Посвящаю всем близким и дорогим. Анне Леоне, Алексею Косову, Александре Головкиной, Борису Шапиро и… господину Че.

«Дружба»…. «подруга»…. Это скользкие слова. Произносить их — неприятно. Душе — гадливо. Тоскливо. Слова рвутся наружу. Но в глотке по-прежнему ком. Произносить вслух такие слова не хочется. Позорно.

Есть хорошие слова. Которые перерождаются в понятия. «Близкие люди». Как у Пугачевой. При всем ее неумеренном масштабе жизни она права.

Есть «назначенная гениальность». Есть «самопровозглашенный шеф». Или «рандомный шеф».

Всегда спрашиваешь себя — стоит ли работать? Жизнь неизменно, разными способами отвечает тебе — конечно, стоит. Мягко и вкрадчиво. Поступательно. Как осторожная кошка.

Говорят, случайные встречи и подслушанные разговоры — рука Бога. Церковный Бог — дешевая профанация. Есть Бог, во всех смыслах. Просто Бог. Который рассыпался во всех людях. По всей земле. А потом у Бога пропадает терпение. Частички людей и их «маленькой злости» копятся и воплощаются в таких, как Гитлер. Знал ли действительно он о том, что он на самом деле сделал для этой планеты? Не сомневаюсь — знал. Потому и застрелился в бункере. И забрал с собой единственное близкое существо на планете — его собаку. Гитлер был очень одинок. Как одиноки многие люди планеты. У них нет «друзей» в дешевом смысле этого слова. Встретиться-поговорить — это друзья? Нет. Это «развязывание языка». Поговорить с кем-то по-настоящему — большая, очень большая проблема. И большая удача одновременно.

Можно оттачивать мастерство самостоятельно. Дерзость самостоятельного пера — истинный героизм. Духу хватает не у всех. У меня лично — не хватает.

Можно встречать «случайных людей». Они помогают в разные периоды жизни. Такие люди встречаются. Если уходят — в душе щемящая тоска. Если остаются — это согревает душу.

В минуты «душевного уединения» всегда вспоминаешь этих людей. Их лица проплывают перед глазами. Сидишь, как дурак. Улыбаешься. А потом вспоминаешь — впереди куча дел. Все куда-то бегут. Постоянно. В глазах русского народа — тоска.

От этих лиц — устаешь. Они медленно раздражают. Копится дешевый негатив.

А потом останавливаешься. Задумываешься — а какое у меня лицо? Наверняка такое же. Всматриваешься в искаженное отражение стекла метрополитена.

Можно ли судить о лице самостоятельно? Это твое лицо. И ничье больше. А может больше? Иногда смотришь в зеркало. А на тебя оттуда смотрит чужой и незнакомый тебе человек. Становится страшно. Я ли это? А может из зеркала на тебя смотрит кто-то другой? Кто-то из другого мира? Теория «параллельных вселенных» не так глупа, как иногда кажется. А что если есть другие миры, которые живут рядом с нашим? Эти мысли отгоняешь от себя, как назойливую муху. Они надоедают. Винишь себя в собственной глупости. Но «если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя». А в кого всматривается Ваша бездна? Знаете только Вы. И никто больше. Это из сферы «глубоко интимного».

Как написать хорошую, достойную книгу? Да никак. Сама напишется. Записываешь на обрывках бумаги «клочки воспоминаний». Фразы случайных людей. Иногда тех, кто тебе совершенно не нравится. Иногда тех — кого любишь.

Не той позорной «любовью», смешанной с похотью. Настоящей, которая равняется уважению. Глубокому уважению к Личности.

Эти фразы проплывают как рыбы в аквариуме. Иногда это «большие рыбы». Иногда — «мелкие рыбешки». Смысл жизни — увидеть белого кита. Такое никогда не забывается. Плывешь себе в свободном плаванье, и внезапно видишь этого кита. Он быстро плывет мимо. Он большой, величественный, он пронзает толщу океана. Он «светится».

И ты даже не понял сразу, что произошло. Плывешь себе дальше, как ни в чем не бывало. А потом гуляешь в лесу. Трогаешь деревья. У деревьев есть души? Есть. Деревья смотрят на нас и молчаливо спрашивают — а у вас есть души? Нет, к сожалению. Далеко не у всех. Точнее вот как. Есть мелкая душа, а есть большая. И внезапно пронзает понимание того, когда и где ты увидел кита. Я своего увидела. А вы? После этого «вИдения» остальная людская суета становится мало значительной. Люди копошатся в своих делах как навозные жуки. Они могут всю жизнь барахтаться на мелководье. Ловить кильку. Рассматривать камушки. Препарировать лягушек.

А можно всю жизнь бороздить просторы океана в поисках белого кита. Всему — свое время.