14 марта в Культурном центре ДОМ выступит уникальное швейцарское трио Steamboat Switzerland. Органист Доминик Блюм, басист Марино Плиакас и барабанщик Лукас Ниггли исполняют музыку современных композиторов, написанную специально для них — неистовую и головокружительную, в которой можно услышать элементы фри-джаза и хардкора. Главный автор, пишущий для трио, — швейцарский барабанщик Михаэль Вертмюллер — вместе с Плиакасом они играют в трио Full Blast саксофониста Петера Брётцманна. Его коллега Лукас Ниггли, один из весьма востребованных барабанщиков, играющий, помимо Steamboat Switzerland, в самых разных составах, а также занимающийся сольным творчеством, незадолго до московского концерта ответил на вопросы Григория Дурново.

Когда ансамбль Steamboat Switzerland только образовался, стояла ли за его созданием какая-то идея? Происходили ли за время существования ансамбля серьёзные изменения в стиле?

Steamboat Switzerland существует уже 23 года. Для импровизационной, джазовой, роковой сцены это необычно. Мы с Домиником и Марино познакомились 23 года назад, и состав у ансамбля все эти годы оставался неизменным, и звучание в основе своей такое же, как в самом начале, во многом именно благодаря неизменности инструментального состава, сочетанию органа, бас-гитары и ударных. В этом уникальность ансамбля. Идея создать такой ансамбль состояла в том, что мы все к тому моменту были сыты по горло новой музыкой, которая исполнялась без энергии. Мы все любили современную композиторскую музыку, но думали при этом: «Почему эта музыка никогда не оказывает такого же воздействия на слушателя, как фри-джаз или рок?» Мы хотели играть очень сложную музыку, но с энергией и грубой силой, присущими року и фри-джазу. И сегодня мы по-прежнему следуем этому рецепту, предполагающему соединение сочинённой музыки, которую мы заказываем композиторам, с фрагментами импровизации.

Кто пишет для вас? Как я понимаю, большую долю в вашем репертуаре составляют сочинения Михаэля Вертмюллера. Расскажите, пожалуйста, и о других авторах.

Да, Михаэль Вертмюллер — один из основных композиторов, пишущих для Steamboat Switzerland. Он сочиняет для нас уже много лет, кроме того, мы участвовали в исполнении его камерной музыки, его опер. Но ещё мы играли несколько произведений швейцарского композитора Феликса Профоса, американского композитора Дэвида Дрэмма, английского композитора Сэма Хейдена, а также оперу, которую сочинила швейцарская скрипачка Хелена Винкельман. Все эти разные композиторы писали для нашего трио.

Кто ещё участвовал в исполнении оперы?

В опере Хелены Винкельман участвовали актёры, а также скрипка, кларнет. Эта опера посвящена артисту, который для Steamboat Switzerland является кем-то вроде кумира — это Адольф Вёльфли, художник, представитель направления ар брют. Если вы зайдёте на наш сайт, вы найдёте там отдельный раздел со ссылкой на Адольфа Вёльфли.

Часто ли трио работает с приглашёнными музыкантами?

У нас большой репертуар из произведений, написанных исключительно для трио, но с недавнего времени, в течение последних пяти лет, нас стали часто приглашать в большие проекты, где мы участвуем с другими исполнителями. Например, для фестиваля в Донауэшингене мы сотрудничали с оркестром Klangforum Wien, одним из ведущих в Европе ансамблей современной музыки. Фестиваль заказал двум композиторам произведения для нас и Klangforum Wien. А сейчас мы в Базеле участвуем в представлении оперы Михаэля Вертмюллера с Базельским симфоническим оркестром. Но мы по-прежнему пополняем репертуар произведениями для трио и, конечно, любим играть нашим трио.

Всегда ли вы исполняете только произведения, написанные для вас или заказанные вами? Бывали ли случаи, когда вы играли сочинения для других ансамблей, делали транскрипции произведений для других составов?

Таких случаев было всего два, и это было очень давно, на самом раннем этапе существования ансамбля. Мы играли три фортепианных миниатюры швейцарского композитора Херманна Майера, аранжировки для трио сделал Доминик. И ещё мы сделали аранжировку произведения Рут Кроуфорд двадцатых годов для фортепиано соло. Но это исключения. Обычно мы либо играем свободную импровизацию, либо соединяем ее с тем, что для нас делают композиторы.

Сочиняете ли вы сами для трио?

Нет. Мы чётко разделяем обязанности. Мы занимаемся только сочинением в реальном времени. При этом у нас выработался собственный почерк в рамках трио, собственный язык.

Сотрудничаете ли вы с Марино Плиакасом и Домиником Блюмом помимо работы в трио?

(Задумывается.) Нет. (Смеётся.) Обычно нет. На самом деле, я несколько раз играл с Домиником дуэтом, причём он играл на фортепиано, он потрясающий пианист. Это была серия концертов, где я играл в дуэтах с пианистами. И недавно у нас было несколько концертов дуэтом, он играл на церковном органе. У нас набрался особый репертуар для церковного органа и ударной установки. Но за последние пять лет мы занимались этим, наверное, раза три. С Марино я недавно играл в проекте с кёльнским Ensemble Musikfabrik. Иногда кто-то из нас оказывается с каким-нибудь ещё участником трио вместе в ансамбле импровизаторов, собравшихся специально для одного концерта, но такое случается очень редко.

Насколько я понимаю, вы часто играете в дуэтах. Этот вид музыкального взаимодействия для вас особенно важен, он имеет большее значение для вас, чем другие?

Дуэты — очень распространённая форма музицирования у свободных импровизаторов. У меня очень свободная манера игры на ударных, я не просто участник ритм-секции. Я использую различные краски, мелодичную игру, полиритмическую игру. Совсем недавно у меня вышла сольная запись на Intakt Records. И поэтому, помимо исполнения сложных произведений, сочинённых композиторами, я очень люблю играть в импровизационных дуэтах с яркими, сильными партнёрами. Например, с альтисткой Шарлоттой Хуг, певцом Андреасом Шэрером, английским пианистом Александром Хокинсом.

Я как раз хотел отдельно расспросить о вашей работе с Андреасом Шэрером.

Мы очень тесно сотрудничаем, работаем вместе уже, наверное, шесть лет. У нас вышло два совместных альбома. Сейчас мы с ним стали частью квартета A Novel of Anomaly, к нам присоединились итальянский аккордеонист Лучано Бьондини и финский гитарист Калле Калима. Этот ансамбль играет музыку на стыке джаза, фолка, современной академической музыки. С Андреасом очень интересно работать, он очень разносторонний музыкант.

Что вы можете рассказать о работе с другими ударниками? У вас есть ударное трио, может быть, что-то ещё в том же духе?

Я люблю играть с коллегами в дуэтах, трио и квартетах. У меня был чудесный ансамбль с двумя музыкантами из Южной Африки и швейцарским коллегой Петером Конрадином Цумтором, он назывался Beat Bag Bohemia. С этим ансамблем мы много гастролировали по Африке и по Европе. Когда люди играют вместе на одних и тех же инструментах, у них прекрасное взаимопонимание, здесь нет места какой-то борьбе, конкуренции. Это похоже на хор. Четверо исполнителей на ударных могут достичь поистине оркестрового звучания.

Вы часто играете с исполнителями этнической музыки из разных стран. Как это сложилось, случайно или вы хотели освоить это направление?

Я дитя 1990-х годов, времени, когда для исполнителя было естественно постоянно играть музыку разных стилей. Стилистические ограничения, сведение деятельности музыканта к какому-то одному направлению — всё это осталось в прошлом. На меня большое впечатление произвели позднее творчество Фрэнка Заппы и раннее — Джона Зорна. Но когда вокруг тебя всё возможно, всё разрешено, выработать свой собственный язык не так-то просто. Зато можно попробовать всякое и вдруг обнаружить что-то, что тебе понравится. Играя современную музыку, а также работая с представителями других культур, я очень многому научился, многое понял про фразировку, про ритм. Работа с такими музыкантами, как У Вэй (китайский исполнитель на духовом инструменте под названием шэн — Г.Д.), Сюй Фэнся (китайская исполнительница на щипковом инструменте под названием гучжэн — Г.Д.), Али Кейта из Кот-д’Ивуара (исполнитель на балафоне — африканском ударном инструменте, родственнике ксилофона и маримбы, с полыми тыквами горлянками в качестве резонаторов — Г.Д.), помогла мне найти собственный стиль, собственный язык.

Используете ли вы этнические инструменты сами?

Нет. У меня есть ударная установка, я её модифицирую: когда я играю с Андреасом, Шарлоттой или, например, Барри Гаем, очень важным для меня партнёром, она более ориентирована на джазовую игру. Когда я играю с Марино и Домиником в Steamboat Switzerland, у меня более роковая установка.

Вы исполняете произведения современных композиторов, когда играете соло, а также в составе разных ансамблей. Есть ли у вас любимые авторы?

Я играл произведения Феликса Профоса, Джона Кейджа, Ольги Нойвирт. Для меня это всегда очень хорошая возможность усовершенствовать свои навыки. Я люблю импровизировать на концертах, но когда я занимаюсь дома, я не импровизирую, я использую произведения композиторов. Потому что я в это время занимаюсь не импровизацией, а занимаюсь на инструменте. Учить эти произведения очень интересно, это позволяет мне перебарывать автоматизм, осваивать новые приёмы.

У вас на сайте говорится, что у вас был «неповседневный оркестр ENAO 91 и ENAO 93». Можете ли вы что-то рассказать об этом, и были ли у вас ещё опыт создания оркестра?

(Смеётся.) Это было очень-очень давно. Мы были молодые, дикие, свободные люди, мы пришли из разных сфер — из классики, джаза, рока — и придумывали единую программу, каждый приносил что-то своё. Кстати, в этом оркестре участвовал и Марино Плиакас. Это был хэппенинг, по духу похожий на оркестры джазовых композиторов, появившиеся в середине 1960-х. Сейчас я время от времени играю с New Orchestra Барри Гая, в котором становится всё больше представителей молодого поколения, и там я ощущаю тот самый великолепный коллективный дух.