Работы крис коул, канадской художницы, ныне проживающей в Австралии, неизменно отличаются радикально тихим звучанием и заметно аскетичным характером. На основе деликатной работы с едва уловимыми звуками, с масштабированием микро-элементов, особым взаимодействием с пространством и вовлечением в процесс слушателей крис коул создает звуковые полотна с неопределенным содержанием, но с предельно интенсивным напряжением.

Ее первый и пока единственный сольный альбом «Sand/Layna» — идеальный образец для начинающих и важная итоговая работа для самой художницы — состоит из двух композиций, записанных в течение десяти лет на скупом инструментарии (голос, контактные микрофоны, несколько повседневных объектов), с массой едва различимых событий и плотной звуковой текстурой. Совместные записи и выступления с внушительным списком импровизационных музыкантов — отдельная и важная глава в творчестве крис коул. Дуэт «Ora Clementi» с Джеймсом Рашфордом и проект с коллегой и возлюбленным Ореном Амбарчи заметно выделяются из общего массива коллабораций, но любая из встреч с другими музыкантами — уникальный процесс с неопределенным итогом, каждый раз раскрывающий возможности участников с новой и неожиданной стороны. Site-specific работы, созданные в разных уголках мира, развивают заметный еще на записях интерес художницы к работе с пространством и его звуковыми возможностями. В Москве крис коул представит звуковую скульптуру, созданную в рамках проекта «Геометрия настоящего».

АК: На «Геометрии настоящего» вы создадите звуковую скульптуру на территории бывшей электростанции ГЭС-2. Расскажите об идее этой работы. Что в конечном итоге это будет?

кк: Работа, которую я представлю в Москве, называется «Громоздить Пелион на Оссу» (Piling Pelion Upon Ossa). Прошлым летом я приехала посмотреть помещение и была крайне очарована огромными грудами кирпича и щебня, разбросанного вокруг всего здания во время сноса. Я стала по-настоящему одержима эстетикой строительного мусора, обломков кирпичей и пыли. Для своей работы я перенесу кирпичи из разных частей здания в маленькую комнату, где создам скульптуру в виде большой горы. Процесс создания будет записан на множество микрофонов с различными техническими характеристиками, расположенных как в самой комнате, так и на моем теле. Записанный материал будет использован в четырехканальной композиции, непрерывно играющей в комнате во время выставки.

Название является отсылкой к греческому мифу, где гиганты пытались взгромоздить друг на друга две горы — Пелион и Оссу, — чтобы добраться до небес и уничтожить богов. Но в принципе, это фраза означает выполнение трудной и, по существу, бесполезной задачи. Очень часто в своей работе я исследую повседневное поведение и действия, не имеющие какой-либо цели, и я для этой работы для проекта «Геометрия настоящего» лично переносила кирпичи, разбросанные вокруг ГЭС в небольшую комнату, где будет инсталлирована моя скульптура. Физическая скульптура и звуковая часть полностью связаны и мотивированы друг другом. Она построена, опираясь на то, как работает звук в комнате, как звучит сама комната (металлический пол, бетонные стены) и кирпичи.

АК: Мне всегда было интересно, почему вы пишете свое имя без прописных букв. Если учесть вашу порой невероятно тихую музыку и достаточно скромную эстетику в целом, возникает вопрос: что это — концептуальный шаг или просто скромное поведение?

кк: Изначально мне просто больше нравилось, как выглядит мое имя со строчными буквами, и никогда не нравилось, как выглядит заглавная C (K). Без прописных букв имя выглядит более сбалансированно и естественно. На протяжении многих лет я обдумывала значение, которое мы придаем вещам благодаря словам и именам с прописных букв, и посчитала это попросту лишним. Да и в целом я предпочитаю более сдержанный подход, что также отражается на моем отношении к звуку.

АК: Недавно вы записывались в крайне неожиданном составе — с Лейфом Элггреном и Ореном Амбарчи — в легендарной стокгольмской студии EMS. Не могли бы вы рассказать немного о том, как проходила запись и кто был инициатором этого проекта?

кк: Я в предельном восторге от этого проекта. Нам с Ореном давно нравились работы Лейфа, он очень сильно повлиял на каждого из нас. Мы были приглашены в EMS на двухнедельную резиденцию в прошлом году, где планировали поработать над нашей новой совместной записью (она выйдет под названием «Hotel Records» в мае этого года на Black Truffle), и предложили Лейфу поучаствовать в проекте. К счастью, он был свободен и с большим энтузиазмом отнесся к предложению. У нас было несколько фантастических дней в Стокгольме, из чего вышла очень странная и особенная запись, сочетающая в себе ранее записанный материал, который каждый из нас принес на сессию, с записями, созданными на EMS. Мы использовали синтезатор Serge в качестве инструмента для обработки некоторого материала. Заключительная часть имеет очень необычную атмосферу, и мне кажется, она может вызвать много ярких образов. Наша совместная работа с Лейфом носит название «Certainly» и выйдет на бельгийском лейбле Ultra Eczema в этом году с обложкой от Денниса Тифуса.

АК: У вас в планах новый сольный альбом. Насколько он похож по методике работы и идеям на первый альбом «Sand/Layna» — или это совершенно непохожая запись?

кк: Мой следующий сольный альбом — это рискованный шаг на совершенно иную территорию, но тем не менее все связано. Первая сторона пластинки — очень простая, нарративная работа для голоса и органа, в то время как вторая часть — это запись, связанная с гипногогическим состоянием, включающая в себя голос, полевые записи, текстуры от контактного микрофона и многое другое. В последние годы мой инструментарий расширился, и я чаще использую свой голос — но, по сути, концепция не изменилась.

АК: Вы директор канадского фестиваля «Send + Receive», у которого достаточно долгая история и неизменно представительный лайн-ап. Расскажите об истории этого фестиваля и его идеологии.

кк: Я директор «Send + Receive» в Виннипеге последние 9 лет, а в этом году он пройдет в 19-й раз. Фестиваль основан в 1998 году из–за растущего интереса к саунд-арту и экспериментальной музыке в Канаде и конкретно в местном сообществе. Он спровоцировал столь необходимый форум для художников из Канады и со всего мира, у которых есть возможность приехать и представить свою работу в Канаде. Мы некоммерческий фестиваль, и нам повезло получить финансовую поддержку от государства. Поддержка от художественных советов по всей стране позволяет составить программу из бескомпромиссных музыкантов, которые, как мы считаем, создают впечатляющие и важные работы. Я считаю, что подобная поддержка крайне важна для некоммерческой музыки — именно так могут получиться важные события в искусстве.

АК: Вы работали с огромным количеством великих импровизационных музыкантов вроде Орена Амбарчи, Тетузи Акиямы, Кита Роу, Джессики Кинни, Джеймс Рашфорда и многих других. Но особенно часто вы играли в форме дуэта, как в «Ora Clementi» или в совместных проектах с Ореном Амбарчи. Вам действительно больше нравится работать в этом формате? И что для вас важно в музыканте, с которым вы сотрудничаете?

кк: Мне очень повезло работать с невероятными музыкантами. И это правда, что в целом я предпочитаю дуэт более крупным формам. Мне кажется, в подобном виде сотрудничества вы можете взаимодействовать и создавать нечто более интимное. Я получаю очень много от подобных диалогов, это больше похоже на выстраивание взаимоотношений, что я нахожу весьма интересным и глубоким. Если говорить о тех, с кем я сотрудничаю, я больше тянусь к людям, которые не боятся рисков, которые могут удивить меня и не стесняются сделать что-то, что может не сработать.

АК: Вы часто работаете с полевыми записями и повседневными звуками. С другой стороны, вы никогда не работали с петлями и сэмплами. Что вас привлекает в первом подходе и что не нравится в другом?

кк: Не могу сказать, что последовательно использую полевые записи, но я ценю текстурные особенности и тот объем, который они могут привнести в работу. Мне нравится использовать хорошо известные звуки и помещать их в контекст, изменяющий способ их восприятия. Мне всегда были интересны изменения тембра и текстуры, и я всегда находила неявные музыкальные звуки интригующими.

Я считаю, что сэмплы и петли звучат безжизненно. Мне нравится работать со звуком так, чтобы он был непосредственным и живым, и я хочу, чтобы звук воспринимался так, словно в нем всегда происходят тонкие изменения и словно нет уверенности в том, откуда он идет. Я не люблю предсказуемость петель в абстрактной музыке, я люблю активный опыт прослушивания и считаю, что из–за них слушатель, как правило, становится ленивым.

АК: Вы часто используете обычные контактные микрофоны и непримечательные, повседневные объекты в своих работах. Почему? И на каких музыкальных/не-музыкальных инструментах вы играли в последнее время?

кк: Я очень люблю контактные микрофоны. Мне нравится генерировать звук вживую — это очень чувственный, ручной процесс, и контактные микрофоны — отличный инструмент для этого. Кроме того, я всегда любила создавать едва уловимые работы, вовлекающие слушателя в процесс, и с помощью контактных микрофонов я могу озвучить незаметные действия и их источники. Мне нравится, что их звучание можно усилить и сделать его предельно настоящим, четким и захватывающим. Я стала использовать повседневные объекты (стекло, мое тело, соль, бумагу) в ранние годы вынужденно, просто потому что они дешевы и легко доступны. Я быстро обнаружила в них потенциал для сложного и богатого массива звука и использую повседневные объекты по сей день.

В последнее время я также играю на традиционных музыкальных инструментах (пианино, орган, флейта, перкуссия). Я не ограничена определенным набором инструментов, но мотивирована идеями и концептами и выбираю те инструменты, которые мне нужны для их достижения.

Интервью: Артур Кузьмин