В своих работах, в частности в «Дилемме призрака» и «Эссе о необходимости контингентности», Квентин Мейясу заострил внимание на контингентности, одном из важнейших понятий для современной гуманитарной мысли и философии в том числе, но что самое важное, Мейясу заговорил о том, что для дальнейших онтологических изысканий необходимо поставить под сомнение необходимость природных законов. Помимо того, что это важно для аргументации «божественного несуществования» по Мейясу, это, на мой взгляд еще и важно для перемены в философии как таковой, ведь современная философия, пережившая структуралистский поворот за счет внедрения лингвистической методологии, главным образом основана на категории различия, исключающей сущность той или иной единицы бытия без ее противоположности или в лучшем случае Другой единицы. Важнейшей особенностью новых онтологий является уход от главной ошибки всего научного знания — необходимости в том контексте, в каком ее предлагает Мейясу в своих работах.

В фильме Вернера Херцога «Jeder für sich und Gott gegen alle» 1974 года рассказывается история Каспара Хаузера, прозванного в свое время «дитя Европы»; молодой человек крайне скептично относится к основным законам логики, а также религиозному знанию, предоставляя свое видение происходящих вокруг него процессов; что примечательно, Каспар, как и Мейясу в «Дилемме призрака», отвергает как религиозную, так и нерелигиозную позицию, крайне важно в этом фильме представление героя об объектах, которые он воспринимает как абсолютно равные единицы бытия по отношению к субъекту.

Когда его учитель пытается доказать Каспару необходимость природных законов, а заодно и закрепленное временем положение объекта в бытии на примере яблока, все идет вразрез этой самой необходимости, лишь подтверждая взгляды Каспара. Учитель показывает ему, что если субъект преградит яблоку, которое катится по земле, дорогу, то оно остановится, как это и происходит всегда по естественным законам природы, однако яблоко отскакивает и катится дальше, что лишь подтверждает для Хаузера контингентный характер этих самых законов, ведь по его мнению яблоко перепрыгнуло ногу и не является объектом в том смысле, в каком онтология прошлых лет его закрепила. По большому счету яблоко могло и остановиться, как того хотел учитель, что привело бы Каспара к корреляционистскому заблуждению и дало ему толчок к тому, чтобы упорядочить бытие при помощи необходимых законов. Этот же момент иллюстрирует ту грань между онтологическими изысканиями прошлых веков и объектно-ориентированной онтологией, Гаспар говорит оставьте яблоки, они хотят поспать, подразумевая яблоко как полноправную единицу бытия, не нуждающуюся в субъективном наблюдении.

Схожий случай с яблоком случился с Ньютоном. Несмотря на несерьезность знаменитого мифа о том, как оно упало ученому на голову, в биографической работе William Stukeley приводится вполне серьезная цитата самого Ньютона, сообщившего биографу, что в те годы, когда он скрывался от Чумы в Вулсторпе, он устроил чаепитие под деревом, и упавшее неподалеку яблоко заставило его задуматься на тему того, что все подобные объекты падают по одному и тому же закону. Впоследствии теория всеобщего тяготения Ньютона развивалась постепенно, в конечном итоге подведя все объекты под необходимость тяготения как такового.

Немаловажной культурной иллюстрацией «необходимости контингентности» является библейская история о плоде с дерева познания добра и зла. Вкушение плода было под запретом под страхом смерти. Яблоко с дерева познания добра и зла метафорично отражает создание общемировой необходимости и сущности философии, ведь основная категория философии это различие, добро отличается от зла тем, что оно не-зло и наоборот, а запрет на плод познания зла и добра одновременно взаимоуничтожает истинное восприятие сущего без мышления, ведь, понятное дело, познание в контексте райского сада является трансцендентным, вне умопостигаемой реальности. До непосредственно нарушения запрета бытие представляло собой альтернативу «божественному несуществованию» по Мейясу, ведь основным аргументом атеистической позиции в данной работе в случае действенной скорби было то, что Бог в действительности не добр, ведь допустил множество смертей, а после этого заставил поверить умершие души, попавшие в рай, в его доброту. Однако находясь у Бога, так сказать, под крылом и не имея понятия об истинном добре и зле, можно достичь того же, что предлагает «божественное несуществование».

Но, так или иначе, Адам и Ева имели возможность трансцендентно осознать сущность добра и зла вне категорий (вне категории различия), понять само бытие вне мышления, понять его основу, а Бог отправил их на землю, в умопостигаемую реальность, где основой познания бытия Адама и Евы стала необходимость. Особенно важно это в контексте того, что по Ветхому Завету Бог в дальнейшем одобрял геноцид (народ Моисея уничтожил мадианитян), уничтожал людей самолично (потоп, Содом и Гоморра и пр.) и совершал прочие поступки вроде истории с Онаном, убийства египетских детей и прочего, так вот дело в том, что данные прецеденты метафорично показывают, что наше «земное» представление о добре и зле, построенное лишь на различии, кардинально отличается от божественного (трансцендентного) представления о добре и зле. Как мы видим по тексту Ветхого Завета, божественные добро и зло во многом контингентны, ведь в случае, к примеру, когда господь попросил Авраама принести в жертву своего ребенка, учитывая «свободу воли», данную Богом людям, Авраам мог отказаться (что бы для нас было бы очевидным добром, а для Бога очевидным злом), или же убить ребенка (что для нас было бы очевидным злом, а для Бога неочевидным добром), но в конечном итоге происходит то, что Авраам готов, но Бог в последний момент его останавливает, это своего рода метасобытие, ведь проведя довольно большую работу в своем сознании, Авраам принял решение принести в жертву ребенка, более того, Бог по библии всевидящий и всезнающий, а посему Авраам не мог иметь бессознательной надежды на то, что Бог изменит свое решение, ведь для Бога такой расклад не был бы совершенным. И в данном случае Авраам руководствовался полной необходимостью, или да, или нет, когда как Бог принял над-необходимое решение. Более того, для Бога само это событие было контингентным, ведь если бы он мог предвидеть то, что сделает Авраам, не было бы и смысла в самом этом событии, для ветхозаветного Бога человечество во многом не понято, это действует и в обратную сторону, человек, чье познание основано на том или иной форме опосредования бытия и выработке необходимых законов, никогда не сможет подступиться к самой сущности вещей.

Своеобразная деонтологизация сейчас происходит не только в философии, но и в физике сознания, которая в основной своей работе все чаще обращается к спекуляциям, что поначалу делала и квантовая физика, ставшая все же теорией необходимостей в современном своем проявлении.