Я преподаю в центре иностранных языков. Однажды — на занятии по английскому со взрослой группой уровня advanced, для дискуссии я решила использовать следующую цитату Жана Бодрийяра: «It is always the same: once you are liberated, you are forced to ask who you are». Удивительно, но многие впали в ступор и не смогли сразу внятно представить свою точку зрения или хотя бы примеры, иллюстрирующие смысл данного высказывания. Один парень недоуменно спросил мол, а как может«liberated» быть связано «asking about who you are»? После того, как я написала на доске, жирно выделив черным маркером, слово «CHOICE», а потом привела в пример растерянное общество периода развала СССР, они немного оживились и начали выдавать идеи…

Откуда такие мысли?

Как-то, несколько лет тому назад, я гуляла по ночной улице южно-китайского города Гуанчжоу. Находясь под впечатлением от прочтения «Симулякра и симуляции» Бодрийяра, я стала более пристально всматриваться в яркие вывески, мигавшие посуду своими разноцветными огоньками, и одна из них внезапно привлекла мое внимание: на ней была изображена девушка с аппетитной курицей на подносе. В названии было указано, как сейчас помню, что это был ресторан хайнаньской кухни. Девушка с вывески была одета в национальный костюм островитянского этноса. Она улыбалась и выглядела безумно приветливо. Хайнаньская кухня?! На окраине Гуанчжоу? Играющая роль бедной официантки красивая модель, которая, возможно, даже и не бывала ни разу на Хайнане? А может быть эта девушка с вывески и вовсе не имеет отношения к хайнаньскому этносу? Вот он и мем-симулякр…

Если продолжать гастрономическую тему, то примерном симулякра может служить следующее явление: Как известно, исторически сложилось, что на территории постсоветского пространства проживает большое количество корейцев, так называемых «корё-сарам». Будучи насильно перемещенными в непривычные для них климатические условия (в Среднюю Азию), они не имели возможности мариновать лобу по национальному рецепту (ведь она попросту там не растёт), поэтому они заменили ее морковью. Таким образом появилось неокорейское блюдо «морковка че», которое вы не найдёте в Корее. Символический кот Шреденигера, так сказать. Аналогично — роллы, например, «Калифорния» или «Филадельфия» были придуманы японскими эмигрантами в США. Или же лапша в коробочках, к которой многие привыкли, на самом деле изобретение жителей американских Чайна-таунов, и не имеет ничего общего с традиционной китайской подачей еды…

К чему я веду?

Задумывались ли вы, что общего между интернет мемами и китайскими иероглифами? Я, как китаист, могу сказать, что сходства у них такие же, как, например, у концепций Дао и Упанишад с теорией квантовой физики (почитайте «Дао физики» Фритьофа Капры).

Лол! Наверное, это уже слишком…

Ладно, перехожу к сути. А давайте-ка и рассмотрим этот самый «лол» в качестве примера. Большинство интернет пользователей знает значение данной аббревиатуры, будь-то нигериец, филиппинец или житель Люксембурга, все они одинаково поймут смысл мема. А представьте, что дети, не сидящие в интернете, где- нибудь в Мордовии, дразня своего товарища, начнут использовать такое же сочетание букв, но в другом смысле, например: «Лёва очень ленивый». Тогда «лол» превратится уже в нечто иное, по форме идентичное тому, к которому привыкли интернет пользователи. Если человек, пусть им будет отец одного из этих детей, знает одновременно и об интернетом «лол»е и о «лол»е, относящемся к его отпрыску, то он уже будет иметь несколько опций расшифровки данного мема.

Что же такое мем? Это, по своей сути, символ, смысл которого находится в компетенции его рассматривающего. Предположим, условные — восьмидесятилетний Аркадий Филиппович из Санкт- Петербурга или девяносто пятилетняя бабушка Гвидаль из Уругвая незнакомы ни с интернет «лол»ом ни с «лол»ом мордовских детей, значит — мем для них окажется пустым символом, просто сочетанием букв.

Многие, в том числе и мои студенты, верят, в свободу собственного выбора, однако, я полагаю, наряду с различными антиглобалистами или даже верящими в рептилоидов, что мнимое «разнообразие» — ничто иное, как ментальная тюрьма. Основанием этой тюрьмы служат даже не столько мемы, окружающие нас повсюду (любой предмет, логотип, изображение, произведение искусства или не очень и т.п. — это уже мем), сколько работа над их смыслам, последствия которой вкладываются в наше подсознание.

Кто такой Санта Клаус? Это никто иной, как Николай Чудотворец или Святой Николай. Помнит ли об этом еще кто-нибудь? Вторым слоем на этот мем была наложена проекция некого доброго бородатого старичка, радующего западных детей рождественскими подарками. У народов, в культуре которых Санта Клаус изначально не был задействован, сегодня он, скорее всего, будет ассоциироваться с рекламой, Америкой или зимними праздниками. Более того, однажды в Сеуле я встретила изображение Санты с азиатским разрезом глаз. Попробуйте поинтересуйтесь у современных людей, кто такой Санта, ответят ли они вам на этот вопрос верно? И таких примеров перепрограммирования мемов в современной культуре найдется тысячи.

Возможно, вы уже знакомы с системой китайского письма и его особенностями. Иероглиф — это картинка, видоизменявшаяся на протяжении столетий до того, как приняла окончательную форму. Однако не только внешний вид, но и значения иероглифов претерпевали изменения. Точнее — обрастали новыми смыслами. По мере появления новых явлений — в современном китайском языке крайне редко прибегают к созданию принципиально других знаков, а зачем? Ведь все на свете взаимосвязано, и новое рождается из старого. Грубо говоря: вот иероглиф 电, который изначально обозначал молнию, затем изобрели электричество, а так как молния — это такое же электричество, только природного происхождения, то этому значку прибавили еще одно значение. 脑 переводится как «мозг». Объясняя прошлом году семилетнему ученику, по аналогичной схеме, значения иероглифов, я была приятно удивлена, когда он сходу угадал значение следующего бинома (так называют составное слово из парных иероглифов) 电脑. Дословно переводится он «электронный мозг», то есть «компьютер». Я привела наитривиальнейшую иллюстрацию мемной сути китайского письма. Удивительно, но некоторые современные китайцы знакомы лишь с верхними слоями значений родных иероглифов. Разве не то же произошло с Сантой? Во время одного из выступлений в лектории ВДНХ, на котором мне посчастливилось поприсутствовать, профессор Илья Смирнов отметил невозможность адекватной трактовки древнекитайской поэзии по причине смысловой многослойности оной, не говоря уже об абсурдности стараний иностранцев перевести ее на свои языки.

Вот так-то…

Мем — это реклама. Чем более узнаваем мем, тем дороже он стоит. Даже если изначальная идея, которую олицетворял мем утеряна навсегда- это не беда, поскольку грамотные «хозяйственники» всегда найдут ему новое применение.

Можно долго рассуждать, делать догадки, спорить с пеной у рта о причинах, инструментах и механизмах неприятного процесса забвения смыслов и опустошения мемов. Важнее, на мой взгляд, обратить внимание на последствия: глупеющие, одно за одним, поколения; потеря ориентиров; конечная (позволю себе выразиться: конченная) стадия материализма; глобальная депрессия; суициды на почве отсутствия смысла жизни.

А ведь жизнь — это все тот же мем, и в него было некогда вложено оригинальное значение…