стороны, как аналитическая рамка, поселенческий колониализм помещает в центр внимания столь же бесспорный факт, что сионизм зародился за пределами Земли Израиля и начал рассматривать ее в качестве еврейского достояния в то время, когда более 90% ее населения не были евреями.

Колониализм и поселенческий колониализм следует понимать как идеальные типы, которые находятся на противоположных сторонах спектра форм европейской экспансии в Новое время. Мой тезис в том, что сионизм гораздо ближе к полюсу поселенческого колониализма, чем к полюсу колониализма «классического».

Колониализм и поселенческий колониализм

Колониализм предполагает участие миссионеров, солдат, администраторов, бизнесменов, и иногда также поселенцев, которые распространяют имперский суверенитет на другие страны. С другой стороны, колонисты-поселенцы могут возникнуть как эмиссары империи, однако впоследствии они заявляют собственные суверенные притязания, независимые от имперского центра. Распространенное утверждение, что у сионизма никогда не было имперской метрополии, на самом деле подчеркивает его дистанцию от колониальной модели, но при этом указывает на его совместимость с моделью поселенческого колониализма.

Другое ключевое различие между колониальными проектами и проектами поселенческого колониализма заключается в том, какие отношения складываются между ними и населением той страны, куда они прибывают. Покойный австралийский исследователь Патрик Вулф (Patrick Wolfe) суммировал различия между колониализмом и поселенческим колониализмом грубой, но лаконичной формулировкой: колониализм основан на эксплуатации и контроле коренных народов, тогда как поселенческий колониализм предполагает их «уничтожение».

Колонизаторы эксплуатировали коренное население с целью добычи природных и человеческих ресурсов, которые направлялись в метрополию. Классическим примером колониализма является британское правление в Индии, в рамках которого труд и потребление коренных жителей субконтинента обогащали Ост-Индскую компанию и британскую казну. Эксплуатация предполагала насильственное подчинение, но колониальные власти не были заинтересованы в том, чтобы поставить коренное население на грань уничтожения — ведь тогда им было бы некого эксплуатировать, и колониальная империя потеряла бы смысл. Напротив, поселенцы-колонисты стремились к замещению коренного населения и часто использовали насилие, чтобы резко сократить его численность и количество принадлежащей ему земли. Описанная Вулфом «логика уничтожения коренного населения» (logic of native elimination), лежащая в основе поселенческих проектов, объясняет акты геноцида и этнические чистки, происходившие во многих исторических примерах поселенческого колониализма.

Эта логика присутствует также и в случаях, которые Вулф относил к широкой категории «ассимиляции»: политической, культурной и даже биологической абсорбции коренного населения политическим сообществом поселенцев. Ассимиляция является эффективным средством консолидации проектов поселенческого колониализма, поскольку она смягчает сопротивление поселенческому проекту со стороны коренного населения. Когда поселенцы и коренные жители видят друг в друге соотечественников, последние перестают быть исключительными претендентами на статус «коренных» (exclusive indigeneity).

Забытые сионизмы

Исключительность сионизма не меняет того факта, что, приняв решение искать решение своей проблемы в другой точке земного шара, европейские евреи столкнулись с проблемой любого проекта поселенческого колониализма: земля, на которую они претендовали, не была пустой. Как и все другие поселенческие проекты, сионизм последовательно делал выбор в пользу политики, которая бы снизила остроту «проблемы туземцев».

Стремление к еврейскому демографическому превосходству, либо через «добровольную» эмиграцию палестинских арабов, либо через принуждение, сопровождало сионизм на протяжении веков и существует до сих пор. Однако анализ сионизма как поселенческого колониализма позволяет объяснить и такие забытые его черты, как его стремление к интеграции и созданию инклюзивных демократических режимов — проектов одного демократического государства для двух народов, если угодно.

В своей книге 2018 года «За пределами национального государства» Дмитрий Шумский показал, что вплоть до конца 1920-х годов мейнстрим сионизма считал возможными различные формы политической организации, не сводящиеся к национальному государству: еврейскую автономию в рамках Османской империи; бинациональное государство, еврейское государство, объединенное в федерацию с более крупным арабским государством; а также еврейское государство в составе Британского Содружества. Реализация любого из этих проектов означала бы уничтожение отдельного и враждебного «туземного» политического образования, поскольку гарантировала бы политическое равенство арабов и евреев.

Причина, по которой сионисты склонялись к интеграционным и инклюзивным проектам была связана с тем, что, в отличие от других случаев поселенческого колониализма, коренное население, с которым они столкнулись, было сравнительно «сильным». До декларации Бальфура 1917 года, когда британцы приняли сионизм, сионисты не могли рассчитывать на военную победу над палестинцами. Вместо этого им приходилось поддерживать формы политической организации, потенциально привлекательные для палестинских арабов. Бинационализм предпочтительнее этнических чисток в моральном отношении, однако и в нем можно увидеть проявление описанной Вулфом «логики уничтожения коренного населения», которая присутствует во всех поселенческих обществах.

В 2023 году это сложно представить, но еврейско-арабское равенство всегда было частью политической логики сионизма, ничуть не меньше, чем фантазии о еврейской этнической гомогенности.

Израильский проект

Рождение Израиля через формальное отделение от Британской империи и перемещение порядка 700,000 палестинцев было ярчайшим проявлением поселенческого колониализма. После того, как сионисты создали Израиль как почти полностью моноэтническое государство, бинационализм практически исчез из сионистской повестки. Тем не менее, история сионизма продолжала отражать присущее поселенческому колониализму стремление к ассимиляции, однако направленное только на 156,000 палестинских арабов, оставшихся в пределах изначальной территории Израиля и ставших арабскими гражданами еврейского государства.

Вопреки израильской пропаганде, получение палестинскими арабами израильского гражданства не означало равенства в правах с евреями. В 1948 году Израиль ввел законы военного времени (так называемое «военное правление») для большинства палестинских арабов, тем самым отменив большую часть правовой защиты, которую давало израильское гражданство. Тем не менее, гражданство предоставляло арабам и евреям-сионистам правовую инфраструктуру для борьбы за гражданское равенство. Палестинские арабы-граждане Израиля признавали сионистское государство и занимались ненасильственной борьбой за улучшение своего положения. Со временем видные сионисты начали сетовать, что военное правительство стало ненужным и вредит желаемой интеграции арабских граждан. С середины 1950-х годов израильские правительства постепенно ослабляли ограничения военного режима для арабских граждан, а в декабре 1966 года они были полностью отменены. Интегрируясь в израильское общество, палестинские арабы оставались в подчиненном статусе населения, находящегося под подозрением. Тем не менее, со временем арабы в Израиле начали чувствовать себя израильтянами. Появление этого чувства принадлежности является характерной чертой поселенческого колониализма.

Следует отметить, что характеристика Израиля как поселенческо-колониального государства ничего не говорит о его легитимности — Израиль настолько же легитимен или не легитимен, как и некоторые из государств, где живут его наиболее яростные критики. Хотя антиизраильские активисты могут поддерживать государственную политику примирения и компенсации в отношении индигенных сообществ своих собственных стран, такая политика в конечном счете сводится к ассимиляции коренных народов в рамках мультикультурного «лоскутного одеяла» поселенческого государства. Это высшая форма поселенческого колониализма, а не его отрицание. И все же, хотя подобные жесты могут показаться циничными и пустыми, мы должны задаться вопросом о том, почему сионисты и палестинцы так и не достигли фазы примирения.

1967: Колониальный поворот

Израиль мог пойти по пути таких государств, как США, Канада или Австралия, которые включили оставшиеся коренные меньшинства в состав поселенческих обществ. Однако после Шестидневной войны в июне 1967 года Израиль неожиданно стал контролировать большую территорию со значительно большим палестинским населением. Во время первого после войны электорального цикла израильские избиратели выбирали между двумя программами. Правые призывали к аннексии приобретенных в ходе войны оккупированных территорий,¹ строительству поселений и предоставлению палестинскому населению реальной возможности приобрести равноправное израильское гражданство в будущем. Левая Партия труда тоже выступала за строительство поселений, но не настаивала на формальной аннексии, а также отвергала идею предоставления гражданства палестинцам.² По итогам выборов Партия труда получила 56 мест в Кнессете, тогда как правым досталось 26 мест.

Удержание контроля над оккупированными территориями без предоставления гражданства их жителям и поощрение поселенческой активности евреев-израильтян привели к тому, что израильская оккупация начала все больше походить на исторические формы имперского контроля над территориями, находящимися в колониальной зависимости — режим, основанный на этническом превосходстве и эксплуатации труда палестинцев, не имеющих израильского гражданства, находящийся ближе к «классическому» колониализму, а не к поселенческому.

И до, и после 1967 года израильские правительства поощряли демографическую «иудаизацию» территории посредством создания поселений. Однако кибуцники, поселившиеся на палестинских землях в 1950-е годы,³ по крайней мере стремились к отмене военного правления и выполнению обещания предоставить арабам израильское гражданство. Напротив, поселенцев на оккупированных территориях никогда особенно не беспокоил политический статус их палестинских соседей. Таким образом, можно сказать, что после 1967 года сионистские поселенцы больше похожи на франкоалжирцев (pieds-noirs), чем на европейское население Австралазии или Америки.⁴ Они являются скорее «колониальными поселенцами», чем «поселенцами-колонистами».

В 1987 году, двадцать лет спустя после установления Израилем квази-колониального контроля над оккупированными территориями, началась Первая палестинская интифада, которая, подобно другим антиколониальным восстаниям, снизила рентабельность колониального проекта. Мирные переговоры в Осло, последовавшие за Первой интифадой, были попыткой Израиля вернуть сионизм обратно на путь поселенческого колониализма и отказаться от колониальных отношений с палестинцами. Действительно, одним из явных мотивов поддержки сионистскими левыми мирного процесса в Осло была все та же логика «уничтожения коренного населения»: не через этническую чистку или ассимиляцию, но путем пересмотра границ таким образом, чтобы палестинцы оказались за пределами израильского контроля и ответственности.

Провал соглашений Осло в 2000 году означал возобновление колониального господства, которое сопровождалось ужесточением израильского угнетения и более брутальными формами сопротивления ему. В 2005 году Израиль вышел из Сектора Газа, но сохранил существенный контроль над ним, тогда как на Западном берегу Иордана ему удалось подавить палестинское сопротивление с помощью Палестинской национальной администрации, которая действовала как компрадорский класс. В течение двух десятилетий Израиль успешно удерживал палестинцев в рамках колониальной матрицы, следя за тем, чтобы сопротивление оставалось на управляемом уровне. Однако ничто не вечно.

Поселенческий колониализм и война 7 октября

Резня, устроенная ХАМАС в израильских городах и деревнях рядом с Сектором Газа 7 октября, направлялась конечной целью — изгнание израильтян со всей территории Палестины. Более тонкая интерпретация предполагает, что атака была направлена на срыв процесса нормализации отношений между Израилем и Саудовской Аравией, которая привела бы к дальнейшему закреплению колониального положения палестинцев. В результате этого нападения израильтяне могут выбрать альтернативу колониальному пути, однако концепция мирного урегулирования в духе Осло, соответствующая модели поселенческого колониализма, сталкивается c концепцией этнической чистки Сектора Газа и Западного берега Иордана, которая тоже соответствует поселенческой модели. На это указывают ежедневные высказывания израильских лидеров, а также масштабы смертей и разрушений.

Однако поселенческо-колониальные аспекты сионизма также дают повод для осторожного оптимизма. Палестинские арабы-граждане Израиля проявили солидарность с израильским государством и его гражданами-евреями. Вопреки расистским обвинениям со стороны правых, называющих их пятой колонной, палестинские граждане Израиля не идентифицировали себя с боевиками ХАМАС. На протяжении месяцев после атаки 7 октября, пока студенты университетов Лиги плюща скандировали «От реки до моря», палестинские арабы в Израиле оставались привержены проекту двух государств для двух народов, осуждали ХАМАС, и кусали губы, глядя на ужасающие фотографии из Сектора Газа. Евреи и часть палестинского народа доказали свою способность выйти за пределы исторической колеи, приведшей к этой жестокой войне. Что как не это свидетельствует о возможности мирного соседства евреев и палестинцев в рамках двух государств?

Примечания

1. Здесь и далее имеются в виду Оккупированные палестинские территории (Occupied Palestinian Territories), то есть Западный берег реки Иордан, Сектор Газа и Восточный Иерусалим.

2.  Во-первых, левые рассматривали предоставление гражданства палестинцам на оккупированных территориях как потенциальный демографический вызов. Во-вторых, они придерживались принципа «мир в обмен на территории», однако не хотели отдавать все территории.

3. Имеются в виду территории в пределах т. н. «зеленой линии», то есть находящиеся в международно признанных границах Израиля, не включающих территории, оккупированные в 1967 году.

4.  Еврейские поселенцы на территориях, оккупированных Израилем в 1967 году, похожи на франкоалжирцев и других колониальных поселенцев (colonial settlers), поскольку они остаются гражданами Израиля и не имеют намерений отделяться от метрополии. Подобно франкоалжирцам, большинство из которых репатриировались во Францию после Алжирской войны за независимость, еврейские поселенцы покинули Синайский полуостров после заключения мира с Египтом в 1979 году и Сектор Газа после одностороннего размежевания в 2005 году. В этом заключается их фундаментальное отличие от поселенцев-колонистов (settler colonists), которые претендуют на собственный суверенитет и отделение от метрополии, как это было в случае США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Израиля после обретения ими независимости от Британской империи.