Может так случиться, что когда речь идет о концепте, то подразумевается в некотором роде живое существо. Бытийный статус этого существа, разумеется, сомнителен, однако не неопределим и уж тем более — не изначально нов. Скажем так, концепт — это дух, однако дух не бесплотный, но обладающий материей выражения, таковой является означающее — материальный аспект знака. Концепт, воплощаясь в звуковом или письменном означающем, окруженный коннотативным шлейфом (к примеру, авторитетом автора концепта или его адресанта), проникает через органы чувств в систему мышления субъекта. Концепт обустраивается там и ищет себе удобные ниши для размещения, ищет грани и стыки для коммутации и контаминации с другими населяющими мышление субъекта концептами, действуя наподобие молекул, захватываемых и распознаваемых в кровотоке клеточными рецепторами. При этом процессе субъект оказывается введенным в фундаментальное заблуждение, выраженное во фразе: «Я обрел концепт, я им обладаю, я буду использовать его». Так ли это на самом деле? Может быть все как раз наоборот? Концепт завладевает субъектом, поселяясь в его мышлении и испуская свои метастазы на оси морали, целеполагания, личностной экзистенции, мечты и др. Концепт, говорит Делез, «нетелесен, хотя он воплощается и осуществляется в телах». Единичный концепт не является началом чего-либо, началом какого-либо объяснения или дистрибуции значений. Концепт — не понятие. Вот понятие в самом деле есть следствие репрезентативной индукции сингулярностей, мысленное обобщение, мысль, имеющая четкую дефиницию и, следовательно, успокоительно действующая на рассудок. Концепт дефиниции не имеет. Вот как Делез «определяет» концепт: «неделимость конечного числа разнородных составляющих, пробегаемых некоторой точкой в состоянии абсолютного парения с бесконечной скоростью». Есть ли в этом определении успокоение для разума, можно ли это определение набросить, как сеть, на множество явлений ради их упорядочивания и произнести: «Отныне я спокоен. Теперь я знаю, как обстоят дела в Реальности»? Делез особо подчеркивает, что концепт — не сущность, не вещь, но событие. Если мы говорим, что концепт — это дух, что мы под этим подразумеваем? По идее, мы должны сказать, что дух — это сущность, духовная сущность, что-то вроде ангела или демона. Мы могли бы так сказать, живи мы лет пятьсот назад. Теперь мы скажем, что концепт — это сгусток семантической энергии, воплотившийся в означающем (слово, письмо, скульптура, живопись) и завладевший мышлением субъекта (Делез настаивает, что в концепте нет энергии, но лишь интенсивности, силовые линии, которые отличны от энергии; интенсивность есть лишь способ реализации энергии в протяженном состоянии вещей). Будучи сгустком энергии, концепт представляет собой деятельный принцип, принцип принуждения, если угодно. Он заставляет субъекта считаться с собой, выполнять свою волю, осуществлять в поле вещей его (концепта) смысловую интенцию. Откуда приходит концепт? Из Власти ли или из Протеста (микровласти, эрзацвласти, желающей-но-пока-не-обладающей-реальностью-власти)? Может быть, концепт — это репрессивное осуществление желания Другого? Может быть, концепт — это вторжение из Реального лакановского l’objet petit autre? Так или иначе, апроприация субъектом концепта или интервенция концепта (научного, философского, концепта искусства) в мышление субъекта — дело политическое и не может рассматриваться вне дискурса о перераспределении благ, власти, потоков желания и потоков изобилия, это неотделимо от примитивного желания господства, славы, денег и женщин…