Карта местности изменчива и алогична. Выставка Церетели проходит в Saatchi Gallery в Лондоне, выставка «неофициального» Кабакова в Третьяковке, Пиотровский с Сокуровым делают павильон в Венеции — все три комбинации еще недавно казались бы невозможными. В ЦДХ чуть ли не одновременно проводили выставку модного Бэнкси и всесоюзную выставку Союза художников России (это очень консервативное и в значительной степени провинциальное искусство). Дмитрий Гутов в фейсбуке активно публикует реалистическую живопись семидесятых. Студенты Осмоловского выставляются в одних залах с мэтрами-традиционалистами Евгением Максимовым и Александром Лавданским. Александр Солдатов делает иконостас для Парижа, Симон Мраз курирует конкурсы городской скульптуры для спальных районов Подмосковья. Психоделический Бартенев и представительница радикального перформанса Елена Ковылина руководят конвенциональными районными выставочными залами.

Не первый год происходит некая турбулентность, перемешивающая традиционные ареалы обитания представителей разных фракций художественной жизни. Но многие, не замечая этого, продолжают отстаивать антикварные идеологические конструкты: перепощивают одно и то же антисовременное интервью Ирины Антоновой, возмущаются, что Трегулова сравнивает Коржева с Люсьеном Фрейдом, пишут злые посты о том, что в центре Помпиду обсуждают соцреализм. Словно этот соцреализм, чуть только расслабься, воскреснет, придёт с дубинкой на Винзавод и вновь заставит художников рисовать красноармейцев и колхозников. Или как будто можно представить, что хипстеры, проникнувшись увещеваниями министерства культуры выключат TikTok, возьмут этюдники и пойдут изучать Ченнино Ченнини. Но ни того ни другого не случится, утомительная идеологическая война многих коллег по цеху друг с другом бесплодна.

Все идеи и произведения искусства созданные до возникновения Инстаграма — это Древнее царство. Я не утверждаю хорошо это или плохо, но очень похоже, что это именно так. Альтамира отличается от пещеры Ласко, Оскар Рабин отличается от Таира Салахова, Борис Гройс немного отличается от Дмитрия Сарабьянова, но это не повод для того чтобы испытывать сильные эмоции. Всё это можно любить и хранить в музеях, этим можно торговать или игнорировать — неважно. Это было давно, до того как в фейсбуке стало два миллиарда пользователей, до того как нейросети стали писать музыку Баха, до того как нобелевскую премию дали Грете Тунберг…

В постинстанграммной жизни разница между Ленинградским союзом художников, Московским электрозаводом и ГЦСИ в Нижнем Новгороде пролегает не в дихотомии советское/несоветское, официальное/авангардное или актуальное/неактуальное, а в большей степени зависит от динамики числа подписчиков в соцсетях, стоимости аренды помещений и наличии финансирования для хороших диджеев на открытии. Разумеется это не отменяет возникновения новых дискурсивных градаций, но образуемая ими структура современного культурного ландшафта может вообще никак не коррелировать с теми контроверсиями, которые до сих пор занимают умы старших представителей нашей художественной сцены.