Предисловие.

Данный текст является началом серии переводов, иллюстрирующих значимые тенденции современного материализма, представленного в контексте спекулятивного или онтологического поворота. Сама концепция поворота, противопоставляемого лингвистическому, в известной степени минула русскоязычную философию, так как на протяжение XX века она была изолирована от аналитической англо-американской философии, наследующей позитивизму и эмпириокритицизму, в контексте которой и совершался лингвистический поворот. Это метафизическое событие, учитывая его генеалогию, можно характеризовать как переход от постулирования невозможности доступа к ноуменальной реальности посредством данных первой сигнальной системы или органов чувств, к постулированию непознаваемости вещей-в-себе средствами второй сигнальной системы, то есть ресурсами языка и вообще знаковых систем.

Этот тупик аналитической философии, в свою очередь, стал возможен вследствие игнорирования её представителями критики созерцательного эмпиризма и вообще субъективизма сперва в немецкой классической философии, а затем в марксизме. Последний с момента своего возникновения, позиционирующий себя как материализм, включает в качестве существенной компоненты деятельностную установку на познание и преобразование окружающей действительности, а также на междисциплинарный синтез лучших достижений мировой мысли, к каким бы предметным областям она ни относилась.

Настоящий текст, написанный на стыке спекулятивного реализма и исторического материализма, представляет собой образец трактовки исторического времени, существенно отличный от расхожих интерпретаций. Понимание времени, представленное как материал для обобщённого производственного процесса, позволяет по-новому определить капитализм как формацию, присваивающую производство времени, являющегося уже в «Капитале» мерой общественного труда. Хотя представленный текст не содержит какой-либо окончательной теории, он может послужить темой для дальнейших разработок в направлении материалистического понимания истории и времени как её исходного материала.

Оригинал текста был размещён по адресу https://planomenology.wordpress.com/2010/03/13/principles-for-historical-materialism/ автором reidkane.

Особая благодарность автору данного и ряда последующих переводов, Голицину Сергею Михайловичу.

Евгений Коноплёв

Принципы исторического материализма

1. Если настоящее может быть обособлено, пусть даже совершенно искусственным образом, то материальность или субстанция этого настоящего является прошлым. Все существующее в настоящий момент является ничем иным, как свертыванием прошлого в текущий момент.

2. Чтобы заглянуть в прошлое, необходимо ухватиться за прошлое, материализованное в настоящем моменте, и «распутать» его. Историю, восстановленную из воплощенного прошлого, необходимо творить или производить в любой данный момент времени.

3. Я не утверждаю, что прошлое зависит от капризов данного настоящего. Производство настоящего ограничивается состояниями, наложенными на него материализованным прошлым, состояниями возможности вообще любого производства, включая производство истории.

4. Производство истории или захват прошлого в качестве материала, определят способ, согласно которому прошлое реально ограничивает, воздействует и иными способами влияет на настоящее. Так как настоящее не может иным образом создавать историю, материализованное прошлое всегда предстаёт исторической материальностью.

5. Разрыв между прошлым «как оно было» и прошлым как воссозданием истории совпадает с разрывом между состояниями производства виртуального и актуальным направлением, принятым производственным процессом.

Настоящее состоит только лишь из остатков прошлого, выживших до этих времен, точно как руины великих городов, лишь частично оставшихся стоять.

6. Образец настоящего является экземпляром бесконечного производства. Материалы и средства этого производства однозначно состоят из материализованного исторически определенного прошлого. Это производство не оставляет прошлое нетронутым, но всегда в некоторой мере изменяет или разрушает его, также как производственные материалы в смысле экономики зачастую не переживают производственный процесс.

7. Материализованное в данный момент прошлое никогда не представлено в виде неприкосновенной совокупности. Настоящее состоит только лишь из остатков прошлого, выживших до этих времен, точно как руины великих городов, лишь частично оставшихся стоять. Именно производственный процесс, которому подается прошлое, определяет, в какой степени оно останется нетронутым, а в какой будет разрушено.

8. Продуктом производства настоящего является прошлое, записанное и материализованное в активности настоящего. Так как прошлое, «как оно есть», может быть в некоторой степени изменено или разрушено, эти изменения заменяют собой то, что был потеряно в «новом» прошлом, в новой конфигурации, материализующей наиболее современное течение времени.

9. Темпорализация или историзация материального прошлого, его превращение из определяемого состояния в определенную историческую материальность не является только лишь человеческим эффектом. Человечество как активная сила настоящего производства становится определенной лишь как результат процесса первичного производства, такого, в котором историческая материальность воплощается в человеческой форме, заданной отдельно от остальных. Такое отделение, как и все определения историчности, является полностью искусственным и ненужным, оно не имеет физической или метафизической важности; оно проявляется себя только в эффекте, поскольку этот эффект сохраняется и усиливается в течение производственного процесса. Если такое разделение принципиально важно для Маркса и всех исторических материалистов, то лишь потому, что оно конституирует наше состояние, наше прошлое и настоящее, наше наследие и бремя. Превращение этого состояния не столь просто, как смена концептов; оно включает в себя массовую мобилизацию производительных сил.

Производство как темпорализация, в более общем плане, вообще не имеет посредника; оно не направлено и слепо, а направленное производство, организованное человеческим посредничеством, является лишь одним из видов ненаправленных процессов.

10. Таким образом, темпорализация не использует человечество в качестве посредника, даже если человечество приписывает это себе (приписывание этих эффектов, опять же, далеко не случайно). Производство как темпорализация, в более общем плане, вообще не имеет посредника; оно не направлено и слепо, а направленное производство, организованное человеческим посредничеством является лишь одни из видов ненаправленных процессов.

11. Будущее не лежит за пределами настоящего, как то, что следует за ним. Как мы заметили, последствия и эффекты настоящего существует лишь потому, что они отступают в прошлое и постоянно перекомпоновывают состояния производства настоящего. Ничего не существует за пределами настоящего, ничего «после» него, только настоящее, которое изменяет свои собственные состояния, тем самым изменяя себя по кругу. Если будущее существует, то оно синхронно с настоящим или даже предшествует ему. Если настоящее является определением прошлого как состояния, будущность является самой недоопределённостью настоящего производства прошлым, которое обусловливает её. Будущность прошлого является тем, с помощью чего настоящее должно определять, как прошлое определит его, или тем, чем настоящее должно воспроизводить будущее. Будущность является недостаточностью прошлого по отношению к его собственным последствиям.

12. Исходя из общей экономики истории (естественной истории), в которой производство считается ненаправленным или «дарвинистским», будущность влечет за собой только относительную невыводимость или случайность исторических изменений. Однако, исходя из ограниченной экономики человеческой истории, в которой человечество массово самоорганизуется, и, следовательно, захватывает определяющее влияние, достаточно соответствующее посредничеству, которое приписывает себя (даже если первое далеко не столь «сознательно», как последнее), будущность влечет за собой некую степень свободы, столь значительную, как само социальное тело. Свобода, в этом смысле, эквивалентна недоопределению действия ограничениями его состояний. Свобода в вопросе не эквивалентна свободе индивидуумов; индивидуумы могут иметь в этом отношении определенную степень свободы, но состояния, определяющие эту степень, сами определяются более значительным социальным посредником. Свобода индивидуума вытекает из свободы всего общества, которое способно свободно определять степень свободы составляющих его индивидуумов. Свобода социального тела не ограничена, и она всегда больше свободы отдельного индивидуума.

Коммунизм является попыткой вновь присвоить власть общественного самоопределения, захваченную капиталистической логикой.

13. Свобода общества в определении своих собственных состояний, и, следовательно, состоянийнаселяющих его индивидуумов, все же способна действовать, как будь это несвобода, действовать более ограниченно, чем это есть на самом деле, и, следовательно, делать эту несвободу реальной. Существует две основных модальности такой добровольной несвободы. Первая является пред-модерновой или традиционной и включает в себя добровольное ограничение производства настоящего во имя защиты и сохранения данной конфигурации прошлого, как если бы сама конфигурация включала ограничение. Вторая является пост-современной и капиталистической. Не сдерживая активность во имя определенной конфигурации прошлого, она подчиняет свободу производства настоящего самой определяемости. Она стремится ограничить осуществление свободы в производстве ради максимизации состояний производства; другими словами, она навязывает производству настоящего завершение в массово определяемой материальности, и, следовательно, массовый потенциал определения того, что удерживается в резерве. Следствием столь особой организации является то, что подавляющее большинство членов общественного тела в целом лишено влияния на него в ходе общественного самоопределения, которое в полной мере сосредоточено в руках представителей движения нарастающей определяемости (капиталистов). Когда само-очерченное посредничество человечества смещается к ранее освоенной точке, то данная в ней материя становится буржуазным капиталом, вне зависимости от его сопротивления.

14. Коммунизм является попыткой вновь присвоить власть общественного самоопределения, захваченную капиталистической логикой. Тем не менее, необходимо остерегаться опасности отката к традиционализму (вернее, не следует игнорировать эту опасность; провалы коммунизма 20-го столетия во многом обязаны именно такому пренебрежению). В области пустой и бесконечно отсроченной будущности капитализма, он ищет максимальное совпадение будущности или свободы с общественным определением или производством настоящего. Будущее коммунизма является не «будущим» в обычном смысле, но настоящим, глубоко погружённым в самоограничивающейся логике капитализма. Комплексность коммунизма состоит не только лишь в отмене этой логики, но и в борьбе производства общественного существования с ужасающей неизбежностью и имманентностью будущего.