29 января на американском лейбле Utech Records вышел дебютный альбом «Ponomarev / Obrazeena Massacre» от совместного проекта саксофониста Антона Пономарева («БРОМ», «Сольвычегодск», Speedball Trio, Sanscreed Kanon, Catatonic Leisure) и Антона Образины, гитариста/вокалиста московской нойз-роковой группы JARS. «Резня» — пластинка удивляющая даже по завышенным стандартам шумового джаза. Почти час ее мерного металлизированного скрежета успеет вскрыть вам голову (брюхо, грудную клетку — нужное подчеркнуть) и выдрать из тела всю систему человеческого жизнеобеспечения. А после — высушит оставшуюся оболочку живодерским напором частот.

А пока пластинка разлетается по полкам музыкальных магазинов и личных коллекций, Артём Абрамов расспросил двух Антонов про звуковое и не только членовредительство, его инструменты и о том, могут ли баттлиться не только рэперы.

— Антон, ты играешь на гитаре ножом — то есть это реально резня. Есть в планах задействовать топор там, пилу или другие инструменты расчленения?

Образина: Однажды я играл крюком, только потом я его потерял.

— Мясницким?

Образина: Не, огромным рыболовным крючком, который я нашел на Байкале в туре с JARS, притащил в машину, а водитель панк-дирижабля «Газель смерти» Денис Алексеев привез мне его в Москву. Но это скорее больше про образ, чем про технику — можно спокойно использовать слайд, а звук будет тот же самый.

Пономарев: Но выглядит еще как серьезно!

— Еще о ножах. Вы в курсе, пошла вся эта волна шуток про Петербург и макабр, «Расчленинград» и прочее. А какие ваши любимые истории про пиздец? Или городские легенды, связанные с ним.

Образина: Могу сразу сказать, что этот ваш питерский «бадибэг» Энди Картрайта — интересная история. А про Москву — ну, «битцевский маньяк» Пичушкин. «Я ещё вернусь в Битцевский парк. Моя рука хорошо помнит молоток» — топовая классика. Анатолий Сливко — хоть и не московский, но недавно я его вспоминал.

Пономарев: «Некрополист» Анатолий Москвитин из Нижнего Новгорода, который ходил по кладбищам, выкапывал трупы детей и делал из них куклы-мумии. О том, что это были тела, не догадывались даже бывавшие у него соседи. Совершенная дичь.

— Забавно, что при этом у него было филологическое образование и, по сути, никому он не помешал.

Образина: В каком-то смысле восстанавливал историю!

— Мне еще нравилась байка, как один петербуржец несколько месяцев задалбывал соседей «Похоронным маршем» на полной громкости, причем в рабочие часы. Люди натурально съезжали с катушек.

Так вот, насчет слайда. Первый трек, «Massacre» начинается с характерного звучка, напоминающего то ли раздолбайское кантри, то ли музыку из спагетти-вестернов. Ты решил таким образом почтить память покойного Морриконе?

Образина: Если честно, это Антон меня заставил записать, мы разыгрывались и внезапно все получилось стройненько. Следующий трек начинается с таких же паттернов — я пытался послушать, будут ли они норм. Но в целом это, конечно, музыка не от ума. Как и вся остальная у меня.

Пономарев: Антон хотел выкинуть этот кусок, а он круто лег в качестве интро. В целом мы записали альбом достаточно быстро, на все ушло часа три-четыре.

— А что вы слушали перед записью?

Образина: Дома я в основном слушаю треш-метал. Причем абсолютно попсовый, типа Kreator и Megadeth.

— Кстати, ваше название постоянно путают. Пишут не «Резня Пономарева-Образины», а «Резня Образины-Пономарева». Так как-то перепутал я сам, так однажды проанонсили выступление в «Мутаборе». Не было желания сделать второй проект и играть в нем совершенно неожиданную музыку?

Образина: Мы и в рамках этой резни играем что-то не сильно ожидаемое! Я надеюсь, мы сейчас издадимся, и эти неточности наконец уйдут в прошлое.

— Как я понял, трек «Bhola» — про циклон, который в 1970 году прошел над Индостаном и оставил после себя жуткую разруху, а «Ajkai» — про взрыв на алюминиевом заводе в Венгрии. Как вы наткнулись на эти истории?

Образина: В начале был звук, и звук был охуевшим. Вот я и решил, поискать самые охуевшие катастрофы, чтобы не оставлять эти треки безымянными. Причем искал под характер треков — дроновый саунд «Bhola» как раз похож на нечто неотвратимо-природное, а техногенная трагедия «Айкая» подошла индустриальному второму треку.

— А интро «Massacre» — это какая-то абстрактная резня?

Образина: Да, некий репрезент, как это рэперы называют, ввод в то, что вас ожидает.

Пономарев: Такой наш штамп, маркировка продукта. Этот трек, кстати, будет только на диске и больше нигде, ни на виниле, ни на стримингах.

— А если бы вы оказались на местах обеих катастроф, то вы бы попытались спасти людей, или бы скорее умерли сами?

Пономарев: Попытка точно была бы, но и сами явно бы окочурились. [смеется]

Образина: Это зависит от того, где бы мы оказались — в самом центре событий или где-то с краю. Если бы в центре — то и первое, и второе, если с краю — то уж как пойдет, я бы сидел дома!

— Это, кстати, забавно — есть проект под названием Geography of Hell, его делают три нойзера из разных стран. Каждая их кассета посвящена какой-либо конкретной катастрофе. Последний релиз, вышедший в апреле, «Dacca 71», записан по мотивам того, как пакистанская армия учинила резню в столице Бангладеш после Бхолы.

Но, как понимаю, у вас, как и у всех приличных людей, присутствует позиция «хуй войне»?

Пономарев: Да.

Образина: Абсолютно.

(сидящий на репточке барабанщик JARS) Гриша: Более чем.

— А давно вы сами применяли насилие или подвергались ему?

Пономарев: Ну, если не считать насилия над ушами слушателей и над самим собой в процессе сочинения музыки…

Образина: Лично мне разбивали лицо достаточно давно.

Пономарев: Я только в детстве стрелял! Из боевого оружия, но в мишень. Хорошо, что пока не довелось залезать в автозак.

Образина: Меня в автозак не пихали, но задерживали за пивко. Совсем недавно, после концерта.

Гриша: Меня сбила ментовская тачка в третьем классе, потому что я переходил в неположенном месте!

Образина: У меня есть непопулярное мнение. Насилие как ответ на систематическое насилие сверху бывает оправданно. На протестах в Беларуси был эпизод, когда какой-то водила на тачке врезался в омоновцев. Звучит кровожадно, но меня это по-хорошему впечатлило. Типа, возмездие!

— Вернемся к звуковому насилию. Антон, ты достаточно давно знаком с австрийским ноу-джазовым лейблом Trost. Почему тогда решил издать «Резню» на Utech Records?

Пономарев: Я вышел на Кита Утеха случайно, считай. Послушивал релизы лейбла, закинул его в свою базу адресов; я иногда делаю спам-рассылку новостей о музыке, к которой я причастен. В тот момент я думал, где издать Speedball Trio. А в подписи к сообщениям у меня всегда стоят ссылки на некоторые работы, и там, кажется, был линк на живое видео «Резни». Кит решил, что «Спидбол» — это не его, но ему очень вкатила «Резня». Никаких записей тогда еще не было — так что этот так сказать запрос и был главным стимулом альбома. Который Антон безоговорочно поддержал: «Да! Издаем!»

— А назовешь несколько пластинок Utech, которые ты рекомендуешь послушать?

Пономарев: Классный альбом с участием Густафссона и группы Chaos Echoes. Забавно, что я знал по отдельности их всех, но не знал, что есть совместный релиз. За работами Матса я стараюсь по возможности следить, но этот альбом мне не попадался. Приятный такой аморфный эмбиент/дрон!

Чумовой гудящий релиз норвежцев — басистки Гуро Моэ и электронщика/звукоинженера Лассе Мархауга. Немного напоминает то, что мы делаем с Бразой в «Резне», и от этого нравится еще больше!

Очень люблю этих голландцев! Нравится, что альбом короткий и состоит из одного трека…. Но это дико тяжелая думовая пластинка. Записана быстро, на репточке, такой необузданно-брутальный и немного непричесанный релиз реально вдавливает слушателя в пол!

— Вообще, как я понимаю, «Резня» официально получилась благодаря «Нормальному джазовому фестивалю», который организовывал упоминавшийся Денис Алексеев.

Образина: «Нормальный джазовый фестиваль» получился благодаря ему и Сереже Серегину, который тогда работал в клубе Model T. Но кто вообще уследит за денисовыми проектами? На первый фест летом 2017 году он затащил Sete Star Sept, японский нойзграйд басистки/вокалистки Каэ и ударника Рёске, игравшего в Fushitsusha. Причем это был понедельник, но пришло нормально так людей.

— А вы в первый раз выступали на втором, который был годом позже?

Образина: Да, тоже при участии SST, на нем должны были играть то ли «Сольвычегодск», то ли JARS, но кто-то из участников не смог, и мы решили по-быстрому собраться и поимпровизировать. Это была наша третья игра вообще и первая публичная. А вообще, впервые мы с Антоном выступали вместе на одном из концертов «Грунта», это был такой инструментальный хардкор по типу NoMeansNo, который мы играли вместе с Родионом Титовым*. Было круто.

— Антон, а ты сам же делаешь «БИТВУ-БРИТВУ», батл экспериментальных и не очень музыкантов. Как это тебе пришло в голову?

Пономарев: Да не то чтобы это лично мне пришло в голову, мы всем «Сольвычегодском» думали, как бы выебнуться и отличиться. Название за мной, да, но саму идею двинул наш барабанщик Миша. Ну и вообще, скучно же одним на сцене играть. Пусть будут две группы — есть же там всякие хипхоп- или танцевальные батлы — почему бы не попробовать это и с другой музыкой? Целый год делали битвы каждый месяц.

— Какие прошли веселее всего?

Пономарев: Штуки три мы сделали прямо больших «Битвы-Бритвы против всех», когда это происходило в формате условного фестиваля. С обеда и до ночи друг за другом бились несколько составов музыкантов, как инструментальные проекты, так и электронные. В большинстве своем мы звали полюбившиеся группы из друзей, из тех, кого я до этого не слышал — очень круто выступила хип-хоповая группа вБЕНЗИНЕестьОБЛАКА. Их вроде двое всего, иногда к ним присоединятся чувак с саксофоном, иногда рубят полноценным живым составом.

В «Битве» иногда принимали участие совсем неожиданные группы типа сладжеров «Собутыльники Христа» (С.Х.) или сэдкора «Голландский штурвал» на выездной питерской сессии. Но все всегда рубились на полную и всерьез.

Образина: А иначе вообще зачем тогда рубиться.

* Родион Титов — подмосковный мультиинструменталист, участник групп «Грунт», «Ансамбль им. Вилли Токарева», «Иеронимус Бес», Dadasmert, «ШИЗО» и других. В феврале 2020 года Родион умер от рака на 45-году жизни. Друзья музыканта ведут паблик его памяти, где собраны записи с его участием и фото разных лет.