Касаться

Философиня Карен Барад, описывая любые взаимодействия (inter-actions) — описывает их как касание (touching). Барад следует метафоре самокасания (self-touching) и касания в квантовой теории поля. По ней, электрон испускает виртуальный фотон и, поглощая его, входит во взаимодействие с самим собой — касается себя (self-touching). Для Барад, все сущности и вещества в мире взаимодействуют через касание. Касание — это базовая форма взаимодействия.

Соприкосновение это также способность к ответственности — response-ability — способности ответить, отреагировать. Касание — это проявление ответственности, так как дает возможность ответить. Быть ответственным тут — это давать ответ — другому или самому себе. В момент когда я отвечаю самому себе, я уравниваюсь с другим. Любое касание — взаимно, или обоюдно.

Ответ другого — может изменить меня, а может и нет. Взаимодействие касанием, или соприкосновением, остается на поверхности сущности. Соприкосновение, как форма взаимодействия, не обязана менять другого. В обоюдном касании сущности “ощупывают” друг друга, оставаясь раздельными.

Уходя от телесных метафор, можно найти ответ в химических взаимодействиях. В противоположность касанию, кардинально по-другому происходит растворение. Растворение — это проникновение в другого. Оно изменяет: меняется и тот, кто поддался растворению и тот, кто растворяет. Это симбиотическая связка. Сущности или вещества входят в химическую реакцию, сплетаются и взаимо-растворяются, обоюдно изменяя идентичности друг друга.

Нейтральный медиум

Существует трюизм, что тело человека состоит из воды. Наше “мы” от 50 до 90% это — вода. Существует другое расхожее выражение что “мы это то, что мы едим”. И если еда, в качестве составляющего наших тел несет коннотации связанные с ожирением, чистотой кожи и, в целом, со здоровьем, то вода в телах — это скорее количественные показатели, измеренные в процентах массы тела или стаканах воды в день.

Вода в нашем представлении лишена конкретики. Это медиум, у которого нет качеств, нет идентичности. Эта нейтральность позволяет совершать с ней множество манипуляций, которые стали возможны только благодаря представлениям о воде как об абстрактной субстанции. У воды нет ни вкуса, ни запаха, она бесцветна и прозрачна. Ее основные качества — физико-химические, и одно из основных этоспособность растворять в себе другие вещества, что достигается благодаря сложности устройства молекулы.

Итак, нейтральная сама по себе вода создает примеси, растворяя в себе другие вещества и становясь жесткой, кислотной или еще какой-то. Чистой воды, без специальных манипуляций по дистилляции, в мире не существует.

С одной стороны вода — нейтральна и постоянна, так как неизменно состоит из одних и тех же молекул H2O, с другой — всегда конкретна, специфична и локальна, так как в ней в каждом частном случае существуют конкретные примеси, которые в ней растворены. Эти примеси формируют не только качество воды, но также качества сущностей или объектов, таких как, например, человек или река, в которые вода попадет и которые растворяются в ней, растворяя ее.

Вода — медиум, который переносит частички идентичности, размывая их.

Я-река — река-я

Я и мое водянистое тело, большая часть которого регенерируется каждые 16 дней, за 16 дней приобретем качества той воды, которую я пью. Если я эти 16 дней проживу в Москве и буду пить водопроводную воду, то я стану, на определенную часть, состоять из воды Москвы-реки. И если бы фраза о еде “мы есть то, что мы едим”, была бы также применима к воде “мы есть, то что мы пьем”, то перефразируя ее, я бы стала Москвой-рекой.

Став рекой, я становлюсь землей, по которой река течет: вода, просачиваясь через слои почвы и протекая по поверхности земли, собирает микроэлементы, насыщается кислородом, произведенным растущими здесь растениями, окисляется бактериями, которые в воде живут, и соединяет меня с землей-местом, где я живу.

Соединившись с рекой, всем живым и землей ее бассейна путем поглощения воды из водопровода, я также соединяюсь с рекой через испражнения и канализацию. Стоки, выходящие из моего дома и втекающие назад в реку, оставляют след на берегах, сливаются с подземными потоками, несут частицы, вышедшие из меня, вниз по течению. Эти частицы теперь станут частью реки и будут определять качества ее воды. Я становлюсь рекой, когда пью ее воду, а она становится мной, когда питается водой после меня.

В этот момент вода перестает быть нейтральным медиумом: я, становясь Москвой-рекой, становлюсь конкретной водой. У этой воды есть качества, эта вода обладает собственной идентичностью. Это уже не просто вода — это Москва-река.

Самоописыващаяся идентичность

Москва-река — это конгломерат воды разных стоков (природных — рек и подземных вод, и технических — канализации и производств), которые в нее впадают. Тем не менее, сливаясь воедино, вода в потоке реки это не сумма ее стоков. Одно из качеств любой реки — это ее способность к самоочистке. Своеобразный иммунитет работает за счет химических, физических, бактериальных и биологических процессов как хаотично сложившаяся и устоявшаяся за много-много тысячелетий система.

Иммунитет реки в каждый отдельный момент определяет границы реки — ее воды: вот эти растворенные вещества в воде — еще река, а вот эти уже нет. То что река определяет как не себя, проходит химическую реакцию и выбрасывается в атмосферу как CO2, или выпадает в осадок на дно, где это поедают рыбы или планктон. Река самоопределяется ежесекундно, принимая одни стоки и выбрасывая другие (токсичные). Так же, как это делаем мы и все другие существа. Наша иммунная системаопределяет стану ли я этой водой, этой едой, входить ли в симбиоз с этими бактериями или нет. Иммунитет определяет границы, совершает аутопоэзис.

Именно ежесекундное, текучее самоопределение позволяет сущности все время меняться, пересобираться и возобновляться. Москва-река хаотично складывается из случайных вод стока в живую и работающую эко-систему.

Все-растворение, все-размытие

Когда река проводит самоочистку и определяет воду после меня, как часть своих вод, я растворяюсь в ее воде. В этот момент я также растворяюсь и с другими. Унося частички меня, в виде синтетических гормонов, которые я принимаю, или органических отходов, которые также никак не могут быть извлечены из воды очистными сооружениями питьевых станций, река переносит их в низовье, где эта вода попадает в стаканы других людей, становится едой речной фауны. Мои соседи по реке пьют воду после меня и частицы, которые были частью меня, наполняют их тела. Промывая тела, вода является переносчиком частиц от одной сущности к другой и таким образом объединяет эти сущности в невидимые ассамбляжи.

Так вода, варьируя свои качества, является медиумом не только для идентичности исключительно водных объектов, таких как река, но и для любых водянистых сущностей, играя разные роли в создании их идентичности. Промывая тела, она переносит их частицы, размывая границы тел и идентичностей. Вода растворяет границы, иммунитет — переопределяет новые. Растворение и аутопоэзис — две формы жизни, определяющие идентичность и способность ее к изменениям.

От ответственности к любви и дружбе

Донна Харауэй, другая философиня из Калифорнии, рассуждает о становлении компостом, развивая метафору о круговороте энергии на земле. В умирании все становится почвой, которая прорастает в пищу для еще-живого. Стать землей, раствориться в компосте, это когда иммунитет перестает защищать нечто как целостную идентичность. Это растворение происходит полностью, без остатка.

Другое дело растворяться, не умирая. Растворяться при жизни — это сама жизнь.

Растворяться в другом, самоопределяясь как идентичность, — это сродни любви или дружбе, где растворяясь, каждый обменивается своими частицами. В любви и дружбе сущности изменяются, их идентичности все время переопределяются через процесс обмена частицами, осуществляемый растворением. Здесь скрыта разница касания и растворения. Касание — это первый этап, знакомство и скольжение по поверхности. Растворение — это зрелые взаимоотношения, где каждый не просто способен на ответ, будучи ответственным — реагировать и отвечать, но готов слушать другого и проявлять эмпатию по отношению к его реакциям.

Чувства, в противоположность ответственности, становятся основой взаимоотношений в эпоху Антропоцена. Я частично становлюсь рекой, река частично становится мною. Растворяясь друг в друге, мы направляемы нашей дружбой и любовью.

Еще немного больше о том, как бы нам хотелось быть более дружными с рекой тут — http://river.moscow

* Мир Реки

«Материал входит в серию публикаций по итогам образовательного проекта “Пространство и письмо: исследование антропоцена”, который проходил в МСИ Гараж в июле 2019»