Вот вы говорите Александр Македонский… Дескать, великий человек, непревзойденный полководец, покоритель народов, образец мужества, пример для подражания… А в чем, позвольте спросить, его величие? Представьте, что в вашем доме завелся мастер спорта по боксу, которому вдруг приспичило подчинить своей власти всех жильцов. Вокруг него мгновенно образуется кучка прихлебателей, крепких молодых ребят — генералов полководца, которые ходят по квартирам и, вызывающе играя грудными мышцами, уведомляют проживающих в доме людей, что отныне права на их имущество, жизнь и честь принадлежат великому господину. Во время этого похода, естественно, то и дело вспыхивают стычки и даже разыгрываются целые баталии. Достаточно вспомнить домохозяйку Тамару Николаевну Курочкину с чугунным утюгом и автослесаря Мамедова Вахита Алексеевича, выбившего налетчику два передних зуба. Но разве можно совладать с бравыми генералами гениального полководца! Так что в целом все проходит гладко. Серьезные проблемы возникают лишь с Андреем Бобрыкиным (2-й дан по карате), Семеном Плотниковым (кандидат в мастера спорта по самбо) и Колей Черепаном (человеком в высшей степени непредсказуемым). Однако в результате мастерски проведенной, с точки зрения стратегии, операции, а именно подбрасывания (непосредственно) в карманы их курток наркотических веществ, от этих людей удается избавиться.

Далее в подвале дома устраивается общее собрание, где Великий Человек объявляет, что к такому-то числу все жильцы обязаны сделать дубликаты ключей от своих квартир и передать ему. Народ повинуется, потому что Геннадий Блистательный, именно так он требует себя называть, помимо того, что обладает нечеловеческой физической силой, в совершенстве владеет искусством причинения боли и располагает кодлой головорезов (доблестной армией), к тому же имеет связи в правоохранительных органах, что сводит попытки некоторых смельчаков пожаловаться — к нулю и жестокой расплате. Ослушаться осмеливается только профессор биологии Кирилл Вениаминович Редькин, за что его сурово наказывают плетью на общем собрании. Теперь Великий Человек беспрепятственно и в любое время заходит в вашу квартиру и пользуется всем, чем захочет. Вот вам и Александр Македонский в миниатюре — покоритель, пример, образец…

Однако, скажете вы, все это сущий вздор — пустая трескотня современного нигилиста, бестолковая болтовня книжного червя, ничего не смыслящего в величии. И ошибетесь, потому что такое отношение к героям прошлого начало складываться много столетий назад, по крайней мере в среде мудрых людей.

По мнению священнослужителя и писателя Роберта Бёртона (1577-1640), Александр Македонский и ему подобные были «кровожадными мясниками, злостными разрушителями, нарушителями мирового спокойствия, чудовищами, адскими псами, смертоносной чумой, пожирателями и истребителями человечества». А Джон Фокс (1516-1587), описавший страдания сожженных на кострах во время правления Кровавой Мэри протестантов, считал, что эти мученики «более достойны почестей, чем сотня Александров и Гекторов». В свою очередь писатель Ричард Стил (1672-1729) утверждал, что истинным воплощением силы духа является Иисус Христос, а не «Македонский безумец».

Не остались в стороне и философы. В 17 столетии Томас Гоббс и Джон Локк с осуждением относились к античным трудам, в которых воспевалась война и восхвалялись грабежи и убийства, учиненные войсками Александра и Цезаря.

Здесь не лишним будет процитировать пассаж из трактата Локка «Мысли о воспитании»: «Это удовольствие, которое они (дети) находят в причинении зла, под которым я подразумеваю бесцельную порчу любой вещи, и в особенности удовольствие, получаемое от причинения боли всему, что способно ее чувствовать, я могу себе объяснить только склонностью, внушенной им извне, привычкой, заимствованной из обычаев окружающей среды. Взрослые учат детей драться; взрослые смеются, когда дети причиняют боль другому, когда дети смотрят, как причиняется вред другому. Таким образом, примеры окружающих в большинстве случаев только укрепляют детей в этом чувстве. Все, чем их занимают и что им рассказывают из истории, сводится почти исключительно к войнам и убийствам; а почет и слава, окружающие завоевателей (которые в большинстве своем были только великими мясниками человечества), еще больше сбивают с правильного пути подрастающую молодежь, которая, таким образом, начинает думать, что кровопролитие — дело, достойное человека, и самая героическая из добродетелей» (перевод Ю.М. Давидсона, 1939).

Им вторили и представители литературной элиты. К примеру, Джон Драйден (1631-1700) утверждал, что античные поэты совершили ошибку, избрав в качестве героев «неотесанных атлетов» и «нечестивых убийц», которые «не знают покоя, пока не отнимут его у всего мира».

Примечательно, что неприязненное отношение к излишней боевитости начинает проявляться в 16 веке даже в аристократических кругах. В частности, Генри Перси, 9-й граф Нортумберлед (1564-1632), называл беспричинную воинственность проявлением «варварства, жестокости и бесчеловечности». А Уильям Сесил, лорд Берли, — правая, можно сказать, рука королевы Елизаветы — советовал своему сыну не воспитывать детей в милитаристском духе, так как тот, «кто живет войной вряд ли может быть честным человеком и добрым христианином».

Впрочем, это ни в коем случае не означает, что к началу 17-го века английская знать потеряла вкус к лязгу мечей, но указывает на тот факт, что уже в 16 столетии, и даже раньше, мыслящая элита начала придерживаться мнения, что прошли уже те (средневековые) времена, когда славнейшим называли того, кто убил больше людей на поле боя, когда погибнуть в битве считалось за счастье, когда благородные господа шли на войну не в силу необходимости, а с тем, чтобы пощеголять храбростью, продемонстрировать свои умения, ловкость и сноровку и прослыть рыцарями без страха и упрека.

Но в целом, аристократия еще долго будет держаться рыцарских идеалов. В качестве иллюстрации можно вспомнить случай лорда Грея де Уилтона. В 1558 году он командовал гарнизоном, защищавшим городок Гин близ Кале. Французы имели полное преимущество, и его положение было безнадежным. Однако лорд приказал своим солдатам стоять до конца во имя «чести, долга и славы». На что те ответили, что не собираются «платить за его тщеславие своими жизнями». В тот год англичане потеряли свой последний оплот на континенте… Здесь мы видим пример рыцарского поведения представителя знати и здравомыслия рядовых солдат, что сразу наводит на мысль о бытовавшем среди благородных господ мнении, будто простолюдинам не знакомы возвышенные чувства…

Однако эту историю я начал с Александра Македонского — образца доблести и мужества, а закончить хочу сэром Ричардом Гренвиллем (1542-1591) — тоже своего рода образчиком. Этот человек был бравым солдатом, морским волком, пиратом, вице-адмиралом флота, участником битвы против Непобедимой Армады 1588 года, одним словом, изрядный был господин. Так вот, рассказывают, что однажды во время ужина с капитанами испанских судов Гренвилл, испив несколько чаш вина, в порыве куража, и чтобы показать всем, из какого теста он сделан, расколол стаканы и принялся есть стекло, натурально — жуя и глотая. Очевидцы сообщают, что по его губам текла кровь. Но что характерно: ничего плохого с ним от этого не сделалось, что подтверждается биографией Ричарда: он умер не от повреждения внутренних органов, а в морском сражении против испанцев…

Не знаю, как вы, но я, слыша такие истории, сразу представляю себя на месте присутствовавших и мне становится не по себе, а на ум приходят слова упоминавшегося уже Уильяма Сесила, который как-то отметил, что вояке не место в приличном обществе…

На этом я закругляюсь. Любите друг друга.

© Денис Кокорин