В постпутинской России развитие самоорганизации граждан будет одной из главных задач — только с ее помощью можно построить работающие гражданские институты. Именно самоорганизация поможет преодолеть высокую атомизацию и низкий уровень доверия между гражданами, которые свойственны сегодняшней РФ и тянутся тяжким грузом еще со времен тоталитарного СССР.

И одной из самых важных и активных самоорганизующихся групп, безусловно, станут студенты. Успех студенческих инициатив будет сильно зависеть от использования опыта — как позитивного, так и негативного — который накопило студенчество России за последние несколько веков.

Об этом опыте и перспективах студенческой самоорганизации я хочу поговорить в трех текстах:

1. Студенческая самоорганизация в России до 1917 года

2. Студенчество в РФ, или Имитационные сообщества

3. Студенчество после Путина

Роль студенчества в обществе

Студенты во всех странах и на всех этапах истории — это носители новых идей и двигатели преобразований. Они молоды, сама их деятельность предполагает нахождение в среде, в которой обсуждаются актуальные проблемы и пути развития общества. Именно студенты обладают знаниями, которые позволяют предлагать новое и прогрессивное.

Исторически студенчество влияло на ход истории либо «сверху», готовя новых лидеров и элиту, либо «снизу», становясь сердцем протеста. В переломные моменты общественного развития студенчество оказывалось одной из самых политизированных и активных групп. Разумеется, можно привести массу примеров, когда повод для протеста был не самым однозначным. Но закономерность очевидна: если у студентов не получается зайти «сверху» и воспользоваться социальными лифтами, чтобы выдвинуть новых прогрессивных лидеров и решить проблемы, стоящие перед обществом, они выходят на улицы и требуют изменений по-другому.

Основа способности студентов быть субъектными и действовать сообща, выдвигая требования и предлагая решения — это структуры. Как и в целом в гражданском обществе, именно наличие собственных структур дает возможность эффективно добиваться своих целей.

Российская власть не заинтересована в том, чтобы молодежь проявляла самостоятельную политическую активность, кроме как под «правильными» флагами и для «правильных» кандидатов. Молодых людей стараются приучить быть лояльными или хотя бы не высовываться. Причем даже поставленной под контроль молодежи власть хронически не доверяет, а потому очень ограниченно допускает ее до влияния на принятие решений на любых уровнях. Это порождает у молодых людей ощущение беспомощности: нет ни возможностей, предоставленных системой, ни, в отсутствие самоорганизации, собственноручно проложенных путей к реализации себя.

Эту проблему можно решать через развитие у людей социального капитала — то есть сети слабых и сильных связей, которые складываются, когда человек состоит в различных группах. Формируются такие связи через совместную деятельность ради общей цели и подкрепление этого позитивного опыта результатами, которых удается добиться.

Неуместно призывать к какому-то кардинальному преображению студенчества сегодня, когда любая самоорганизация сразу становится поводом для репрессий. Однако к моменту, когда после Путина у нас появится больше свободы и откроется окно возможностей, нам уже нужно подойти с видением того, каким и почему должно быть студенчество, с пониманием, как мы можем прийти к этому состоянию с точки зрения конкретных практик и последовательности действий. Формирование такой картины будущего — очень важная задача для самых разных областей нашей жизни, которую придется перестраивать в постпутинскую эпоху. Я предлагаю посмотреть на опыт самоорганизации студенчества в истории России и за границей, чтобы использовать его для формирования такого видения.

Студенческая самоорганизация в России до 1917 года

Ведущая сила протеста

К началу XX века российское студенчество играло колоссальную роль в политической жизни страны, прежде всего, в форме активных протестов с академическими, социальными и в конце концов политическими требованиями. Студенты остро реагировали на ущемление своих прав, ограничительные инициативы власти.

Например, после избиения группы студентов в 1899 году по всей стране прокатились масштабные студенческие протесты, бастовало до 25 тысяч человек, что составляло около ⅔ всего численного состава студенчества в стране — и лишь с помощью масштабных репрессивных мер власти удалось временно загасить протест. Демонстрация петербургских студентов в 1901 году собрала, по разным оценкам, от 3 до 15 тысяч человек, в том числе за счет призыва к другим слоям общества присоединиться к протесту.

Это только пара примеров для понимания масштабов протеста, который организовывали студенты. Именно студенты выступили локомотивом гражданского общественного движения. Даже Ленин [признавал], что до появления организованного рабочего движения «бунтовали одни студенты». Большую роль в высоких протестных настроения студентов играло их бедственное материальное положение: нищета была постоянным спутником большинства студентов и, разумеется, сильно влияла на градус недовольства.

Студенческая самоорганизация в дореволюционной России, однако, развивалась во множестве различных форм, решая в том числе культурно-образовательные и экономические, бытовые задачи. Именно в период второй половины XIX — начала XX вв. российское студенчество приобрело наибольшую субъектность в своей истории, заявив о себе как о мощной социально-политической силе, в то же время наделенной своими традициями, организациями и целями.

Землячества

Одной из основных форм самоорганизации студентов в дореволюционной России были землячества. Они начали возникать в 1860-х годах и стали самым распространенным типом студенческих объединений в Российской империи, охватывая почти все высшие учебные заведения. Их популярность объясняется двумя причинами. Во-первых, долгим отрывом от родных краев и попаданием в непривычную и не слишком комфортную среду: студентам была необходима моральная поддержка, которую они находили в кругу земляков, вспоминая малую родину. Во-вторых, тяжелым материальным положением: землячества выполняли важную роль материальной поддержки бедствующих студентов.

Самым популярным видом досуга в это время стали «вечеринки», и этот рынок развлечений почти полностью принадлежал землячествам. Так как до 1907 года землячества были запрещены, вечеринки проводились нелегально, становясь не только местом развлечений, но и ареной политических дискуссий. Вечеринки помогали первокурсникам быстрее влиться в студенческую жизнь, став частью большой студенческой корпорации. Развлечения, новый круг общения и серьезные дискуссии на самые острые темы давали студентам совершенно иной и гораздо более яркий опыт, чем то, что ждало их в аудиториях. Одна курсистка (полноценное участие женщин в высшем образовании долгое время было запрещено, однако существовали женские курсы, частично его заменявшие), например, писала: «приехала я на курсы из далекой Сибири. Ни родных, ни знакомых. Была очень несчастна. Сильная тоска по родине. Открылись собрания моего землячества, и я ожила».

Вечеринки были не только способом развлечься, но также помогали собирать небольшие средства для наиболее нуждающихся студентов: выручка из буфета вечеринки шла на благотворительность. Буфет располагался в отдельной комнате, именуемой «мертвецкой», куда не заходили чины полиции, как правило дежурившие на улице около входа, потому именно там происходили самые горячие политические споры под шум танцев, музыки и разговоров в большом зале. Часто туда с лекциями приходили профессора, среди которых тоже было много оппозиционеров, и такие выступления становились большим событием, собирая аншлаг — на них говорили о том, что нельзя было обсуждать в стенах университетов.

Живым воплощением корпоративного единства становились ежегодные студенческие праздники, которые были уникальны для каждого университета и чаще всего были привязаны к дате его официального основания. А к концу XIX в. закрепился и общестуденческий праздник в день великомученицы Татьяны.

Не менее важным компонентом жизни таких сообществ, помимо общего досуга, было совместное принятие решений: реальная демократия с голосованиями и дебатами, выборами ответственных за разные направления работы. Подобная организация работы была характерна для всех типов студенческих объединений и помогала вырабатывать у студентов соответсвующие навыки.

Масштаб кооперации и взаимопомощи

Расцвет землячеств пришелся на 1870–1890-е годы. Даже несмотря на то, что в 1871 году они были запрещены как «неблагонадежные», правительство не было способно оградить студентов от самоорганизации. Некоторые из землячеств продолжали существовать обособленно, в то время как в других университетах они активно координировали свою деятельность. Кооперация студентов разных высших учебных заведений была серьезным нарушением официальных правил, однако она позволяла землячествам выходить на общегородской уровень и объединять гораздо больше людей в одну сеть связей. А это, в свою очередь, давало возможность аккумулировать большие денежные суммы и более эффективно помогать нуждающимся землякам.

Если в первое время такая координация была скорее непостоянной и не принятой повсеместно, то к началу XX века, особенно после событий 1905–1907 годов, она стала очень распространенной и даже не слишком скрывалась от власти. Так, в Московском университете землячества объединялись Союзным советом, который состоял из выборных представителей: по одному от каждой организации. Сначала таких землячеств было 16, потом 27, а затем более сорока. Объединив такое количество делегатов от многочисленных землячеств, Союзный совет стал силой, способной выступать от имени всего организованного студенчества. Аналогичные Союзные советы были также в Петербургском, Киевском, Харьковском и Юрьевском университетах.

После легализации землячеств в 1907 году — под давлением Революции 1905-1907 года — открыто заговорили о необходимости создать общестуденческую «федерацию» землячеств, несмотря на то что межвузовские собрания новыми правилами все так же строго запрещались.

Регулярно проводились съезды землячеств, на которых они пытались выработать план действий по объединению. Так, в 1897 году состоялся всероссийский съезд студентов, на котором присутствовали делегаты от 105 землячеств и других организаций. Во время протестов создавались коалиционные комитеты, советы и бюро, которые на городском уровне координировали действия протестующих студентов. Кооперируясь между собой, они создали общероссийскую сеть, опутавшую всю высшую школу страны. В некоторых университетах количество землячеств составляло несколько десятков. Например, по официальным данным, в 1907 году в Казанском университете было зарегистрировано 28 землячеств, в Петербургском в 1908 году — 134, а в Московском в 1912 году — 150. Даже с учетом того, что далеко не все из них вели активную деятельность и частью существовали только номинально, это все равно впечатляющие цифры.

Взаимовыручка покрывала массу больных для студентов вопросов: от поиска литературы и одежды до выдачи долгосрочных ссуд на оплату обучения. Так, 150 землячеств Московского университета ежегодно спасали от отчисления около 1 500 студентов. Давая доступ к высшему образованию выходцам из малообеспеченных слоев населения, землячества способствовали демократизации высшей школы. Они вырабатывали у студентов «кооперативный дух», который впоследствии позволял им более успешно входить на поприще коммерции.

Студенчество породило и такой феномен, как внутрикорпоративные товарищеские «суды чести». Эти суды собирались для рассмотрения любых случаев нарушений и проступков со стороны учащихся, порочащих честь всего студенчества и университета. Лидер Конституционно-демократической партии Павел Милюков в студенческие годы был председателем такого суда. Впоследствии он вспоминал о деле, которое ему пришлось рассматривать. Все началось со сбора денег студентами правых взглядов на венок погибшему императору Александру II в 1881 году, когда один из участвующих вместо денег бросил в шапку пуговицу. Об этом донес студент Зайончковский, и другие студенты потребовали провести над ним студенческий суд за доносительство. В итоге Зайончковскому было высказано порицание и запрещено впредь принимать участие в студенческих делах. До Милюкова доносили информацию, что ректор будет готов даже отчислить провинившегося, если студенческий суд вынесет такое решение.

Другие формы кооперации

Землячества были самым массовым форматом самоорганизации студентов. однако далеко не единственным. Помимо них существовал целый ряд других форматов, которые были объединены в большей степени общей деятельностью и взаимопомощью, нежели досугом, как землячества.

Например, такой формой кооперации были студенческие столовые. Они создавались по аналогии со столовыми меценатов, но силами студентов — и управлялись тоже студентами. Столовые, предоставлявшие качественное питание по доступным ценам, пользовались огромной популярностью и оперировали большими суммами. Например, Общество студентов Московского университета по устройству студенческой столовой, возникшее в 1908 году, к 1910–1911 обладало имуществом, которое вместе с чистым капиталом оценивалась в 140 тысяч рублей — очень большая по тем временам сумма! Успех сообщества, которое смогло позволить себе даже покупку отдельного здания для столовой, привлекал студентов, которые до этого безразлично относились к идее кооперации.

Другой ****формой самоорганизации российских студентов была взаимная кредитно-денежная поддержка. В основном это направление было представлено кассами взаимопомощи. Они пополнялись добровольными пожертвованиями и доходами от концертов, спектаклей и других благотворительных мероприятий, которые проводили студенты. Обороты таких обществ могли достигать десятков тысяч рублей, а количество ежегодно выданных ссуд исчислялось сотнями, значительно превышая помощь, которую студентам оказывали сами университеты. Например, за первые полтора года существования такой кассы в Санкт-Петербургском университете (с 1857 по 1859 год) «недостаточным» студентам было выдано 9 тысяч рублей, в то время как правление университета за тот же период смогло отыскать на стипендии и пособия студентам только 7 160 рублей.

Самоорганизация порой включала в себя совсем не бедствующих студентов и находила поддержку в самых неожиданных местах. Так, по воспоминаниям будущего председателя совета министров Сергея Витте, когда в его студенческие годы кассу взаимопомощи признали нелегальной, а ее старост, включая самого Витте, решили предать суду, студентам оказал поддержку дворянский Английский клуб. Он отказался принимать в свои ряды прокурора Судебной палаты, намекнув, что от его позиции зависит спасение судеб молодых и достойных людей. Об этом узнал министр юстиции граф Пален — и молодые люди отделались всего лишь штрафами.

Другой разновидностью студенческой кооперации были бюро труда — своего рода HeadHunter тех времен. Они занимались поиском разовой и постоянной работы для студентов и часто входили в состав других организаций, например, касс взаимопомощи. Бюро представляли собой общества, члены которых платили взнос раз в семестр. Они распределяли информацию о вакансиях, поступавшую от работодателей, между членами бюро, прежде всего — между теми, кто исправно платил членские взносы. Бюро труда были действительно эффективными. Например, в 1898 году в Бюро для приискания студенческих занятий Московского университета поступило 1 248 заявок на поиск работы от студентов. Из 256 предложенных вакансий были разобраны 252, то есть были удовлетворены 20,2% от общего количества заявок. Это очень высокие показатели для начала XX в., когда коммуникация была гораздо медленнее, чем сейчас.

Кооперативные организации студентов, или, проще говоря, предпринимательство, имели как описанные выше формы — бюро труда, кассы взаимопомощи, столовые — так и совершенно новые, которые возникли в основном после революции 1905–1907 годов. Среди них были потребительские общества, типографии и издательства, магазины и лавки. Их задачей была не максимизация прибыли, а повышение доступности товаров и услуг для студентов, большая часть которых находилась в бедственном положении. Они закупали товар оптом и со скидкой и выставляли минимальные розничные цены, которые позволяли восполнять оборотные средства и получать небольшую прибыль, чтобы покрыть амортизацию.

Опыт прошлого для успеха в будущем

Формирование развитой системы взаимопомощи в студенческой среде свидетельствует об отмирании патерналистских настроений среди студентов — они уже не надеялись на помощь государства, университета и сторонних благотворителей. Студенты переходили от благотворительных форм взаимопомощи к предпринимательским, постепенно отказываясь от недостаточной и ненадежной поддержки сочувствующих в пользу коммерческого самообеспечения — это позволяло им быть более независимыми. Деловой прагматизм и предпринимательство стали укореняться в умах будущей интеллигенции, став частью изменений в экономическом мироощущении российского студенчества после революции 1905–1907 годов. Эти изменения коснулись и существовавших форм студенческого кредитования. А избрание на руководящие посты в таких организациях было знаком уважения и подтверждения заслуг самых достойных студентов.

К последнему десятилетию существования Российской империи студенчество осознало себя серьезной силой, научилось общаться, невзирая на рамки кафедр, университетов и даже городов, достигло больших успехов в экономической деятельности, благотворительности — и попросту самообеспечении.

Успех сопутствовал студенчеству в решении его задач именно потому, что студенты создавали свои специфические структуры, и, работая в них, приобретали многочисленные связи в своей среде и опыт, которые конвертировались затем в успех тех или иных предприятий. Этого нет у студентов сегодняшних: независимая самоорганизация находится в плачевном состоянии, а большинство студенческих объединений на деле являются забюрократизированными казенными структурами, управляемыми сверху ради бессмысленной отчетности. К самоорганизации это не имеет никакого отношения.

Самоорганизация студентов в России до 1917 года — это вдохновляющая история огромного масштаба, которую нельзя забывать, ведь многие задачи самоорганизации нам придется решать заново. В этом случае мы можем опереться на традицию: студенчеству в России будущего необходимо будет вспомнить о возможности добиваться своей автономии, формулировать цели и объединяться для решения общих задач. И в этом нам очень поможет понимание, что мы не изобретаем что-то неизвестное с нуля, а опираемся на огромный опыт наших предшественников, у которых получалось добиться успеха в не менее агрессивной среде.

Развитие студенческой самоорганизации было прервано революцией 1917 года и установлением большевистской диктатуры. В советский период студенчество не только серьезно изменилось социально и было подвергнуто жесточайшему идеологическому контролю, но и лишилось всех масштабных форм независимой кооперации — инициатива любого уровня должна была либо исходить от партийных и государственных структур, либо быть строго согласована с ними. Никакая подлинная самоорганизация была невозможна. Однако в 1991 коммунистический режим рухнул, и у студенчества появилась возможность вновь обрести субъектность. О том, почему это не получилось — мой следующий текст.