Уже в своем первом сборнике «Запах полиграфии», изданном в 2008 году, Валерий Леденёв приходит к формату небольших и, как правило, верлибрических текстов, своего рода маргиналий на полях интеллектуального или эротического события, разница между которыми пренебрежительно мала: размышления Эдмунда Гуссерля или философов-позитивистов воздействуют на субъекта не меньше, чем опыт знакомства и близости. В самих текстах появляются прямые или инвертированные цитаты из философских трактатов или реплики, по всей видимости выхваченные из реальных разговоров, размышлений или даже писем. Возможно, кому-то ранние поэтические тексты Леденёва могут напомнить опыты found poetry, алеаторического письма или даже документальной поэзии, но, кажется, сам Леденёв предпочитал (и предпочитает) не связывать себя с центростремительными движениями внутри поэтического контекста, оставаясь, так сказать, отдельно стоящим автором.

В дальнейшем Валерий Леденёв оттачивает и совершенствует свой поэтический метод, еще больше освобождая тексты от необязательных деталей, оставляя лишь то, что необходимо для точечного касания смысла, запускающего цепочку трудноуловимых аффектов. По всей видимости, подобная техника близка как к минимализму в самом широком смысле, так и к русскоязычному поэтическому минимализму — с той лишь разницей, что Леденев, выделяя те или иные смысловые доминанты, не настаивает на картине Целого (как это делает, например, поздний Всеволод Некрасов). Подобная оптика позволяет уклониться от миметического совпадения с миром; так, например, Леденёв практически полностью выносит за скобки тему насилия, без эксплицитного выражения которой трудно представить практически все значимые примеры квир-письма, от Ярослава Могутина до Георгия Мартиросяна.

Тем удивительнее, что для своего очередного цикла он выбирает стихи Марины Цветаевой, которая по праву считается олицетворением поэтического максимализма, за которым стоит трансгрессивный пафос, антибуржуазная направленность и тематизация гендерной неконформности. По мнению Леденёва, «поэтика Цветаевой <…> прекрасно подходит для описания опыта мужской гомосексуальности». Кажется, сейчас вновь замаячит призрак цветаевского поэтического и экзистенциального максимализма, но поэт делает простой и в то же время неочевидный ход по преодолению «страха влияния». Извлекая из стихотворений и поэм Цветаевой отдельные строки и даже междометия, Леденёв переакцентирует их таким образом, что из всепоглощающей аффективной волны, безразлично накрывающей всех и вся, выделяются тончайшие модуляции чувственного опыта, который связывает людей невидимой, но прочной нитью. Это видно уже по первому тексту подборки, в котором используется образ из «Царь-девицы» — величественной поэтической сказки об экспансии желания (любви, власти), вовлекающего в свою активность все стихии мироздания. Если у Цветаевой возникает не лишенная значимых для нее инцестуальных мотивов любовь-поединок (или даже любовь-битва) между сильной женщиной и слабым мужчиной, которые едва ли различимы на знаковом уровне («Как, к примеру, Дева-Царь-Я,/ Так выходит — Царь-ты-дева»), то у Леденёва, которому нет надобности прибегать к сложноустроенным эвфемизмам, возлюбленные стремятся к симбиозу, при этом не теряя своих исключительных свойств. Можно сказать, что одна из задач поэзии Леденёва — описать отношения, которые были бы скорее флюидной средой, чем связью в привычном смысле слова. Думается, именно в этом и есть «урок Цветаевой», который Леденёв переосмысливает в рационалистическом, почти математическом ключе, к тому же избавляясь от одержимости литературой, присущей классическому модернизму, в пользу визуальных искусств, намеки на которые присутствуют почти в каждом тексте предлагаемой подборки. При этом цикл Леденёва позволяет прочитать цветаевскую поэму под другим углом, актуализируя ускользающее от случайного взгляда содержание.

Конечно, изменение репрезентации гомосексуального опыта связано с более обширными изменениями инстутициональных практик и поведения человека в приватной сфере, которые вслед за Энтони Гидденсом можно назвать «трансформацией интимности»: на смену строгим регламентациям и отчаянным попыткам от нее ускользнуть, приходят соглашение, внимание и поддержка.

Денис Ларионов

* * *

снится
что
ты
терем

и за
дверью
ночь
распускается

на стеклах
двоится

между
окон
струится

и в
его
сочленениях я
словно
красная
птица

* * *

больше
двух

в океане
губ

в серебре
рук

невесомый
стук

воздух
вокруг

тлеет
в цвету

замыкается
в круг

* * *

светом
и снегом

ты и
за тобой
тысячи

а я
суммой
шагов
мысленно

в темноте
между
крыльев
твоих

холод
твой
встречный
оберегаю

* * *

морем
волосы
отбегающим

сквозь
песок
волной
нежно
и холодно

можно
нам
холодно
сквозь
песок
волной

но
нельзя
нам
без
моря

* * *

Вот она, разлука двух …
Марина Цветаева

замки
в твоих
руках
море
в глазах
горячий
воздух
в словах

небо
твоё
на слух
с запада
на восток
словно
жемчужный
звук
без
разлуки
двух

* * *

Целую вас через сотни …
Марина Цветаева

рассвет
золотом

не
для
нас
но

через
сотни
разъединяющих

не загорится

никто
никогда
не

и не
сладко
нам

в высоком
разрешении

* * *

по
утру
тяжек
груз
драгоценный
друг

на ладони
согрет
бледный
свет
белый
цвет

вспыхнет
во сне
повернется
ко мне
холодом
по спине

останется
им
от сна
не-
отличим

* * *

имя
твоё

на
языке

и
везде

с первой
буквы

автозаменой
не
к месту

* * *

в утренний
час

на границе
пальцами
разъединяясь

прикоснулись
к другому

по разные
стороны

на языке
заледеневшего
кадра

* * *

Стреми мой табун
В тридевять лун!
М. Цветаева

в груди
моей
пар

тяжелый
твой
шаг

сквозь
плечи
тепла

в зареве
струн

нежен
и юн

стреми
мой
табун

Валерий Леденёв, поэт, арт-критик, научный сотрудник Музея современного искусства «Гараж». Автор поэтических сборников «Запах полиграфии» (2008) и «Слаще присутствия» (2019). Стихи публиковались в антологии «Знаки отличия», альманахе «То самое электричество», журнале «Воздух», альманахе «Зеркало», интернет-изданиях «Полутона», TextOnly и др. Статьи о современном искусстве публиковались в «Художественном журнале», The Art Newspaper Russia, на портале www.colta.ru и др.