Я СПРАВЛЮСЬ САМ!

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПОДХОДИТЕ!

Руку кто-то тянет вон там,

приставайте к нему лучше, товарищ учитель.

Шумные и угрожающие выходки — «ИЗО»

Термин «малые медиа» не имеет точного определения, звучит иерархично (оппозиция большие/малые) и изолированно, хотя в самих small media скрыт большой потенциал. Чтобы это понять, нужно разобраться в их специфике, признаках и принципах, по которым они существуют.

В истории полно примеров, когда политические группы обходили государственную цензуру разных стран с помощью подпольных типографий, зарубежных изданий и устной агитации: Герцен в Британии выпускал «Колокол», большевики подпольно — «Искру», Эмма Гольдман взамен запрещённой «Матери Земли» — её «Вестник». В ХХ веке в СССР появился самиздат как способ существования неподцензурной культуры. На Западе сложилась DIY-культура (от «do it yourself» — «сделай сам»).

Самиздатом называли способ создания и распространения журналистских материалов и произведений культуры, не проходивших цензуру Советского Союза и не звучавших в один голос с социалистическим мейнстримом. На Западе такой жёсткой цензуры не было. Однако мнение могло устойчиво существовать в общественном пространстве, только когда оно подпитывалось крупными деньгами. Поэтому у DIY-культуры была цель создать альтернативные медиа, не встраиваясь в капиталистический мейнстрим. В СССР энтузиасты печатают «Хронику текущих событий», а в Штатах и Великобритании выпускают фэнзины (от англ. «fan magazine», самодельные фанатские журналы, которые появились в 30-40-е годы XX века). Практики схожие, но в Штатах все–таки не посадят за организацию маленькой типографии на своей кухне.

После развала СССР и падения «железного занавеса» Запад смог познакомиться с советскими неподцензурными изданиями. В Россию тоже проникла культура DIY. Для читателя глотком свежего воздуха оказались не только неолиберальный и выхолощенный «Коммерсант», но и нацбольская «Лимонка», идею которой подглядели в американских панк-зинах и французской радикальной печати. Это были две альтернативные ветви: с одной стороны, создавались рвущиеся в мейнстрим либерально-демократические издания, сформировавшие новый язык, решительно описывающий публичную политику, экономические перемены и состояние общества, а с другой — появлялись оппозиционные медиа, не скрывавшие своей политической ангажированности, выражающейся в антилиберальной повестке.

Победили первые. «Коммерсант» существует до сих пор, а авторы и читатели «Лимонки» и ей подобных изданий к середине нулевых разбежались сначала по блогам типа Livejournal, а затем — в Facebook и «ВКонтакте». Никто не называл тогда блоги и паблики «малыми медиа», но это не означает, что раньше в стране small media не было. Никто не предложил термина, которым можно было бы обозначить разнообразные независимые журналистские проекты. Тем более, что многие из них, как, например, петербургская газета «Бумага», стремились не оставаться маленьким изданием про город, а активно развиваться, превращаясь в самостоятельное финансово устойчивое издание, конкурирующее за аудиторию с такими старожилами региона, как «Фонтанка» и «Росбалт».

Считается, что в России термин small media активно начали использовать в середине 2010-х. Впервые его стали употреблять создатели проекта «Последние 30» Сергей Карпов и Сергей Простаков. Простаков в статье «Small media и самиздат. Чем они опасны для власти» причислил к «малым медиа», кроме своего проекта, «Толкователь» Павла Пряникова, «Такие дела» Мити Алешковского, «Сламп» Виктора Вилисова, «Батенька, да вы трансформер» Егора Мостовщикова и другие издания.

Простаков предлагает и некоторые признаки small media. Их особенность, пишет он, не только отсутствие лицензии СМИ, но и какого-либо финансирования. Контент создается на энтузиазме и в надежде, что проект «выстрелит», или для удовольствия и самовыражения, что позволяет прибегать к разнообразным экспериментам и нововведениям.

Появление устойчивого термина (пусть пока и с неточным определением) связано с тем, что именно в середине 2010-х новых малых медиа появилось действительно много, а к уже существующим вновь проснулся интерес.

Одна из причин — присоединение Крыма к Российской Федерации. Во время крымских событий государство прибегло к пропагандистской кампании в лояльных медиа с одной стороны и к давлению на независимые медиа с другой.

Волну цензуры, буквально зачистившую медиаполе, многие журналисты восприняли как продолжение «грёбаной цепи» — так было принято в журналистском сообществе называть закрытия и блокировки медиа и увольнения их медиаменеджеров

Очередное звено цепи привело к тому, что множество сотрудников медиа, обладающих компетенциями и навыками, необходимыми для работы в журналистике, и хорошим гуманитарным (и не только) образованием, оказались в ситуации невозможности реализовать свой творческий потенциал в рамках государственных и частных СМИ.

Возникновение огромного количества small media после весны 2014 года и рост их популярности — следствие недовольства и неудовлетворенности журналистов. Малые медиа появляются именно в тот момент, когда каким-то темам не уделяют должного (по мнению авторов малых медиа) внимания, либо когда тема освещена «не с той» стороны.

Кризис «больших» медиа привел к тому, что многие журналисты остались без работы — а значит, у них освободилось время. При этом технологии создания сайтов к этому моменту стали доступны любому желающему.

Возрастает и интерес к малым медиа со стороны аудитории — общественные потрясения заставляют искать альтернативные источники информации. Кому-то кажутся недоосвещенными политические темы, а кто-то наоборот ищет возможность уцепиться в меняющемся мире не за военные сводки, а за новости культуры и искусства.

Да, проекты энтузиастов, особенно если не забывать про традиции малых медиа, которые заложили DIY-культура и самиздат, не могут похвастаться ни заводской точностью выхода материалов, ни финансовой устойчивостью, зато они предлагают экспериментальные структуры управления. Малые медиа способны стать альтернативой большим изданиям, в которых авторам тесно и в которых они не могут транслировать свой нарратив. У многих работников медиа мы даже наблюдаем в голове эдакий полуподпольный образ мышления: «На работу я хожу ради денег, а малые медиа делаю для души». Издания, задача которых — приносить прибыль инвестору — не лучшее место для удовлетворения творческих амбиций журналисток и журналистов.

«Мне страшно даже читать “Ведомости”, РБК, “Коммерсант” — боюсь там потеряться, есть ощущение, что они просто схлопнутся от потоков данных», — так характеризует крупные медиахолдинги участница семинара Антиуниверситета по small media

«У крупных медиахолдингов лицо уродливого левиафана, у small media — живого человека» — говорит другой участник нашей группы. Главный редактор условного «Коммерсанта» приезжает на работу на машине и сидит за закрытыми дверьми в большом кресле за столом, а учредитель какого-нибудь small media перемещается в городе на метро и очередной текст для своего издания редактирует на большой перемене в университетской столовой.

В больших медиа ставит задачи и принимает решение инвестор, а в малых медиа повестку определяют не столько деньги, ресурсы, авторитеты или профессиональные навыки, сколько реальные люди с их реальными мнениями, увлечениями, страхами. Быть предельно честными к себе и коллегам внутри неформальной команды small media бывает сложно, но именно это позволяет коллективам так же честно разговаривать и с аудиторией. Горизонтальность и плюрализм мнений внутри редакции позволяет формулировать small media непопулярную повестку, что зачастую приводит к тому, такие издания называют протестными и неконвенциональными.

Очень часто участник малого медиа, в отличие от сотрудника больших изданий, не имеет материального поощрения. Создание нишевого проекта является чисто идеалистическим запросом, который реализуется, в первую очередь, за счет личного энтузиазма участников проекта. «Наш нарратив должен оставаться финансово независимым, но нам нужно на что-то жить», — говорит участник семинара, описывая финансовую составляющую проекта.

В независимом издании формат продолжает нарратив

Перефразируя теоретика медиа Маршалла Маклюэна, можно сказать, что формат сам по себе является красноречивым сообщением. На территории, где господствует массовое производство и шаблон, малые медиа могут потеряться, и это толкает их на постоянные эксперименты. Решение существовать на территории малых медиа практически гарантированно означает превращение редакции в творческую лабораторию по изобретению и испытанию неочевидных форматов, так или иначе определяющих и дополняющих само послание.

Small media необязательно должно быть нишевым и следовать одной повестке: разнообразие контента и форматов важно для любых платформ. Иными словами, малые медиа отстраиваются от господствующего в данный момент порядка вещей в профессиональной индустрии. Поэтому российские малые медиа будут так или иначе определять себя как альтернативу крупным.

Малым медиа можно дать множество исчерпывающих определений разной степени академичности. Например, «независимые индивидуалистские СМИ, позволяющие автору наиболее полно реализовать себя вне ограничений, накладываемых государственной цензурой и требованиями инвесторов».

Но это определение, как и многие другие, будет неточным. Слишком неустойчиво и флюидно само понятие small media, поэтому его стоит описывать не как феномен, а как процесс: поиск, поток, критику, исследование.

Small media — это динамичные взгляды при ясных ценностях

Если продолжить проводить исторические параллели, то лучше обратиться к музыкальным терминам — слишком похож процесс появления и развития малых медиа на то, что происходило в конце XX века в западной музыкальной среде. Тогда множество музыкальных коллективов, несмотря на господство капиталистической логики крупных лейблов, делали свою музыку на независимых студиях. Они добились как личного успеха, так и влияния на всю мировую музыкальную сцену.

Так что малые медиа — не собирательное имя небольших независимых проектов, а название целого процесса, который сейчас происходит в медиаиндустрии. Этот процесс даёт голос и возможность созидать и работникам СМИ, которые по разным причинам не смогли или не захотели вписаться в медиабизнес, и людям, которые ещё вчера не считали себя журналистами. Процесс, который позволит наебать медиа-бизнес.

Это процесс, который происходит с каждым из нас. Каждый читатель этого текста — в потенции малое медиа. Наших возможностей хватает, чтобы создавать разнообразный контент с помощью мобильных телефонов: фото, видео, тексты, аудио.

Хочется верить, что small media — это ещё и процесс, который, помимо любительских сайтов и напечатанных на ризографе зинов, даст уверенность, что каждый и каждая из нас может донести своё сообщение, которое стоит того, чтобы быть сказанным — и быть услышанным.

Команда мастерской «Small media как альтернативная журналистика», работающей на базе Антиуниверситета