Нынешней весной два молодых новосибирских поэта выпустили свои первые сборники. Для Новосибирска это знаковое событие в местном поэтическом поле: новое поколение, формировавшееся в нулевые, наконец, решилось заявить о себе. Взлетели первые ласточки серьезных поэтов моего поколения, принадлежащих тому типу творцов, для которого поэзия — не хобби, ориентированное на усладу собственного эго, а — серьезная интеллектуальная и душевная работа.

В своем блоге я уже отмечал однажды, что Немцев и Метельков представляются мне двумя полюсами поэтического пространства в Новосибирске. Один тяготеет к тяжелым «взрослым» верлибрам, порой неуловимо переходящими в рубленую прозу и обратно, сверхдлинные строки, не всегда даже умещающиеся на пространстве листа; другой — к текучим «детским» стишкам, скороговоркой проговариваемыми за несколько мгновений, но друг за другом сливающимися в некий бесконечно звучащий «сверхтекст». Один — ученый философ, посвятивший свою жизнь западноевропейской рациональной мудрости, другой — адепт «наивной» картины мира, вырастающей из смеси народной культуры, «здравого смысла» и мистических озарений.

И тем ошеломительней порой возникающий резкий контраст формы и содержания, когда внезапно нарушается принцип читательского ожидания, и в контексте философско-социологических наблюдений и размышлений Михаила вдруг проскальзывает «детское» суждение: Скорость ног больше скорости рук, но ногами бить неудобно, шатнёшься. Ноги вообще для другого нужны, для красоты, например, или чтобы перемещаться, а среди медитативных напевов Антона на мотив детских считалочек обнаруживается цельная философская концепция: обеспочвенные ноги / проторили очень многим / путь-за-будь во мгле-игле / параллельную земле.

Но хватит моих слов, пусть говорят сами поэты.

###

Последний патрон —
Стихотворение лишенное шанса пережить автора.
Кем лишенное шанса?
Это вопрос.

* * *

бор сырел
царь зверел
бог не верил
бор сгорел

P. S.: Больше стихотворений вы сможете найти на сайте «Полутона»:

М. Немцев — http://polutona.ru/books/Nemtsev_Intellektualizm.pdf

Слово стало мясом

Прошлое, иголка нешкольной мудрости.

Лучше не будет, думаешь ты, узнавая, как

уезжали отцы семейств за Ангару и дальше,

и понимаешь: люди ходили в шкурах,

но уже поделились на беглых рабов и рабов домашних.

Те же, кто был с мечом, стали соль и мрамор.

Но те, для кого важней не [геройская] смерть, но мука,

определяются только: заложник или предатель,

пренебрегая уроками партизанской науки.

Улицы не говорят языком учебников.

Любовники в поезде не сравнивают наследства.

Революция это удар, убийство это судьба.

Шепчешь истории: шутки теперь-то закончились, старая ведьма!

Это уже серьёз, эта осень не зря приходит,

Будут ли темы повеселее, чем что с нами будет?

Поэтическое превращается в политическое

именно там, где слово становится плотью,

или, если угодно цитировать точно, мясом.

Стихотворение, написанное ночью в поезде, пересекавшем Курганскую область. Обращено к Павлу Арсеньеву.

Это стихотворение написано без души.

Это стихотворение написано от ума.

Автор его надеется достичь некоторой цели

в широко понимаемой сфере стихосложения;

он также имеет амбиции кое-что новое высказать о субъективности,

и потому старается не говорить о самом себе

и о страдании, не менее никчемном чем у других,

и потому пишет его, полностью исключа так называемую «душу».

(И замечает себя, выпирающего из–за каждой гласной).

«Увы, душа моя! Не удержусь — перечеркну».

Это стихотворение предполагает в себе намёк

возможности необычного духовно-интеллектуального опыта,

сводящего во единое духовно-интеллектуальное переживание

α) бесполезное (?) знание о недоказуемой, но действенной связи

колымских забоев 1938-го года и моего разговора с вокзальной кассиршей сегодня утром,

β) непредвиденный страх сочетания смерти европейского Бога

и смерти, сочинителя от…

от… (Паша я видишь боюсь даже и написать от чего страшно епрст),

γ) оправдавшееся стремление сакрализировать ночное бормотание спаренных раздолбаев.

Всё это вместе покруче любой«души»подножного корма так называемого «вдохновения».

Такое стихотворение нужно писать расчётливо,

уклоняясь от понравиться или учить;, а для этого лучше заранее

считать неуместной любую попытку стать лучше посредством текста:

культурнее, сознательнее, одухотвореннее, политизированнее, интеллигентнее.

«Это только картины» — писал о своих сочинениях Кафка.

«Это не стихи, это не стихи» — пританцовывает прах.

В этой литературе нет ничего уместнее и ненадёжнее бездуховности.

И бездушевности.

Бесы? Ну, бесы.

А. Метельков — http://polutona.ru/printer.php3?address=1216235818

* * *

царствие небесное

мера мер

растирай над бездною

сыр ламбер

чтоб оскалившись зубчиком

чеснока

в пугачевском тулупчике

ускакать

перекатывать вверенный

уголек за щекой

и форсировать берингов

неуемный покой

* * *

дева ашдваока

мельком слезорука

ажно влажнонога

ты апостол лука

луковица памяти

это только памятник

рукавица маяти

будет тебе маятник

спой нам песню метроном

как метро шумит по нем

как по нем дымит труба

в небе стелется тропа

а за тучей, а за тучей

ходит дядька невезучий

у него в кармане нож

у него в гортани дрожь

дядя-дядя нас не тронь

нас глазами не воронь

вот тебе билет до кубы

там хорошие суккубы

стережет их комендант

бородант и чемодант

все кубисты круглые

плоские как рублики

ихни бабы руглые

жернова республики

не хочу кричит до кубы

лучше мне зашейте губы

что ты что ты ни за что

вот спецальный незаштоп

он спасет тебя от мысли

о вселенском коромысле

дядька крякнул дядька сплюнул

и исчез при свете лунном

он утратил веру в чудо

и за это пострадал

под водой карасик клюнул

спит рыбак свернулся клубнем

над губой всплыла простуда

покраснело в три стыда

спит и видит будто он

не рыбак, а почтальон

что в руках его открытки

это маленькие рыбки

а карась домой вернулся

небывалый летчик-ас

он разделся он разулся

он облюбовал скамейство

и давай свому семейству

сказку сказывать за нас