I

Одиночество, чтобы написать рассказ. Одиночество, чтобы расслышать голос в самой себе. Чтобы по крупицам собрать образы, окружающие с головы до ног. Когда иду за капустой и вижу людей, беспокойных и нервных. Когда бегу, чтобы успеть к закрытию бассейна. Когда наблюдаю за методичными движениями разных тел.

Выбирая уединенную позицию наблюдателя, я решаюсь отказаться от собственной жизни. Символическое убийство себя, чтобы рассмотреть других. Лишаясь какой-то движимости я прирастаю к ветвям. Затаив дыхание, вслушиваюсь в шелест листьев. И стараюсь распознать приближение медведя. Я хочу довести свою чувствительность до предела.

Я умираю — я оживаю.

II

Музей Москвы стал пунктом мобилизации. Новая Третьяковка объявляет о патриотической Московской биеннале. Время теряется в своей неуловимой спешности. И девушка плетётся за говорливой парой с испуганным взглядом. Она задыхается от разговоров, но не может остановиться. Они переговариваются, они смеются, но рядом ты чувствуешь лишь усталость. Напряженное утягивающее в себя время, которому ты не можешь противостоять. Приходит домой и решает это закончить.

III

Появляется необходимость исчезнуть с материка. Самолеты летают каждый день, утренние и вечерние рейсы. Полет длится восемь с половиной часов. Широкий салон с возможностью уединения, с возможностью восемь с половиной часов быть обездвиженным. Повисшая в небе железная коробка располагает небольшим количеством занятий.

Вынужденно беру себя в руки и занимаюсь реконструкцией воспоминаний. Смотрю в окно. Неистово пишу в заметки. Я должна выговориться самой себе в темном, лишенном цифрового слоя, пространстве. Я остаюсь в оглушительной тишине и готова слушать.

Каждая встреча не лишена смысла. Или лишена. Какой же в них смысл если ты бредешь в полусонном состоянии за парой людей, имитируя вовлеченность. Перевернувшись на другой бок, она засыпает на восемь оставшихся часов и просыпается на полуострове.

IV

Вручную собранный купол, лента с чемоданами, беспокойные люди, подсвеченные синим рефлексом от крыши. Среди них — ты с металлическим взглядом, ещё не отошедшая от восьмичасовой инспекции собственной жизни. Ты здесь, потому что на материке задохнулась от скорости собственных мыслей. Каждый шаг вынужден стать бесформенным, каждое движение — незначительным, каждая мысль — подвергнута сомнению. Онемевшая на материке, ты из последних сил приземлилась на полуостров. Ты делаешь вдох, чтобы увидеть что-то вокруг и пойти.

V

Она получает багаж, она двигается к автобусной остановке, она делает усилие, чтобы оглядеться. И вдруг на неё налетает человек с багажом. Он говорит, перебивая себя руками, но она его не слышит. Вопрошая и вопрошая — остается безответным. Спрашивал ли он маршрут, дорогу, денег, номер — всё это не так важно, ей необходима тишина. И она бредёт дальше.

VI

Сев в автобус, ты молчаливо поглядываешь в окно, ты не смотришь в телефон, ты не хочешь включать дорожный плейлист, следить за маршрутом. Доверяешь импульсу, который и подскажет, когда нужно выйти. Ты обретаешь себя в новом пространстве, ты перераспределяешь собственный вес. Ты в автобусе и следишь за переменой ландшафта. Тебе нужно выбрать верный.

VII

По громкой связи: «Остановка Библиотека имени Пушкина». Героиня сняла квартиру недалеко от этого места и помнила, что она находится где-то в трех домах от самого здания. Плутая по дворам со своим маленьким чемоданом на колесах, она находит верный подъезд. Перебирая код, она открывает дверь, затаскивает чемодан на пятый этаж, находит ключ под ковриком и отпирает дверь.

Теперь она дома. Или «дома». Неспешно перебирая вещи в своём чемодане, она понимает, что не в силах сделать это аккуратно и всё вываливается на кровать. Двое вельветовых штанов, три футболки, две цветные шерстяные кофты, черная водолазка и две блузки. Вот и все её вещи в поездку без обратного билета. Вещи которые она скинула в чемодан за два часа до выхода из дома.

VIII

Переодевшись в теплую кофту, штаны и скинув вещи на пол, она легла на кровать. Так она и пролежала до самого вечера, нарушив первое правило перелетов на полуостров — засыпать приземлившись. Но спала ли она? Скорее, она вглядывалась в потолок, переводя взгляд за окно, чтобы поверить в случившееся. Что-то ведь точно случилось. Вот ты на полуострове, ты не за кем не плетешься, ты лежишь в полном одиночестве, изолированная от материка. Что-то произошло. Событие, которое не описать.

В голове лишь читающая строки одноклассница — было ли это на самом деле? — хрупкая девочка с лепестком розы между страницами книги. Долгое долгое время её голос повторял:

Рас-стояние: версты, мили… Нас рас — ставили, рас — садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли.

IX

Утром она быстро спешит на автобус, она едет до ближайшей точки, из которой может дойти пешком до океана. Она ведь даже не знает, как до него идти. Густой лес, из которого она надеется выйти к прибрежной полосе, она не видит опасность. Вместе с радостью, она не чувствует и страха. Оставшись одна в автобусе, она очарована своей способностью поместить себя в такое совершенно дикое неизвестное место.

Выйдя на конечной остановке, она не видит ничего кроме деревьев, сопок и двух заброшенных домов. Проволка, пущенная между потрепанными корягами, оберегала два желтых одноэтажных домика. Разбитое окно и следы ржавчины указывали, что здесь ни души, но развешанное белье, говорило об обратном. Может жители лачуг превратились в стайку птиц, так пристально разглядывающих героиню. Люди расплывались в ландшафте, их места занимали чайки.

Привыкшая замирать, она простояла разглядывая их в ответ с минут двадцать и двинулась к океану на ощупь. Шаг за шагом она то верила в собственный маршрут, то сбивалась и хотела повернуть обратно. Впереди не было никого, за кем можно было бы волочиться отключив свои чувства и ощущения. Сейчас же это было чревато встречей с медведем, о котором она так много читала. Но всё же она не могла долго концентрироваться на дороге, мысли уносили её. Набираясь сил всмотреться в дорогу, сигналы опасности, она поддавалась фантазии и снова пропадала. Появится медведь — выйдет она.

X

Спустя несколько часов, я сдалась. Доверять собственными ощущениям невозможно. Время от времени захватывают отдельные воспоминания, спутывают маршрут и ты крутишься по знакомым тропам, не находя новых к океану.

Я снова сдалась. Я вышла на дорогу и застопила попутку. Готовая рухнуть в отчаянии, я увидела, как в мою сторону движется машина. Договорившись с ними и сев на заднее сидение, погрузилась в свои воспоминания без надобности следить за маршрутом, ощущениями, поддерживать беседу.

Перебирая каждое твое движение, я кажется вот-вот доходила до истоков случившегося. Если мои воспоминания болезненные, то как на этом строить настоящее?

Высадившись у песка, засеянного кустами с жимолостью, я двинулась в сторону океана. Звук волн, но в тумане виднелись лишь трупы чаек перемешанных с песком, медузами, водорослями. От холодного воздуха исходило ощущение рыбного супа или копченостей. Я готова написать рассказ.

Увидев неспокойствие океана, я замерла и села. Пораженная этим неуловимым громадным потоком. Тело ещё помнило долгий маршрут к океану, мысли начинали набегать и замирать одновременно. Потянувшись за леденцами, я уронила телефон. Переставляла ноги, раскапывала телефон, двигала руками, головой. Найдя телефон, я начала искать блокнот для записей, я хотела свидетельствовать, быть наблюдательницей убывающих волн. Я снова замираю.

XI

Что произошло с героиней?