Что бы ни писали в словаре, обратного угнетения не существует
Высшая школа равноправия публикует перевод статьи Мелиссы Фабелло о невозможности обратного угнетения.
Перевод: Лилит Калантар
Редактура: Александра Бабичева
Почти каждый человек, хоть раз высказавшийся в поддержку равноправия, наверняка слышал о таинственном “обратном угнетении”, в существовании которого вас могут убеждать даже некоторые активисты.
«Да, чернокожие женщины прекрасны — но разве ты не имела в виду, что все женщины прекрасны?»
«Но разве говорить мужчинам сидеть и помалкивать — это не сексизм?»
«Но в словаре же написано…»
И как не пытайся объяснить авторам этих высказываний, что они неправильно понимают концепцию угнетения — это будет непросто, ведь виной такому пониманию служит само угнетение.
Начнем с того, что, на самом деле, обратное угнетение — «обратный расизм», «женские привилегии», да та же самая «цисфобия» — попросту не может существовать. Этого не допускает сама природа угнетения!
Людям, допускающим существование обратного угнетения, наверняка просто не хватает сведений, чтобы критически осмыслить влияние системы угнетения на свои убеждения. Но кто будет винить их за это?
Мы все в разной степени интернализировали дискриминацию, и не можем отличить собственные убеждения от навязанных системой. Многие люди верят, что реальная дискриминация касается “всех”, а принадлежность к угнетенной группе по
Так что давайте начнем прямо сейчас.
Словарь
Отложите его. Закройте веб-браузер. Если вы собираетесь скопировать определение из словаря в комментарии ниже, прежде чем прочитать статью — мне даже нечего вам сказать. Просто остановитесь!
Словарь вам больше не друг.
Словарь — прежде всего, крайне скудный источник аргументов для спора на сложную тему.
Если хотите, можете показать мне определение слова «растение», но это не сделает вас профессором ботаники. Аналогично, если вы способны найти определение расизма в словаре — это не дает вам ученую степень по социологии.
Я не говорю, что у каждого активиста движения за равноправие есть ученая степень по социологии — хотя, разумеется, у некоторых из нас она есть, — кажд_ая посвятила большое количество времени получению знаний из работ и исследований ученых, а не из словаря.
Словарь — это не Кимберли Креншоу. Словарь — это не Деррик Белл, не Патриция Дж. Уильямс и не Мари Матсуда.
Вам нужно простое, поверхностное определение расизма чтобы продвигать вашу ничем не обоснованную точку зрения? Обращайтесь к словарю. Но если вы хотите взглянуть на разговор о власти и угнетении через призму Критической теории расы, то прочтите основополагающие работы вышеперечисленных людей — или хотя бы ознакомьтесь с их кратким изложением!
Словарь — это отличный инструмент.
Черт возьми, я постоянно использую словарь, потому что путаю слова «притворяться» и «претворяться», или когда мне хочется использовать что-то “для красного словца”, но я не знаю, не будет ли это смысловой ошибкой.
Для этого и предназначен словарь — для того, чтобы дать вам определение, которое позволит примерно представить значение слова.
Но в словаре нет глубины.
Словарь — это я пару лет назад, рассуждающая о проблемах, о которых я имела лишь поверхностное представление, но ужасно хотела иметь собственное мнение на их счет: я старалась звучать убедительно, оперируя не более чем параграфом информации!
Это не прокатит.
Словарь может сказать вам, что при смешении голубого и красного можно получить фиолетовый. Но на картинах художников этого самого фиолетового — миллионы различных оттенков!
И вам не кажется, что такая идея, как дискриминация, заслуживает столько же глубокого понимания?
Тем более, расскажу вам секрет о словаре: он сам по себе — инструмент угнетения. Как и все источники, имеющие дело с «правилами» языка.
Несмотря на то, что самые древние словари впервые появились в Месопотамии (покажите мне хоть что-то, что впервые появилось не в Месопотамии), первый словарь английского языка был создан в 1604 году чуваком по имени Роберт Каудри — белым парнем.
И поскольку я не хочу утомить вас до смерти историей английского языка (хотя я могу, если хотите), я расскажу кратко:
Каждая веха в создании словаря английского языка была покорена белым парнем (да, именно так) — с целью установить «стандарт нашего языка… в наивысшей инстанции», что для меня звучит слишком элитарно.
И я знаю, что многие тут поспешать указать на мифическую обратную дискриминацию, заявив что-то вроде «А что такого плохого в белых мужчинах?»
Поэтому я позволю потрясающей Одри Лорд объяснить, почему использование источника, созданного силами угнетающей группы не достаточно, чтобы вам разобраться в сложной природе дискриминации : «В доме не держат инструментов, предназначенных для его демонтажа».
Иерархия
Теперь для того, чтобы понять, что не является дискриминацией, поговорим о том, что ею является.
Понимаете, проблема определения слова «сексизм» в словаре, например, состоит в том, что он утверждает, что сексизм — это «предрассудки, стереотипы или дискриминация… по половому признаку» или «несправедливое отношение к людям
Чем словари круты — так это тем, что они начинают врубаться, что обычно сексизм направлен на женщин (и то, что я говорю «обычно», не значит, что возможен сексизм по отношению к мужчинам, а что он также затрагивает трансгендерных и
Но и словарь, и люди, использующие словарные определения как аргумент, упускают, что сексизм — это не просто предрассудки, стереотипы и дискриминация (хотя все эти вещи, безусловно, ужасны).
Сексизм — это форма угнетения.
Если посмотреть на сексизм как на иерархию, вы увидите, что да, каждый человек может столкнутся со стереотипами (предположением, что все представители группы одинаковы), предрассудками (негативным отношением к группе, основанном на этих стереотипах) и дискриминацией (лишением доступа к ресурсам
Однако только угнетенные люди испытывают на себе все вышеперечисленное и институционализированное насилие, и “вычеркивание” из общественных институтов.
И вот почему невозможно быть сексист_кой по отношению к мужчине.
Потому что можно придумывать стереотипы о мужчинах. И можно иметь предрассудки по отношению к мужчинам. И можно дискриминировать мужчин. И это плохо и недопустимо! Но институциональное угнетение — это намного большая проблема.
Позвольте мне это объяснить, возвращаясь к моей статье на тему привилегий худых и источнику, который я там использовала.
«Угнетение», — пишу я в этом материале, — «это не просто проблема». И вот четыре на то причины.
1. Оно повсеместно
Оно встроено в социальные институты и вплетено в сознание каждого.
Дело не в одном человеке, ведущем себя как скотина по отношению ко второму. Дело не в одной женщине, отпускающей «мизандрические» шутки в Твиттере. Дело не в том одном разе, когда вы увидели, что черный коп остановил белого парня без видимой причины.
Дело в культурных ценностях, вплетенных в саму ткань нашего общества, воспроизводящихся (хоть и зачастую подсознательно) в тех самых институтах, которым нас учили доверять — таких как, например, словарь, написанный белым цис-мужчиной.
Дело во влиянии системы угнетения, которое окружает нас повсюду и определяет наше отношение к себе и к другим.
Например, посмотрите, что происходит, когда вы шутите «по-сексистски» о мужчинах. Сколько мужчин побегут доказывать, что #НеВсеМужчины так поступают? Но если пошутить по-сексистски о женщине, то сколько из этих мужчин побежит защищать женщин?
Черт, а сколько женщин побегут защищать женщин? И скольким из тех, кто это сделает, скажут, что у них просто «нет чувства юмора»?
Люди с большей охотой смеются над сексистскими шутками или придумывают их, потому что общественное мнение, что женщины смешны, так широко распространено.
2. Оно ограничительно
То есть, система угнетения в значительной степени определяет шансы человека добиться чего-либо в жизни и его понимание собственных возможностей.
Посмотрите на эти примеры мужских привилегий, белых привилегий, христианских привилегий, гетеросексуальных привилегий и привилегий худых.
Женщин, например, чаще всего воспитывают с мыслью о том, что их ценность как личности зависит от их красоты — неважно, насколько они умны, успешны, состоятельны, их жизни все равно ограничены сексуальной привлекательностью.
Хотите отличный пример тех рамок, в которых находятся жизни угнетенных? Посмотрите на “путь из школ в тюрьмы”, один из множества ужасных примеров того, как современная тюремная система ограничивает жизни расовых меньшинств.
В то же время, в большинстве штатов однополые пары все еще не могут усыновлять детей, не обращаясь за разрешением в суд — в чем они не капли не виноваты.
И во многих случаях трансгендеры и
Я могла бы продолжить, но вы же уже поняли?
3. Оно построено иерархически
Благодаря угнетению в общественном сознании одни люди считаются «лучше» других.
Привилегированные группы извлекают выгоду — зачастую неосознанно — из ущемления прав угнетаемых групп.
Например, как худой, а следовательно, не подверженный фэтфобии человек, я не сталкиваюсь с тем, что меня просто не рассматривают в качестве потенциальной возлюбленной.
Вы когда-нибудь просматривали личные объявления на «Craigslist»? Я — да. (Клянусь, я делала это для задания в магистратуре). И я не помню, чтобы когда-нибудь видела предупреждение «НИКАКИХ ХУДЫХ ТЕЛОК». Но «ТОЛСТЕНЬКИМ НЕ ПИСАТЬ»? Такие подписи можно найти на каждом шагу.
Именно так я извлекаю выгоду из дискриминации толстых людей.
Можно также посмотреть на то, как колоризм (или шейдизм) влияет на расовые меньшинства, если вы хотите воочию увидеть иерархию в дискриминации.
Для того, чтобы одна группа превосходила другую, вторая группа лишается того, что есть у первой по умолчанию.
Это и есть угнетение.
4. Привилегированная группа обладает властью определять реальность
То есть, они устанавливают статус-кво: что значит быть «нормальным», «объективным» и «правильным».
Рассмотрите использованный мной ранее пример со словарем: если белые мужчины определяют рамки нашего общего языка, они определяют и то, как мы будем воспринимать мир через этот язык.
Еще один подобный случай — отсутствие репрезентации меньшинств в медиа.
Если вы ребенок с инвалидностью, который смотрит телевизор на протяжении своего взросления, и все, что вы когда-либо видели там — это люди без инвалидности, которые преподносятся как единственный вариант нормы — не станете ли вы стеснятся своих особенностей?
Кроме того, если медиа контролируют мужчины (а они это делают — 95% влиятельных должностей в медиа занимают мужчины), то что происходит с историями о женщинах?
Если рассказы о женщинах контролируются мужчинами, то правдиво ли то, что мы слышим о женщинах — или же это определяется и ограничивается «правильным», «нормальным», «объективным» изображением женской сущности?
Иметь возможность определять реальность — многовато власти для одной группы людей. А власть — это обратная сторона угнетения.
Когда людей, которые находятся у власти, подвергают стереотипам и дискриминируют — несмотря на то, что это ужасно, — это не результат угнетения вне зависимости от того, что сказано в словаре. Подобное негативное отношение к привилегированным людям не является ни распространенным, ни ограничивающим, ни иерархическим.
То есть, они ничего не теряют, просто потому что чьи-то слова, действия или убеждения их обидели или даже им навредили.
И в этом и разница.
Угнетение не может существовать без силы или власти, стоящей за ней. И именно поэтому мысль о том, что доминантную группу ущемляют, так смешна — потому что какая сила этим движет?
Мы должны помогать друг другу осмысливать свои опыт, но для этого совсем не требуется утверждать, что опыт у всех одинаков.
