В мае 2021 года на отечественные экраны, после премьеры на ММКФ, ограниченным прокатом вышел авторский фильм Александра Миндадзе «Паркет». Это первый фильм режиссера после пяти летнего перерыва. Камерная драма рассказывает о встрече трёх уже совсем не молодых танцорах, некогда покоривших сцену, исполняя танго втроём. Картина прошла сложный период подготовки к съемкам. Имея небольшой бюджет, создатели направили основной фокус поиска на подбор актеров. Снятый в копродукции с Польшей и Великобританией фильм подчеркнуто интернационален. Главные роли исполнили польские актеры Анджей Хыра, Агата Кулеша и израильтянка белорусского происхождения Евгения Додина. Действие в картине ограничено одним пространством — гостиницей, найденной создателями в Румынии. Румынский оператор молдавского происхождения Олег Муту выбрал непривычный, весьма неуютный для зрителя метод съемки: практически весь фильм снят на крупных планах лиц актеров с редкими вставками танцующих ног, Однако это художественное решение ставит зрителя на место танцора, который, обнимая напарника, не имеет возможности целиком окинуть его взглядом. В фильме нет ни одного намёка на страну или время действия сюжета. Это предельно иносказательная, аллегоричная история, затрагивающая тайны творчества вообще, однако с весьма конкретными, уникальными судьбами героев. Картина благодаря операторской манере напоминает пульсацию ритма танго, а страстные словесные перепалки с явными подтекстами создают эротическое напряжение картины, которое, словно презерватив, который надувает героиня Кулешы, вот-вот лопнет.

Благодаря своей лаконичности, бедности декораций, литературоцентричности и акценте на актерской игре, невольно возникает ассоциация с театральной постановкой. Картину условно можно поделить на 4 акта, в каждом из которых постепенно раскрываются детали взаимоотношений трио. Зритель сперва знакомится с главным героем, Какаду (Анжей Хыра), потерянным и неприкаянным танцором в толпе гостей, приехавших выступать на 25-летие клуба. Затем, плеснув шампанским в лицо герою, вступает Валенсия (Евгения Додина), бывшая жена Какаду, далее пара находит бьющуюся в истерике на полу эксцентричную Элизабет (Агата Кулеша), бывшую любовницу главного героя. Узнав друг друга, все трое решают за ночь подготовиться к предстоящему выступлению, но здоровье, возраст, старые обиды и ушедший танцевальный навык то и дело мешают героям. Череда неудач и абсурдистских истерик по очереди вынуждают сдаться танцоров, давно похоронивших амбиции прошлого. Зритель неожиданно вместе с героями оказывается в банкетном зале, где их встречают члены семьи: сын Какаду и Элизабет, дочь и внук Какаду и Валенсии. Финал картины показывает бегущих по зимнему безликому полю бывших супругов за гробом Элизабет.

Звуковая дорожка на финальных титрах закольцовывает картину: в темноте вновь слышен шум бокалов и веселого торжества, вновь Какаду бежит за своими по-юношески смеющимися девушками, разыскивая их среди коридоров гардеробных. Возможно, именно это можно считать ключом к разгадке. «Паркет» постоянно напоминает нам, что мы имеем дело со структурой сна или сознания: бесконечная беготня по одинаковым коридорам и холлам гостиницы, из комнаты в комнату, одна непригляднее и серее другой, неожиданные скачки из локации в локацию за счёт неутомимого слежения за лицами, за которым невозможно уловить движение в пространстве. Помимо этого, в картине присутствует множество иносказательных элементов, намекающих на то, что мы имеем дело с притчей или единой глобальной метафорой. Так Элизабет впервые появляется перед нами в компании волка, дикого лесного зверя, героя сказок и легенд ни одного народа, а затем инсценировав свою смерть во время репетиции, словно совершив жертвенный акт в ритуальном танце древних народов, Элизабет все же умирает по-настоящему, как мальчик, кричавший «Волки! Волки!» в басне Эзопа. Абсурдности и метафоричности добавляет сцена обеда, в которой разрешаются детали конфликта и предательства, произошедших в прошлом с героями: сын Элизабет пробует вегетарианский гороховый суп, приготовленный для матери по его рецепту, и давится свиной костью, метафора усугубляющая тревожную атмосферу лжи и взаимных разногласий. Обманчиво искусственными масками кажутся и имена героев, которые на протяжении всего фильма будто участники карнавала меняют сценические костюмы. Даже кладбище в финальных кадрах пугающе фальшивое, искусственное: созданное с помощью 3d, оно идет далеко за горизонт, воплощая собой не какое-то конкретное место, а скорее аллегорию загробного пространства. Однако финал картины не оставляет надежды ни на прощение, ни на религиозное искупление, лишь трагическую недосказанность.

Можно предположить, что весь фильм — это развертывание воспоминаний смертельно больного Какаду: мучимый виной и обидой на себя, он вспоминает обстоятельства кончины его творческой карьеры, где любовь, предательство и искусство сгорали в страстном танго втроём.

Фильм Миндадзе, несомненно, является смелым экспериментом, противящимся массовым клише, особенно смелым для актеров, не побоявшихся показать свой возраст на столь крупных планах и принять участие в картине, чья актуальность противоречит духу современного времени, но вторит настроению уходящей плеяде самобытных гениев прошлого. Творчество в фильме-аллегории «Паркет» идёт или, пожалуй, танцует, рука об руку с любимыми и близкими романтических героев-художников, которые оказываются судьями и карателями чужих и собственных судеб.