В издательстве «Элементарные формы» вышел перевод классической работы американского социолога Герберта Блумера «Символический интеракционизм: перспектива и метод», опубликованной в 1969 году. В книге собраны ключевые статьи Блумера, посвященные символическому интеракционизму — подходу, оказавшему значительное влияние на социальные науки, прежде всего — на современную этнографию и антропологию. Блумер раскрывает ключевой постулат интеракционизма — что общество представляет собой символическое взаимодействие, — показывая, что необходимо изучать не то, как социальный мир формирует людей, а то, как люди наделают этот мир смыслом во взаимодействии.

Ниже публикуется фрагмент главы «Общественное мнение и опросы общественного мнения», в которой Блумер доказывает, что общественное мнение является процессом, протекающим в ходе взаимодействия социальных групп, которые обладают разной властью и возможностями. По мнению Блумера, опросы общественного мнения не способны устанавливать действительное общественное мнение, поскольку сводят его к совокупности разрозненных и равнозначных индивидуальных мнений. Эта критика не только не утратила своего значения сегодня, но и стала еще более актуальной в ситуации, когда опросы населения превращаются в технологию оправдания политических решений.

В настоящем докладе я собираюсь оценить пригодность опросов общественного мнения в качестве средства изучения общественного мнения. Это будет делаться с точки зрения того, что нам известно об общественном мнении в нашем обществе.

Признаться, мы мало что знаем об общественном мнении. Но кое-что нам известно. Эмпирические наблюдения сообщают нам об общественном мнении достаточно, чтобы попытаться сформулировать несколько вполне надежных суждений о его природе и способе функционирования. К тому же мы можем сделать ряд довольно уверенных выводов о структуре и функционировании нашего общества и коллективном поведении внутри него. Этот объединенный корпус знаний, полученных частично с помощью эмпирического наблюдения, частично с помощью достоверного вывода, вполне может служить средством оценки современных опросов общественного мнения как инструмента исследования общественного мнения.

Свойства общественного мнения и его окружения, на которые я хочу обратить внимание, настолько очевидны и обыденны, что мне почти стыдно предлагать их вниманию данной аудитории. Я бы не стал этого делать, если бы не было совершенно ясно, что специалисты по современным опросам общественного мнения вольно или невольно игнорируют их на всех этапах своей исследовательской процедуры. Я рассмотрю эти свойства по порядку.

1) Очевидно, следует признать, что обстановкой для общественного мнения выступает общество и что общественное мнение является функцией действующего общества. Это несомненно означает, что форму общественному мнению придают социальные рамки, внутри которых оно развивается, и социальные процессы, протекающие в этих рамках; кроме того, функция и роль общественного мнения определяются его местом в деятельности общества. Чтобы исследовать общественное мнение в любом реалистическом смысле слова, необходимо сохранять верность его эмпирическому характеру. Не хочу показаться занудой, но должен отметить, что эмпирический характер общественного мнения выражается в его составе и в способе его функционирования как части действующего общества.

2) Как известно любому социологу и любому разумному обывателю, общество имеет организацию. Это не просто собрание отдельных индивидов. Человеческое общество состоит из различных функциональных групп. В нашем американском обществе примерами функциональных групп выступают корпорация, торговая ассоциация, профсоюз, этническая группа, фермерская организация. В основном наша коллективная жизнь заключается в действиях и актах подобных групп. Эти группы ориентированы в разных направлениях в силу своих особых интересов. Группы различаются с точки зрения их стратегического положения в обществе и с точки зрения возможностей действия. Соответственно, они различаются с точки зрения престижа и власти. В качестве функциональных групп, т. е. групп, действующих индивидуально в корпоративном смысле или в смысле единства, группы обязательно должны иметь какую-то организацию — лидеров, управленцев, индивидов, выступающих от лица группы, и индивидов, берущих на себя инициативу действовать от имени группы.

3) Когда функциональные группы действуют, они должны использовать те каналы, которые существуют в обществе. Если судьба предлагаемых актов зависит от решений индивидов или групп, находящихся в стратегических точках каналов действия, тогда на индивидов или группы, принимающие решения, оказывается прямое или косвенное давление. Думаю, эта реалистическая особенность работы нашего американского общества требует некоторого пояснения. Если реализация действия, воплощающего интересы функциональной группы, например организации фермеров, зависит от решений конгрессменов, или бюро, или ряда администраторов, от имени этого действия будут предприниматься попытки повлиять на этих конгрессменов, бюро или администраторов. Поскольку в любом обществе в определенной мере (а в нашем американском обществе — в очень сильной) присутствуют индивиды, комитеты, советы, законодатели, администраторы и чиновники, которые должны принимать решения, сказывающиеся на результате действий функциональных групп, эти ключевые лица становятся объектом прямого и косвенного влияния или давления.

4) Указанные ключевые индивиды, которые должны принимать принципиальные решения, почти неизбежно сталкиваются с необходимостью оценки различных влияний, притязаний, требований, уговоров и давлений, направленных на них. В той мере, в какой они отзывчивы и ответственны, они обречены осуществлять такую оценку в процессе принятия своих решений. Добавлю банальное замечание, что, осуществляя оценку, эти ключевые индивиды учитывают то, что, по их мнению, достойно быть учтенным.

5) В предыдущих пунктах нарисована грубая, но, в принципе, реалистическая картина некоторых важных механизмов работы нашего общества. Пятая особенность, на которую я хочу обратить внимание, — то, что общественное мнение формируется и выражается в значительной степени именно посредством этих механизмов работы общества. Данный тезис требует небольшого пояснения. Формирование общественного мнения является функцией действующего общества. Я говорю это, чтобы подчеркнуть, что формирование общественного мнения происходит не в процессе взаимодействия отдельных индивидов, равно участвующих в нем. Формирование общественного мнения является отражением функциональной композиции и организации общества. Формирование общественного мнения происходит в значительной мере в процессе взаимодействия групп. Последнее замечание не подразумевает ничего эзотерического. Я лишь имею в виду распространенный случай, когда лидеры или официальные представители функциональной группы занимают позицию от лица этой группы по какому-либо вопросу и эксплицитно или имплицитно данную позицию оглашают. Бóльшая часть взаимодействия, в ходе которого формируется общественное мнение, происходит в форме столкновения точек зрения или позиций различных групп. Наличие групповой точки зрения ни в коем случае не предполагает, что ее одинаковым образом и в одинаковой степени поддерживают все члены группы. Многие члены группы могут придерживаться данной точки зрения, не понимая ее, многие могут быть безразличны к ней, многие могут соглашаться с ней лишь частично, а многие могут на самом деле не соглашаться с ней, но при этом не бунтовать против представителей группы, выражающих данную точку зрения. Тем не менее точка зрения, как было сказано, может выдвигаться в процессе обсуждения в качестве точки зрения группы и на нее могут реагировать как на таковую. Проще говоря, в наиболее важных случаях выражения точки зрения по некоторому вопросу индивиды всегда эксплицитно или имплицитно говорят как представители группы. Повторю: в любом реалистическом смысле диверсифицированное взаимодействие, порождающее общественное мнение, в значительной степени является взаимодействием между функциональными группами, а не просто между отдельными индивидами.

Думаю, также совершенно ясно, что в процессе формирования общественного мнения индивиды и группы, равные по количеству участников, имеют разное влияние. Это настолько очевидно, что не требует пояснений. Достаточно лишь отметить, что различия в престиже, положении и влиянии, которыми обладают группы и индивиды в функциональных организациях общества, сказываются на формировании общественного мнения.

Картина ряда групп и индивидов, обладающих существенно разным влиянием и формирующих общественное мнение в процессе взаимодействия, в равной мере применима к выражению общественного мнения. Под выражением общественного мнения я имею в виду донесение общественного мнения до тех, кто должен действовать в ответ на общественное мнение. Выражение происходит не в форме открытого парада или смотра точек зрения отдельных индивидов. Когда точки зрения открыто оглашаются, они обычно, как было сказано, тем или иным образом выражают групповые точки зрения. Но помимо открытого оглашения точек зрения выражение общественного мнения происходит в форме прямого влияния на тех, кто обязан действовать в ответ на общественное мнение. Посредством таких средств, как письма, телеграммы, петиции, резолюции, лобби, делегации и личные встречи, заинтересованные группы и индивиды доносят свои точки зрения до ключевых лиц, которые должны принимать решения. Меня не интересует, должны ли существовать такие формы выражения общественного мнения; я лишь хочу подчеркнуть, что при любом реалистическом рассмотрении общественного мнения необходимо признавать, что подобные средства выражения общественного мнения существуют. Общество, которое должно действовать, будет использовать каналы действия, имеющиеся в его структуре.

6) Последнее свойство общественного мнения, которое я хотел бы рассмотреть, состоит в том, что в любом реалистическом смысле общественное мнение представляет собой конфигурацию различных точек зрения и позиций по некоторому вопросу, доходящих до индивидов, которые должны действовать в ответ на общественное мнение. Общественное мнение, которое бы просто предъявлялось, или которое бы исчерпывалось его выражением, или которое бы никогда не попадало в поле зрения тех, кто должен действовать на основании общественного мнения, было бы бесполезным и бессмысленным в плане влияния на действие или работу общества. В той мере, в какой общественное мнение действенно в отношении социетального действия, оно становится таковым, лишь попадая в поле зрения лиц — например, законодателей, чиновников, администраторов и управленцев, — которые должны действовать на основании общественного мнения. Это утверждение кажется мне самоочевидным. Оно предполагает, что осмысленное функционирование общественного мнения необходимо соотносить с набором точек зрения и позиций, попадающих на рассмотрение тем, кто должен предпринимать действия на основании общественного мнения.

Важно отметить, что индивиду, который должен действовать на основании общественного мнения, приходится оценивать общественное мнение, попадающее в его поле зрения, именно потому, что это общественное мнение доходит до него в форме разнородных и обычно противоположных точек зрения. В той мере, в какой он отзывчив к общественному мнению, он должен взвешивать соответствующие точки зрения. Как осуществляется такая оценка, не очень ясно. Но одно обобщение, пусть и банальное, можно уверенно сделать: данный индивид учитывает различные точки зрения только в той мере, в какой он считается с этими точками зрения, а считается с точками зрения он в основном исходя из того, как он оценивает «одобрение» этих точек зрения и последствия их одобрения. В этом смысле организация общества с ее дифференциацией престижа и власти вновь сказывается на характере общественного мнения. Как было сказано выше, ключевое лицо, которое должно действовать на основании общественного мнения, обычно становится объектом различных сообщений, навязчивых просьб, требований, критических высказываний и предложений, поступающих к нему по различным каналам в коммуникативной структуре общества. Если не воображать себе какое-то крайне причудливое общество, следует признать, что слуга общественного мнения вынужден оценивать выражения общественного мнения, попадающие в его поле зрения, и что в своих оценках он учитывает выражения только в той мере, в какой он считает нужным «считаться» с ними.

Думаю, вышеизложенные шесть пунктов содержат пусть и банальное, но верное описание функционирования общественного мнения в нашем обществе. Они могут служить фоном для анализа опросов общественного мнения. Подчеркну: в этом обсуждении меня не интересует проблема того, являются ли индивидуальные мнения, получаемые с помощью опросных интервью, достоверными и валидными. Предметом моего обсуждения является вопрос ценности результатов опросов, даже если исходить из сомнительного допущения, что выявляемые индивидуальные мнения валидны.

На мой взгляд, принципиальный недостаток опросов общественного мнения — особенно в их нынешнем виде — заключается в процедуре построения выборки. Применяемая в них сегодня процедура построения выборки вынуждает рассматривать общество, как если бы оно было собранием разрозненных индивидов. Общественное мнение, в свою очередь, считается количественным распределением индивидуальных мнений. Такой подход к обществу и такой взгляд на общественное мнение следует признать откровенно нереалистичными. По-моему, лучший способ показать это — постоянно возвращаться к изложенным выше повседневным эмпирическим наблюдениям относительно общественного мнения. Нам совершенно неизвестно, репрезентируют ли люди, попавшие в выборку, тот сегмент структурированного общества, который участвует в формировании общественного мнения по некоторому вопросу. Очень вероятно, что выборка содержит какое-то число таких людей, возможно даже значительное. Но, насколько я могу судить, в современных опросах общественного мнения нет никакого способа узнать это.

Тот простой факт, что опрашиваемый либо высказывает, либо не высказывает мнение, совершенно не говорит о том, участвует ли он в формировании общественного мнения, функционально выстраиваемого в обществе.

И что важнее, даже если выборка содержит индивидов, участвующих в формировании общественного мнения, это не дает никакой информации об их роли в этом процессе. Выборка или ответы тех, кто входит в выборку, не позволяют установить социальную нишу индивида в том сегменте социальной структуры, в котором формируется общественное мнение. Общепринятые показатели вроде возраста, пола, рода занятий, экономического статуса, образования или классового статуса такую информацию не предоставляют. Они редко сообщают о значимой функциональной позиции индивида в формировании общественного мнения по определенному вопросу. Общепринятый тип выборки или ответы опрашиваемого не говорят нам, какое влияние он оказывает на формирование или выражение общественного мнения и оказывает ли он его вообще. Мы не знаем, говорит ли он от лица группы или групп и даже принадлежит ли он к функциональным группам, заинтересованным в данном вопросе. Если он вдруг выражает взгляды некоторой функциональной группы, мы не знаем, старается ли эта группа использовать каналы общества для активного выражения своей точки зрения. Мы даже не знаем, переводит ли он как индивид свое мнение в то, что я выше называл действенным общественным мнением.

Одним словом, мы в сущности ничего не знаем об индивиде из выборки в плане значимости его самого или его мнения для общественного мнения, которое функционально выстраивается или выражается в работе общества. Мы не знаем, является индивид архиепископом или отходником; принадлежит он к влиятельной группе, занимающей активную позицию по определенному вопросу, или он ушедший в себя затворник, не состоящий в функциональной группе; доносит он каким-то образом свое мнение в стратегических точках функционирования общества или он изолирован и социально бессилен. Мы не знаем, какую роль играет — и играет ли вообще — индивид из выборки в формировании общественного мнения, по поводу которого его опрашивают, и мы не знаем, какое место предоставляемое им мнение занимает — и занимает ли вообще — в функциональном общественном мнении по определенному вопросу.

Сказанное только что об индивидуальном компоненте опросов общественного мнения применимо ко всем коллективным данным. Нет никаких гарантий, что коллективные данные отражают общественное мнение по тому или иному вопросу, поскольку эти данные игнорируют рамки и функциональную работу общественного мнения. Если это еще не стало ясно из вышесказанного, укажу на огромные трудности, возникающие, когда результаты опросов общественного мнения пытаются оценить с точки зрения организации общества, с которым приходится иметь дело администратору, законодателю, чиновнику или человеку в аналогичной позиции. Как я говорил ранее, такой индивид, предположительно отзывчивый к общественному мнению, должен оценивать общественное мнение, попадающее в его поле зрения, исходя из функциональной организации общества, к которому он отзывчив. Он должен рассматривать это общество с точки зрения групп, оказывающих различное влияние, организаций, наделенных различной властью, индивидов, имеющих последователей, и безразличных лиц — иными словами, с точки зрения всего и всех, с чем и кем нужно считаться в его части социального мира. Подобный тип оценки, обязательно требующийся в случае организованного действующего общества, практически невозможен в случае результатов опросов общественного мнения. Мы не способны ответить на вопросы: какой властью и влиянием обладают те, кто имеет благосклонное мнение или неблагосклонное мнение? кто эти люди, имеющие такое мнение? кого они представляют? насколько хорошо они организованы? к каким группам, которые активно действуют на сцене и, вероятно, продолжат это делать, они принадлежат? так ли уж заботит людей, имеющих мнение, это их мнение? собираются ли они что-то предпринимать в связи с ним? станут ли они громко заявлять о себе, вести себя воинственно и бунтовать? способны ли они влиять на известные властные группы и индивидов? репрезентирует ли мнение уже известную политику значимых организаций, которые продолжат существовать, и кто именно, скорее всего, будет хранить воспоминания? является ли мнение эфемерной или мимолетной точкой зрения, которую люди быстро забудут? Эта подборка вопросов показывает, насколько сложно оценить результаты опросов общественного мнения с точки зрения вещей, которые должны учитываться в работе организованного общества. Данная сложность, в свою очередь, означает, что современные опросы общественного мнения создают неточную и нереалистическую картину общественного мнения, поскольку они не способны схватывать мнения, которые организуются и работают в функционирующем обществе.

Многим мои слова покажутся совершенно неубедительными, поскольку очевидные успехи в предсказании результатов выборов продемонстрировали, что опросы общественного мнения могут достоверно выявлять и выявляют общественное мнение. С этим возражением нужно тщательно разобраться, особенно потому, что в большинстве кругов всякий раз, когда применяются опросы, они считаются изначально валидными в силу своего довольно эффектного успеха в предсказании результатов выборов. Думаю, необходимо отметить, что опускание бюллетеня несомненно представляет собой действие отдельного индивида, при котором голос одного весит ровно столько же, сколько голос другого. В этом смысле и в смысле реального действия избиратели представляют собой популяцию разрозненных индивидов, каждый из которых имеет равный с остальными вес. Следовательно, процедура построения выборки на основе популяции разрозненных индивидов прекрасно подходит для получения картины того, как, скорее всего, пройдет голосование. Однако считать успешное применение опросов в данной области доказательством их автоматической валидности применительно к области, в которой люди не действуют в качестве одинаково весящих разрозненных индивидов, — значит уклоняться от ответа на рассматриваемый вопрос. Повторю: формирование и выражение общественного мнения, порождающее действенное общественное мнение, представляет собой не действие популяции разрозненных индивидов, имеющих равный вес, а функцию структурированного общества, дифференцированного в виде сети различных групп и индивидов, имеющих разный вес и влияние и занимающих разные стратегические позиции. Соответственно, на мой взгляд, успех, сопутствующий опросам в предсказании результатов выборов, не делает данный метод валидным инструментом исследования, фиксации или измерения общественного мнения, формирующегося и функционирующего в нашем обществе.

В этой связи есть одно очень важное возражение, которое нужно рассмотреть. Его можно сформулировать следующим образом: «Выборы посредством всенародного голосования сами по себе являются выражением общественного мнения — более того, эффективным и однозначным выражением общественного мнения. По сути, это наиболее полное выражение общественного мнения, и поэтому они представляют собой надлежащую норму выражения общественного мнения. В ходе выборов посредством голосования каждый избиратель, в соответствии с базовыми принципами демократии, высказывает свою точку зрения как гражданин и, отдавая свой голос, равноценен любому другому гражданину. Если считать выборы посредством голосования подлинным референдумом, во время которого получает выражение истинное общественное мнение, это объясняет преимущества современных опросов общественного мнения как инструмента фиксации и измерения общественного мнения, поскольку опросы общественного мнения с их нынешней формой построения выборки продемонстрировали, что способны надежно и успешно предсказывать результаты выборов. Соответственно, опросы общественного мнения сами могут использоваться в качестве своеобразного референдума, позволяющего фиксировать и измерять истинное мнение общественности по поводу тех или иных вопросов в случаях, когда общественность не идет на избирательные участки. Таким образом, опросы общественного мнения дают более надежную и точную картину общественного мнения, чем путанные, неопределенные, тенденциозные и пристрастные выражения мнения, которые обычно доходят до законодателя, администратора или чиновника, обязанного действовать на основании общественного мнения. Опрос общественного мнения говорит нам, какова позиция людей. Он доносит до нас vox populi».

Мои замечания в связи с данным возражением будут краткими.

Анализ показывает, что это возражение на самом деле является нормативным призывом, а не аргументом в защиту опросов как метода исследования общественного мнения, функционирующего в нашем обществе.

Приведенное возражение предполагает, что общественное мнение следует мыслить определенным образом, а именно что оно должно быть агрегацией мнений среза популяции, а не тем, чем оно является в реальном функционировании общества. На мой взгляд, крайне сомнительно, что в повседневной работе нашего общества общественное мнение должно быть таким, как постулируют опросы общественного мнения. Напрашивается множество вопросов относительно того, каким образом и в какой мере общественное мнение выражается на избирательных участках и, что важнее, возможно ли или даже нужно ли, чтобы общественное мнение в виде агрегации равнозначных индивидуальных мнений осмысленно функционировало в обществе с диверсифицированной организацией. Но здесь не место для таких вопросов. Достаточно отметить, что если пытаться оправдывать опросы в качестве метода изучения общественного мнения на том основании, что композиция общественного мнения должна отличаться от его реальной композиции, это не придаст им валидности в качестве метода исследования эмпирического мира как он есть. Скорее, это попытка набрать очки за счет сомнительного предложения социальной реформы.

В настоящем докладе я представил критику «опросов общественного мнения» как метода фиксации и измерения общественного мнения. Центральным объектом критики было искажение, к которому приводит использование выборки в форме агрегации разрозненных индивидов, имеющих равный вес. Не стоит интерпретировать эти критические аргументы так, будто они означают, что такая процедура построения выборки невалидна всегда, когда ее применяют, или что всякий раз, когда эта процедура используется в опросах, последние перестают быть валидными. Эти критические аргументы несомненно относятся к случаям, когда подобная процедура построения выборки используется для исследования вещей, которые по своему составу являются организацией взаимодействующих частей, а не простой агрегацией индивидуальных единиц. Если предмет исследования представляет собой агрегацию индивидуальных единиц, применение подобной процедуры построения выборки вполне оправданно. Я говорю эти банальные слова, только чтобы привлечь внимание к тому факту, что многие вещи, связанные с людьми и их поведением, имеют именно такой характер агрегации индивидов или совокупностей индивидуальных действий. Таковы многие демографические явления и многие действия людей в обществе — например, опускание бюллетеня, покупка зубной пасты, поход в кино и чтение газет. Эти действия, которые я называю массовыми действиями индивидов, в противоположность организованным действиям групп, легко поддаются анализу с помощью того типа построения выборки, который мы имеем сегодня в опросах общественного мнения. В сущности, на мой взгляд, именно существование подобных массовых действий индивидов объясняет успешное применение процедуры построения выборки, используемой в опросах общественного мнения, для исследования потребителей. Что мне кажется сомнительным и что составляло предмет критики в настоящем докладе, так это применение данного способа построения выборки, с его имплицитными образами и логикой, к изучению вещей (вроде процесса общественного мнения), которые функционируют в качестве подвижной организации взаимосвязанных частей.

Перевод Андрея Корбута
Иллюстрация Ляли Булановой