Я очень хотел взять интервью у Сергея Чернышева… Более 20 лет назад я познакомился с ним, его практикой концептуального анализа и проектирования, его яркими философскими текстами. С тех пор я искренне считаю, что Сергей Борисович открыл самый понятный и эвристичный подход к социальному проектированию. В частности, в отличие от многих экспертов, он точно указывает на предмет, форму и смысл современного этапа цифровой революции. И я много думал над тем, как применить этот подход к вопросам развития энергетики.

В разгар коронавирусной весны мы связались по Zoom и обсудили общие черты интервью. Потом мы встретились за кружкой чая и, сняв маски, проговорили почти три часа про собственность, социализм и советского Сфинкса. Но текст интервью так и не выкристаллизовывался…

А недавно мне приснился сон, в котором я пролистывал готовое интервью, и мне оно показалось прекрасным. Проснувшись, я бросился записывать структуру интервью и отрывки фраз. С каждой секундой сон превращался во все более бессвязный сгусток ощущений и слов, но, кажется, главное я успел ухватить… Я собрал всю свою силу воли, тексты Сергея Борисовича, обрывки наших с ним разговоров и написал интервью с неким СБЧ, который к реальному персонажу имеет опосредованное отношение.

Получившийся текст меня во многом устроил, в нем окончательно сформулирована та часть собираемой мною онтологии будущего, которая касается изменения устройства общества. Нечеткие образы пост-капитализма трансформировались в ясные проектные наброски способов и средств «уничтожения» экономических трансакций. Надеюсь, что пытливому читателю тоже откроется перспектива зарождающегося мира трансакционных машин, призванных раз и навсегда освободить человека от гнета социальных институтов.

Эпоха трансакционных машин

СБЧ, какой, на Ваш взгляд, мы проживаем этап развития общества?

Для этого мне придется сделать некоторую вводную. То, с чем мы сталкиваемся в социальном мире, — это силы, связи и смыслы. Силы мы забираем у природы и превращаем в свои. Например, такими природными силами являются возобновляемые источники энергии. Связи — это то, как взаимодействую люди по отношению к силам. А смыслы — это то, что по поводу всего этого мы говорим, думаем и пишем.

Базовым понятием для социальных связей является собственность. Если вдуматься, то в любом простом действии, например, в приобретении автомобиля задействован целый комплекс отношений собственности. Я должен где-то взять деньги на приобретение машины, может быть, даже взять кредит в банке. Покупать автомобиль надо не где-то, а в специальном дилерском центре. Чтобы пользоваться купленным средством передвижения, мне нужно получить номера, застраховать автомобиль, получить права на вождение. Т.е. за каждым таким «простым действием» между продавцом и покупателем некоторой вещи вклинивается множество других людей и организаций, обеспечивающих это действие. Таким образом, собственность — это система отношений (или трансакций) по поводу вещей, которые мне нужны.

Структурно собственность может быть представлена как череда институтов, каждый из которых участвует в реализации необходимых трансакции. Эти институты складывались исторически, а это значит, что никто не знает, откуда они взялись, никто не является их автором, и никто не может их усовершенствовать. Эти институты сами как-то эволюционируют, их становится все больше, и они становятся все удобнее. Так вот, мы вступили в эпоху, когда эти институты из предмета любопытства или, в лучшем случае, социологического исследования, должны стать предметом инженерной деятельности.

Это и есть главный фокус современного этапа общественного развития?

Да. Сейчас никакого другого развития, кроме того, чтобы превращать собственность в производительную силу, нет. Человечество, пребывающее в капиталистической формации, дошло до своих естественных границ, когда не осталось некапиталистической периферии, за счет которой можно было ранее развиваться. Дальше мы можем только «поедать» сами себя или перейти к интенсивному типу развития, в рамках которого нам будет нужно, прежде всего, заниматься изменением собственности. Мы попали в мир, в котором на целую эпоху предметом деятельности является собственность.

А как можно работать с собственностью, ведь она, в отличие от вещей материального мира, невидима?

Известный перуанский экономист Эрнандо де Сото писал, что для капиталиста базовой является математическая компетенция, потому что он управляет абстракцией — незримыми отношениями между людьми.

В новой эпохе все, кто хочет что-то заработать, должны будут стать математиками.

Подход к работе с собственностью следующий. Собственность надо расщепить на трансакции, из которых она состоит. Потом проанализировать эти трансакции и выбрать те из них, которые мы можем сделать дешевле за счет их технологизации. Такие трансакции замещаются трансакционными машинами (они же экономические платформы), которые обеспечивают выполнение тех же полезных функций, но не при помощи людей, а при помощи алгоритмов.

В новой эпохе человек наравне с машинами производительными и вычислительными будет делать машины трансакционные. Эту мысль высказывал еще Карл Маркс. Он писал: «Историческое назначение капитала будет выполнено тогда, когда прекратится такой труд, при котором человек сам делает то, что он может заставить вещи делать для себя, для человека». В частности, капитал — это форма собственности, которая обеспечивает расширенное воспроизводство. Эта функция в настоящее время поддерживается множеством институтов и реализуется разнообразными трансакциями. Функцию надо сохранить, а трансакции снять. Снять трансакции означает убрать людей из процессов реализации полезной функции, заменить их трансакционными машинами.

А что будет венцом эпохи трансакционных машин?

Это долгая эпоха, содержащая множество этапов, на каждом из которых будут сниматься трансакции определенного типа. А про развитые формы общества данной эпохи лучше всего написано в книге братьев Стругацких «Полдень, XXII век (Возвращение)». Отсылаю вас к ней. Главное — это будет общество, где по поводу использования вещей вам не надо вступать в отношения, это общество, где нет трансакций.

Вещи есть, смыслы есть, а экономических связей нет. Есть только связи душевные, творческие, сердечные…

Понятно. А что, исходя из данного видения, необходимо понимать тем людям, которые занимаются технологическим развитием, например, в энергетике?

Мое утверждение следующее: к привычной инженерии, которой вы занимаетесь в энергетике, критически необходимо добавить инженерию собственности и экономические технологии, которые позволяют выявлять и снимать трансакции. И здесь, к сожалению, образовалось «бельмо». Люди прекрасно работают с производственными технологиями, а в последнее время еще и с информационными технологиями, но в упор не замечают экономические технологии. То есть сноповязалку они видят, процедуру регистрации сноповязалки у компетентных органов они видят, но уже с трудом, а вот технологии работы с экономическими трансакциями они не видят совсем.

Китайский прорыв

А это «бельмо» возникло благодаря какой-то национальной особенности?

Эта особенность общемировая, но у нас она особенно сильная. Это связано с тем, что мир стоимости органично проявляет себя в так называемом рынке и в тех странах, где были экономические процессы, где покупали, продавали, были менялы, купцы. Там это «бельмо» не такое плотное. А у нас сроду этого ничего не было. Как, собственно, и в большей части материкового Китая, там рынка не было и уже не будет. Интересно, что они заменяют отсутствующий рынок платформой, и это их счастье. В России же по большому счету огромная часть населения эту штуку не видит, но постольку, поскольку тут было какое-то «мельтешение» — хозрасчет, НЭП, цеховики, перекупщики, спекулянты, то у нас с рынком связана такая мутная жульническая пелена, которая приводит к тому, что бедные начальники говорят: «Ну мы же понимаем, что все предприниматели жулики». Т.е. у нас такая мутность на этом месте. Поэтому есть национальные особенности, но стран с таким же «бельмом» достаточно много.

Вы сказали, что Китай заменяет отсутствующий рынок платформой. А как у них это произошло? Кто такой умный?

Повезло. У Китая было два счастья. Первое счастье — в виде советских китайцев, и второе счастье — в виде американских китайцев. Сначала они с помощью советских китайцев попали туда же, куда и мы, т.е. они прыгнули через дыру рынка и через дыру на месте корпораций уже куда-то в коммуны. Они прыгнули, во многом, благодаря нам, сразу в производственные технологии, а распределительных и обменных у них не было. Потом они, пятясь назад, построили в значительной степени корпорации, как и мы. Но рынок мы ничем не успели заполнить, там возникла дырища, и мы туда рухнули. А китайцам в переломный момент помогли американцы.

Им сильно повезло, и они сделали то, что описал когда-то Маркс, отвечая на вопросы, звучавшие из России. Его спрашивали: «Что делать? Рынка нет, экономики нет, рабочих нет. Ждать, пока все развалится, рассыпится, возникнут рынок и рабочие?». Он говорил: «Ребята, ни в коем случае. Вы что, с ума сошли?» А потом это все разжевал старина С. Платонов гораздо более подробно в книге «После коммунизма». Ещё в 1986 году он объяснял: «Поздно тащить рынок в Советский Союз. Давайте мы это все заменим системами нормативного проектирования, основанными на концептуальных базах данных». Ну, тогда не было слов «платформа» и «распределенные реестры».

Но мы не могли этого сделать, потому что тогда, когда нам это было нужно, еще не было подходящих цифровых технологий, а когда несколько позже такой же вопрос возник у китайцев, то технологии уже появились.

Поясните немного подробнее.

У китайцев исходно был гигантский крестьянский уклад, где крестьянам разрешили обзавестись в некоторой мере частным хозяйством, разрешили открывать семейные предприятия, потом разрешили возить и продавать в город то, что они производят. В результате к концу XX века у них возникло огромное множество семей, которые производили какие-то шляпы, лапти, зонтики. А рынка не было между ними. Я упрощаю, конечно. Это состояние, в котором стартовал Джек Ма, создавая Alibaba. К 2008 году им задача замещения рынка технологиями кое–как была решена. Не было ещё платформы никакой, но была цифровая доска объявлений, где все эти крестьяне из разных провинций переписывались. Вот я могу делать шляпы, у меня столько шляп, а мне бы зонтики или туфли. И технология позволяла им друг с другом списываться и договариваться об обмене. А потом стало понятно, что китайская системы почтовых сообщений не справляется с этим товарообменом. Но в этот момент грянул кризис 2008 года, и в Китай стали приезжать могучие американские китайцы. Джек Ма чуть раньше нанял Цзэна Мина. Потом Кайфу Ли оказался в Китае. И многие ринулись туда со страшной скоростью и помогли дожать решение Джека Ма до экономической платформы. В частности, Цзэн Мин сделал целую серию продуктов и техническую логистику доставки товаров. Если двое договорились что-либо купить-продать, надо, чтобы от одного к другому товар привезли, при этом эти двое в множестве трансакций по поводу доставки товара уже не участвуют. Они это сделали на пустом месте, собрав полноценную экономическую платформу. Это все подробно описано в книге Цзэн Мина «Alibaba и умный бизнес будущего», опубликованной в России год назад. Он там излагает логику работы платформы от товарного обмена до своеобразного проектного финансирования.

Управление собственностью до появления экономических платформ

СБЧ, примерно в те годы, когда стартовал Джек Ма, мы с Вами взаимодействовали в рамках проекта «Тысяча предпринимательских кадров». Вы тогда делали ставку на подготовку предпринимателей. Как это связано с платформами?

Да, платформ тогда у нас не было, и мы при подготовке кадров исходили из того, что экономических технологий еще нет. Но мы заменяли их методологией. Что это такое? Это когда технологию мы как инженеры понимаем, но сделать не можем и реализуем её руками. На специально организованных проектных сессиях мы вручную вместе с предпринимателями собрали сотни проектов, в которых удалось частично снять трансакции.

Смысл проектных сессий был очень прост, его кто-то выразил в гениальной формуле «создай своё дело без денег». А как — без денег? Вот мы собрались вчетвером: у одного я покупаю глину, у другого — дрова, сам я имею обжиговую печь и произвожу кирпичи, а четвертый их у меня приобретает. Собрались, посмотрели друг на друга и говорим: «Ребята, мы сейчас опять, который раз будем производить кирпичи. Как мы это будем делать? Я иду покупаю у Васи глину, у Пети дрова, потом делаю кирпичи на своем оборудовании, потом продаю их и получаю деньги. Стоп! Мне же деньги сначала были нужны, а я их получу потом. Значит, я в банк пойду. Что-то здесь не то. Я беру там деньги, вы потом туда их будете класть. А нельзя сделать совместное предприятие, и мы в банк ходить не будем? А если еще и покупателя включить в это предприятие с его домостроительным бизнесом, то мы на выходе совместного предприятия будем строить дома и зарабатывать на этом деньги. А внутри будет только чистое производство». Все проекты, рассматриваемые на проектных сессиях, внутри были устроены так: найди хотя бы одного поставщика и одного покупателя, построй с ними сквозную цепочку, убери из нее деньги, подели полученный эффект между всеми участниками. Вот и все. Это простая идея. Технологии еще не было, но была методология.

Но проекты сложнее, чем из трех участников, делать без технологии очень трудно. Сложно динамично формировать и удерживать договоренности. Т.е. эта программа работала только для малого бизнеса, только для маленьких проектов. Это не Ваш случай. У вас в энергетике огромное количество поставщиков, потребителей, сеть. Как только вам надо иметь дело не с тремя людьми, которых вы знаете много-много лет, а с тремя сотнями или тремя тысячами, из которых большинство вы не знали никогда, вам необходима экономическая платформа.

А как сейчас, когда появились подходящие технологии, должна быть организована работа над проектом внедрения инноваций в энергетике?

В основе та же методология. Надо расслоить проект на девять институтов и разобраться отдельно с проблемами институтов суверенности, потребности и способности, имущественных отношений, административных, регламентационных, правовых, денежных и капитала. На каждом слое отношений будет засада. Потому что мир не готов к изменениям. Социальная система работает, как иммунная система человека — любое изменение на каждом уровне деятельности отторгается другими уровнями. И с этим надо последовательно, профессионально разбираться. Но сейчас, когда возник мир цифровых технологий, мне хотелось бы, чтобы экономические платформы были заточены на то, что в некоторой степени реализовано в Китае. Приходит ваш изобретатель новой энергетической технологии на платформу, и она ему объясняет, что надо дальше делать. Замещение рынка платформой в том и состоит, что человек общается только с машинами, роботами. Человек, который может делать стулья, должен заниматься только стульями, а не пытаться стать предпринимателем.

А в алгоритмах роботов должна быть прописана вся механика экономических отношений, именно робот фактически будет управлять стоимостью.

Робото-капитализм прямо какой-то. Но сейчас таких платформ ещё нет?

Ну, конечно. Точнее, они есть, не у нас, а у китайцев, и для более простых случаев. Но они движутся в эту сторону и значительную часть пути прошли. Я думаю, что в Alibaba такие платформы появятся в ближайшие десять лет. Т.е. если мы будем продолжать развиваться в том же духе, как сейчас, то китайцы без нас все сделают. А пока мы находимся в далеком китайском прошлом, в которое вкраплены отдельные островки очень продвинутых людей, которые располагают компетенциями и технологиями близкого будущего. Но они находятся в обществе, которое не в состоянии приблизить никакое будущее, оно этим не занимается, не может, не понимает.

Откуда возьмутся экономические платформы

Т.е. можно так сказать, что сейчас надо заниматься платформами по управлению стоимостью и не надо заниматься людьми, не надо формировать у них предпринимательские компетенции?

Предпринимательство как компетенции никогда и не существовало. Но это отдельная история. Вы формально сказали правильно, но бесчеловечно. В каком-то смысле в Китае так и сделали, но там это исторически было возможно, поскольку 99% китайцев еще вчера были безграмотными колхозниками. Но у нас страна, где существует огромное количество умных и образованных людей, у нас не заниматься людьми не получится. У нас сложнее, чем у китайцев. Вы мне приписываете технократический подход — давайте бросим людей и займемся платформами. У меня подход другой — давайте в нашей несчастной стране хоть кто-нибудь займется экономическими платформами. Нужно, чтобы кто-нибудь занялся затыканием зияющей дыры, в которую провалился уже Советский Союз. Там находится невидимая экономическая рука. Она очень плохая. Она чудовищно плохая. Она и во всем мире медленно работает и много ворует. А у нас она еще в три раза медленнее работает и в 10 раз больше ворует. Но ее нельзя отменить, она обеспечивает обмен. У нас один путь — сделать платформу обмена. А у нас делается всякая бредятина — типа уменьшения нагрузки на предпринимательство. Нет никакого предпринимательства, нет никакой нагрузки. Все совершенно по-другому называется. Сходите к Симону Кордонскому, он вам опишет, как это все устроено. Короче, ключевая проблема в том, что там, где у нас главная дыра, никто ничего не делает, никто этим не занимается, на повестке дня это не стоит.

Но ведь есть умные люди во власти, в бизнесе. Почему они на это не реагируют? Почему они не начинают заниматься такими платформами? Это же, наверное, коммерчески привлекательно?

Нет в этом коммерческой выгоды. Коммерческая выгода — это не про это. Коммерческая выгода — это про продажи и покупки, а не про снятие трансакций. К коммерсантам с этим обращаться бессмысленно. Потом вы говорили про власть. Власть — это такая же невидимая рука, как невидимая рука рынка, она невидимая рука государства. Власть никому ничего не должна. Апеллировать к ней, как будто она с мозгами, это то же самое, что выйти в чистое поле и сказать: «Рынок-батюшка, что же ты не слышишь то, что я предлагаю?». У рынка нет ушей, у него есть только спрос и предложение. Власть, она вообще не про это. Люди, которые там сидят, не могут ничего никуда внедрить. Как только кто-то из чиновников перестает заниматься тем, что ему диктует невидимая рука Левиафана, и начинает внедрять инновации, его немедленно система отторгает. Поэтому забудьте, пожалуйста, про власть, это не ее дело.

Тогда чье это дело?

В любом обществе, которое имеет дело с подобного рода вещами, где строится какая-то политика реформ, там имеет место нечто, что называлось раньше либо «царь-батюшка», либо потом «правящая партия». То есть инстанция, которая не занимается ни рынком, ни властью, занимается реформами. Она не избирается, не назначается, она просто есть. Центральная проблема нашей страны состоит еще и в том, что у нас в явном виде такой инстанции нет. В какой-то степени Администрация Президента эту роль вынуждена исполнять. Не де-юре, а де-факто она выполняет функцию правящей партии. Все остальное общество считает, что это неправильно, нелегитимно, что они занимаются не тем. Кстати, третье везение китайцев состоит в том, что у них сохранилась нечто, что они по инерции называют ЦК КПК. Там множество раз поменялось содержимое, но это и есть орган реформ. Поэтому там понятно, куда идти. У нас некуда идти. В этом нет ничего ужасного. Просто так устроена жизнь.

В этом ужасно то, что некуда идти.

Многие к вам пойдут. Но что делать с Левиафаном, это отдельная тема.

Короче, надо сделать платформу. Я не думаю, что для того, чтобы сделать экономическую платформу, нужно решение политбюро или миллиард долларов. Это все быстрее и дешевле делается. И при этом никому ничего не надо объяснять.

Американский прорыв

Хорошо, обсудим постановку задачи на создание платформы. Бывают разные типы трансакций. Но Вы в своих примерах обычно обсуждаете снятие трансакций капитала. Почему?

По двум причинам. Первая практическая, вторая теоретическая. Практическая состоит в том, что мы находимся в обществе, где именно в этом месте зияет абсолютная дыра. А если тут дыра, то вы через нее не перепрыгните. Туда будут проваливаться инновации и энергетические, и информационные. Теоретическая причина объясняется мейнстримной картиной мира, которая произрастает из Гегеля, Маркса, Дюркгейма, Вебера, Коммонса, Коуза, и так далее. Мы живем в мире, где нарастает собственность. Собственность растет снизу вверх от архаических до высших форм — капитала. Доросла. После этого должно начаться снятие отношений. Маркс писал по этому поводу в 1844 году: «Снятие отчуждения начнется с верхних слоев отчуждения и будет проделывать тот же самый путь, только в обратном порядке». Первая невидимая рука, с которой вы встретитесь, — это рука капитала, т.е. на пути снятия отношений мы от стихии рынков капиталов должны перейти аккуратненько к управлению капитализацией. Таким образом, и теория, и практика указывают на это.

А вы можете несколькими мазками нарисовать картину мира, где уже есть эти экономические платформы?

Я на этот вопросы отвечал в своих лекциях, которые читал недавно в МИСИС в цикле про инженерную картину мира, а еще раньше — в «Точке кипения». Там я задал вопрос чуть по-другому, но смысл такой же. Допустим, мы живем в США или Англии, где все по Марксу уже есть, т.е. все формы капитала развиты. Можно ли на основе теории совершенно точно предсказать, с каких платформ все начнется и как это все будет работать? И там, разбираясь с формами социальной деятельности, я показываю, что формы обмена делятся на бартер, обмен и кредит. А кредит, в свою очередь, может быть разделен на ломбардный кредит, товарный кредит и коммерческий кредит. Это и есть формы развитого капитала. Наше светлое будущее по Марксу, как я уже говорил, это зеркальное отражение данных и более ранних возникших форм. И мы теперь должны заменять капитал платформами. При этом самыми первыми мы должны заменять последние высшие формы, т.е. формы коммерческого кредита. Значит, вместо отдела в банке, который обслуживает операции коммерческого кредита, появляется платформа, на которой встречают друг друга те, кто нуждается в деньгах и те, кто хотел бы деньги отдать в рост. Таким образом, по теории, сначала должны возникать депозитные платформы, потом эмиссионные платформы, потом платформы капитализации. А теперь смотрим на эмпирическую реальность. Наше предсказание уже сбылось. Депозитные платформы уже на марше. На момент чтения лекций во всем мире их уже было около 500, ведущие из них — Lending club и Prosper. Вы заходите на одну из этих платформ, все, что ей нужно от вас узнать — это ваш идентификатор, все остальное она про вас уже знает. Дальше платформа на автомате, если вы хотите денег, она вам их предлагает, если хотите дать, она их у вас забирает. Эта платформа на депозит дает гораздо больше, чем банк, за кредит у вас запрашивает гораздо меньше, чем банк по той простой причине, что у них издержки при той же пропускной способности в 20 раз с лишним меньше, чем у банка. Вот так устроен первый шаг в Соединенных Штатах. Еще раз подчеркиваю, что это у них, а не у нас. Т.е. ответить на вопрос, как будет выглядеть светлое будущее в США или в Англии, мы уже можем.

Платформенное ГОЭЛРО

Вернемся к исходному моему вопросу. Вы считаете, что для внедрения новых технологий в энергетике нужны экономические платформы?

Конечно. Вы же сейчас героически пытаетесь начать сразу с конца. Т.е. попытка реформировать отечество через энергетику полностью повторяет подвиг большевиков. Большевики пришли к власти в дикой и архаической стране. Они открыли Маркса, а там написано: «Занимайтесь овладением капиталом, управляйте отношениями капитализации». Они чешут репу, не видя никакой капитализации. Тогда выходит Ильич и говорит: «Давайте ГОЭЛРО построим, т.е. купим станции, турбины, машины, провода, лампочки. Свет будет. А потом по дороге все остальное пристроим». Это гениально правильный шаг, но просто все остальное надо все же пристроить. Т.е. я не против, если вы начнете со смарт-грида, но вам придется проделать весь путь за Ильича. И для того, чтоб вы не провалились, вам придется, «черпая обеими руками из–за границы», подсунуть под себя информационные платформы, видимо, это уже вы делаете, а потом вам придется подсовывать под себя экономические платформы. А иначе с вами будет тот же «кирдык», что случился с советской властью.

Поймите, ваше здание не касается земли. У вас третий этаж замечательный, второй этаж более-менее приличный, а первого нет совсем. Оно там на каких-то соплях висит, и долго оно не провисит.

Ну, хорошо. Допустим, я изобрел новый высокоэффективный накопитель. Как мне могут помочь депозитные или эмиссионные платформы?

Я вам расскажу на другом более известном мне примере. Мы этот проект разбирали еще в 2001 году. Некие граждане изобрели лазерную технологию упрочнения колесных пар для железнодорожных вагонов. Колесные пары со временем стачиваются, их надо менять. Это миллиардная индустрия. Новая технология дешевле существующего метода упрочнения в 4–5 раз. Кроме того, технология позволяет увеличить время жизни колесных пар в 9 раз. Это революция! И если бы мы это сделали, то получили бы миллиардные, многомиллиардные экономические эффекты. Начинаем внедрение. Берем заводы, которые занимаются колесными парами, их много. Их надо переоснастить, людей надо переобучить. За 5–10 лет задачу плановой замены технологии теоретически можно решить. Но проблема в том, что эти заводы имеют собственников, которые вложили в них большие инвестиции, которые еще не отбиты. Им не очень интересны все эти внедрения. Им надо, чтобы эти заводы проработали так, как сейчас, на этих же станках еще несколько лет. Они понимают, что инновации — это колоссальный риск и дополнительные затраты. Для того, чтобы новая технология внедрилась, надо, чтобы собственники были экономически перемотивированы.

Кстати, то, что сейчас я вам рассказываю, описано в книге Веблена «Теория делового предприятия» 1904 года. Там тезис основной такой: на одном конце у нас логика перевооружения промышленности, когда появляются новые технологии, а на другом конце у нас логика людей, которые инвестируют в ценные бумаги. Там даже проблема не в том, что у этих заводов есть собственники, а в том, что эти ценные бумаги имеют хождение на рынке. И всякая попытка радикально вмешаться в деятельность предприятий приведет к тому, что финансовый рынок, начиная от собственников акций и кончая теми, кто с ними работает — инвесторов, банкиров, страховщиков, — встанут на уши, потому что рушится экономический цикл. Т.е. финансовый капитал и производственный капитал — смертельные враги.

Для того, чтобы собственник пошел на изменения, надо, чтобы у него была платформа, которая отражает его вложения в кучу разнообразных проектов. И для него предлагаемая инновация была бы проектом. Любое изменение, в т.ч. в части внедрения материально-энергетических технологий, платформа должна оценивать как изменение экономики пакета его проектов. Тогда ему не надо ничего объяснять. Ему надо только показать, как он сможет компенсировать свои издержки на инновацию.

Т.е. для того, чтобы в эмпирической реальности вы внедрили лазерную технологию упрочнения колесных пар или накопитель энергии, вам надо сесть с реальными собственниками и разобраться, что будет происходить с их пакетами проектов. Их абсолютно не интересуют железные дороги, вагоны и колесные пары. Их интересуют жизненные циклы активов, в которые они вложили свои деньги.

То, что Вы рассказали, я понимаю так: «Новую технологию нужно дорастить до бизнес-практики».

Это неправильно, любая технология должна иметь три слоя, а у вас только один. Она должна иметь слой управления энергией, слой управления информацией и слой управления стоимостью.

Да, да. Это и имеется ввиду. И когда я иду к покупателю технологии — собственнику какого-то актива, — то я ему предлагаю комплексное решение, в котором продуманы и реализованы все эти три слоя. Тогда он получает экономический актив, а не голое железо. А экономические платформы позволяют этим активам через соответствующие интерфейсы вступать во множество различных отношений.

Да. Мы должны предложить собственнику в идеале интерфейс, через который он включается в проект, и делает его своим.

У меня остался по платформам последний вопрос. В теории мы должны первыми запускать депозитные платформы. Но встречающиеся мне проекты платформ в энергетике скорее относятся к торговым. Это ошибочный подход? Плохо, что мы проскочили кредит и пошли в торговлю?

Нет, это не ошибка, т.к. вы идете со стороны производства, то все понятно. Т.е. вы снимаете трансакции права, потом денег, и уже потом капитала.

Т.е. нет какого-то заданного правильного пути создания платформ?

Нет, конечно. Но ответ, что надо делать в нашей стране, самый сложный. Что делают китайцы, я объяснил, что делают американцы, тоже немного затронул. А мы находимся посередке. Поэтому либо нам предстоит достаточно тонкая, сложная интересная работа, либо мы будем терять огромные массы населения, времени, ресурсов. Потому что простые решения означают, что «лес рубят, щепки летят». Заниматься надо всеми типами платформ. Еще раз, вы идете правильно, потому что вы идете со стороны производства. Американцы идут со стороны капитала, поэтому для них приоритетным является кредит.

Давайте делать «машинку»

СБЧ, последний вопрос. Вы много лет занимаетесь этими всеми темами, часто встречаете непонимание, нежелание, неспособность следовать вашей логике. А в чем Вы питаете оптимизм? Почему вы этим продолжаете заниматься?

В сущности, в эту стенку бились уже в начале XIX века… Старина Гегель писал, что когда процесс доходит до конца, сущность является, т. е. она появляется в непосредственном виде, не в виде темных словес, а в виде конкретных платформ.

Вот депозитные платформы, которые возникли уже 6 лет назад — это «машинки», у которых есть важное свойство — они работают, эффективно решают задачи коммерческого кредитования и приносят безумные бабки. Работающее устройство в каком-то смысле неопровержимо. Хотя я часто привожу пример, что у авиаконструктора Бартини самолет уже пять лет летал и бил все рекорды, а комиссия Минавиапрома отказывалась поехать посмотреть на этот самолет, потому что считала, что этого не может быть. Но, тем не менее, факт появления реально работающих распределенных реестров, на которые уже пытаются люди положить простенькие экономические отношения, дает основания для оптимизма.

Да, мы бились в эту стенку долгие годы, но она уже потрескивает и начинает ломаться.

У меня нет никаких надежд на просветление, на гениальность, на тексты, на воззвания, на книжки, хотя все это делать надо. Но есть надежда на то, что удастся сделать прототип «машинки» по управлению стоимостью. Надо просто уговорить очень узкую группу очень продвинутых людей сделать дешевенький прототип такой «машинки», на которой все участники смогут быстро заработать. А потом активно призвать близлежащих зарабатывать вместе с ними. Вот такую цепную реакцию надо запустить. Я думаю, что это возможно, и произойдет уже скоро, потому что в Китае это уже случилось, в Штатах в некотором смысле тоже. И если это случится у нас, то будет очень хорошо. Поэтому давайте делать «машинку».

P. S.

Разработка и внедрение множества платформ в электроэнергетике в последнее время связаны с процессами энергетического перехода. Появление доступных технологий производства и накопления энергии, а также децентрализация управления технологическими и коммерческими процессами приводит к тому, что многократно растет количество активных участников энергетических рынков, уменьшается время исполнения контрактов, на несколько порядков растёт количество производимых трансакций. Существующие способы реализации трансакций обременены большими издержками, рисками, неопределенностями, и распределенная энергетика под их тяжестью не может полномасштабно развиваться. Отсюда такое большое количество инициатив и проектов по применению платформ для организации p2p-энергообмена, шэринга мощности, агрегирования управляемого потребления, распределенной генерации и распределенного накопления, организации микрогридов и энергетических комьюнити.

Однако сейчас практически все платформенные инициативы в электроэнергетике направлены на организацию торговли энергией, мощностью и гибкостью, т.е. они снимают только трансакции обмена правами пользования энергетическими объектами. По мере масштабирования децентрализованной энергетики также будут востребованы снятие денежных трансакций и трансакций капитала. Уже встречаются описания проектов, использующих для расчетов цифровую валюту, а также ведущих распределенные реестры собственников и инвесторов энергетических объектов. А это значит, что скоро в электроэнергетике появятся экономические платформы, замещающие все типы обменных трансакции. Судя по всему, такие платформы будут особенно востребованы в развивающихся странах, где не так сильны традиционные экономические институты и имеется большой дефицит экономических ресурсов для развития. А это — целевые рынки для сообщества «Энерджинет».

Давайте делать трансакционные «машинки», сейчас именно они позволят разогнать экономический рост, по-новому оспособив технологический прогресс!

Подготовлено IC EnergyNet / Автор: Дмитрий Холкин