В конце августа 2022 года, спустя полгода полномасштабной войны России в Украине, всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) привел статистические данные, которые отражают отношение жителей России к войне: 75% россиян поддерживают войну, которая до сих пор в РФ завуалировано называется спецоперацией (СО). Как оказалось, ни активные боевые действия, ни огромное количество жертв, ни жесткие санкции и ухудшение экономической ситуации в целом не повлияли на общественное мнение внутри страны-агрессора. По данным того же ВЦИОМа, спустя сутки после начала СО 65% россиян высказались «за» и 25% не поддержали действия РФ. В середине марта ситуация была уже 75/17, которая и держится до сих пор. Можно было бы усомниться в этих данных, как во всем объеме фейковой информации, публикуемой в официальных российских СМИ, но как тогда объяснить огромное количество русских военных, которые продолжают наступать на Украину, бомбить ее города, убивая мирных жителей и стирая инфраструктуру с лица земли, а также отсутствие протестных движений в самой стране-агрессоре?

В чем загадка одуревшего орка, который с дикой яростью и страстью, круша все живое, выстроенное за 30 лет независимости, пытается насадить «руZкий мир», приставив курок к виску каждому украинцу? В первые недели войны, когда в программе блогера Владимира Золкина (1) я слушала русских пленных, невозможно было не вспомнить «банальность зла» Ханны Аренд: «Я военный человек, я выполнял приказ». Тогда мы все понимали, что нужно отделять путинскую верхушку и обычный русский народ, который должен быть против войны. Но нет. Спустя полгода стало очевидным другое: именно народ за войну, и может даже Путин является заложником когда-то им самим выстроенной концепции. Если он является имперцем, «собирателем земель», возжелавшим учинить передел мира по своим правилам, то кем являются миллионы жителей РФ, если не соучастниками так называемой «спецоперации», а по сути самой страшной войны, развязанной Россией в Европе после Второй мировой?

Для них украинцы придумали новый термин «рашисты», который, судя по всему, и войдет в историю. Это двуязычное слово, буквально означающее «русские фашисты». А Путина называют Путлером, объединив Путина с Гитлером. Некоторые историки говорят, что называть русских фашистами нельзя, ведь у фашизма была четкая идеология, в рашизме же ее нет. К примеру, Марк Солонин (2) говорит, что сравнивать Гитлера и Путина оскорбительно для Гитлера. Солонин говорит о фашизме, как о «муравейнике, охваченном великой идеей». «Путинизм не является фашизмом по определению: там нет великой идеи, нет партии, которая была бы воплощением этой идеи, нет никакого вождя, которого все любят, нет созидания, которое можно было наблюдать в Германии 30-х годов. А если искать исторические параллели, то РФ организована по сценарию южно-американской республики середины ХХ века с диктатором во главе. Современная путинская Россия — обычная «банановая республика», которая вместо бананов продает нефть Западу и лес китайцам, всю выручку делит между приспешниками диктатора и держит в страхе и угнетении свое население», — сказал Солонин в одном из интервью в первые месяцы войны.

Тимоти Снайдер (3) в своей статье для «The New York Times» утверждает, что Россия — фашистское государство и объясняет, почему такая интерпретация допустима. Сегодняшняя Россия соответствует большинству критериев, относительно которых исследователи склонны согласиться с определением фашизма. В России существует культ одного конкретного лидера — Владимира Путина, преобладает культ мертвых, выстроенный вокруг Второй мировой войны, и у нее есть миф об оставшемся в прошлом «золотом веке» имперского величия, которое необходимо восстановить посредством «целительного насилия», а именно — кровавой войны в Украине.

Даже если нет великой идеи, во всех своих видах фашизм основывался на идее триумфа воли над разумом: «In all its varieties, it was about the triumph of will over reason (4)». И, в конце концов, есть что-то, кроме идеологии или взамен ее, что сплачивает миллионы людей в едином порыве покорять и/или уничтожать.

Тема сложна и велика, и будет широко осмысляться после войны. Но и сейчас, во время войны, очень важно определить, означить явление рашизма, понять, с чем мы имеем дело. И что еще более важно: чем быстрее и скрупулезнее мы это явление осознаем, тем сильнее это повлияет на ход и окончание войны, а также послевоенные процессы, связанные с мироустройством в целом.

Никто не знал, к чему приведет появление фашизма в Европе задолго до начала Второй мировой войны. Вспомним пример с Чехословакией, которая в 1938 году была многоязычной демократической республикой, которой просто не повезло с соседями. После того как европейские державы решили умиротворить нацистскую Германию в Мюнхене, гитлеровский режим подавил чехословацкую демократию посредством вторжения, раздела и аннексии. То, что произошло в Чехословакии в 1938 году, до боли похоже на тот сценарий, который Россия запланировала для Украины. И даже риторика Путина повторяет гитлеровскую в лживых утверждениях, что соседняя демократия была тиранической, они оба апеллировали к мнимым нарушениям прав меньшинств как к поводу для вторжения, а также утверждали, что соседняя нация на самом деле не существует и что ее государство нелегитимно. Если вы забыли речи Гитлера, можно просто прочесть геноцидную ненавистническую речь Путина «Об историческом единстве России и Украины» (5), опубликованную в июле 2021 года.

Стоит задаться вопросом, как захват Чехословакии повлиял на дальнейшую последовательность событий и разворачивание Второй мировой войны. Очевидно, что война была бы невозможной или другой, если бы чехословаки дали отпор. Но фашизм только окреп, захватив маленькую страну практически без сопротивления и не понеся за это никакого наказания.

В настоящее время, демонстрируя мужество сопротивления, украинцы уже предотвратили ряд довольно мрачных сценариев и предоставили время для европейских и североамериканских демократий для размышлений и подготовки, а властям некоторых стран, таких как Венгрия и Сербия, пришлось принимать срочные решения по переориентации своей политической стратегии и утихомириванию своих проимперских амбиций. Полное значение украинского сопротивления 2022 года, как и умиротворения фашизма 1938 года, можно понять, только если учесть будущее, которое оно может открыть либо исключить. А для этого нужно анализировать прошлое, чтобы приблизиться к пониманию настоящего.

Есть и другая сторона: если в XXI веке в центре Европы стало возможным неузнанное фашистское движение в виде рашизма, да еще и нашедшее поддержку среди лидеров некоторых стран, значит фашизм XX века, несмотря на жутчайшие следствия, не был достаточно проанализирован и не были учреждены упреждающие и достаточные меры безопасности послевоенного миропорядка. Другими словами, символический регистр Закона претерпел поломку, и текущая русско-украинская война обнажила все бреши существующего миропорядка. Внезапно пустыми и немощными стали все международные организации, начиная от МАГАТЭ и заканчивая ООН, не способные на решительные меры, пресекающие агрессию и террор страны, породившей рашизм.

Когда Тимоти Снайдер определяет фашизм или рашизм как «the triumph of will over reason», его следует понимать не как «торжество воли над разумом», это выражение требует расшифровки. «The will» не как воля в смысле мужества, силы воли, преодоления, а как прихоти, желания. На языке психоанализа это торжество фалличности над законом.

Есть несколько версий зарождения рашизма (по правде говоря, я не могу сейчас привести конкретные имена и работы на эту тему, все это отголоски где-то когда-то услышанного из бесед и статей). Победа над фашизмом во Второй мировой войне и большое участие в ней СССР дали повод сделать ставку на линию компартии, извратив исторические факты, убрав все нелицеприятные моменты и героизировав лидеров, что не дало возможности осуществить внутреннюю рефлексию победителя: иные мнения были под запретом, а их носители оказывались за решеткой либо в изгнании. К тому же, Россия присвоила себе достижения, став чуть ли не единоличным преемником победы, спустя годы, гордость переросла в «победобесие» с реваншистскими настроениями: от принятия на себя самой великой жертвы до лозунгов «можем повторить».

Развал СССР в 1991 году разные народы, некогда составляющие Советский Союз, переживали по-разному. СССР был вовсе не «союзом свободных республик» (6), а колониальной империей. Если украинцы получили долгожданную свободу, то русские переживали распад как утрату своих колоний. Худо-бедно, спотыкаясь и совершая множество ошибок, допуская к власти пророссийских лидеров, украинцы все же начали строить свое государство, в то время как русские, переживая крушение ценностей и идеалов, скатились в депрессивный нигилизм, во время которого наружу вышел неприкрытый бандитизм, именуемый «лихими 90-ми».

Когда мы перепросматриваем «русский мир», выискивая корни имперского мышления в Пушкине и Достоевском, упускаем главного национального героя новоиспеченного руZкого мира нулевых — Данилу Багрова. Крепко укоренившись в роли лихого бесстрашного парня в конце 90-х в фильме Алексея Балабанова «Брат», юный ветеран Чеченской войны заматерел и обрел под своими ногами почву вседозволенности и мнимого превосходства в продолжении криминального боевика «Брат-2». Как произошло, что персонаж, олицетворяющий «лишнего человека», в 18 лет прошедшего через горнило ненужной войны, которого предполагалось жалеть, стал тем, на кого стали равняться, а реплики, которые задумывалось осуждать, стали лозунгами? «Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите», произнесенное бандитом Татарином, героем Сухорукова, превратилось в украинофобский лозунг, под который проходила аннексия Крыма в 2014-ом.

Нигилистские настроения, отсутствие ценностей, утверждение тупой силы окутывается флером восхищения и эмпатии. Антигерой становится настоящим национальным героем. Утвержденная идеология, не нуждающаяся в проверке и не поддающаяся сомнению: у нас есть враги — американцы и украинцы. Агрессивный рашизм принят за добродетель и решение всех проблем. В России эти фильмы считаются культовыми, шедеврами российского кинематографа. Любви к герою и его идеализации добавила преждевременная трагическая смерть актера Сергея Бодрова младшего (в 2002 году со съемочной группой он погиб при сходе ледника Колка в горах Владикавказа). Фанаты фильма вознесли героя к лику святых, впитали его «пацанскую философию»: «в чем сила, брат», — собирались сделать памятник (именно герою, не актеру). Персонажа, который из жертвы стал тем, кто убивает без разбора направо и налево, использует всех, кого встречает на пути, называют «карающим ангелом, верящем в праведность своих благородных деяний».

Тут же можно вспомнить и «более культурную» прослойку, представителем которой является режиссер Константин Богомолов, опубликовавший в феврале прошлого года свой манифест о якобы «сложном человеке», которому пытаются вменить западные ценности, на поверку оказавшимся нарциссическим плачем о вседозволенности: «В нацистском обществе человека стали натаскивать как собаку на ненависть к иному. В Новом этическом рейхе человека натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть».

Таковы сейчас батальоны рашистов, жаждущих крови, готовых мочить «укров» на фронте и на диванах возле мониторов. А если у такого субъекта появляется вопрос «за что?», на него отвечает хорошо отработанная по всем геббельсовским лекалам, которые даже Оруэллу не снились, путинская пропаганда.

На все вопросы диванных рашистов, плюясь кровавой юшкой, ежедневно с экрана отвечают Владимир Соловьев, Ольга Скабеева, Дмитрий Киселев, Маргарита Симоньян и другие «звезды». Для философствующих псевдоинтеллектуалов подготовлено учение Александра Проханова и Александра Дугина, создателей доктрины руZкого мира, а новым витком разжигания агрессии послужило убийство его дочери — профашистской пропагандистки Дарьи Дугиной, ответственность за которое повесили конечно же на украинцев. Для почитателей провластных речей — вышеупомянутые статьи Владимира Путина «Об историческом единстве России и Украины» и программная статья Тимофея Сергейцева (7) «Что Россия должна сделать с Украиной», которая начинается словами: «Нацистская, бандеровская Украина, враг России и инструмент Запада по уничтожению России нам не нужна». Это лишь некоторые примеры преступлений против человечества, которые должны и, я надеюсь, будут рассмотрены соответствующими международными законодательными органами, а виновные понесут наказание.

Тимоти Снайдер использует термин шизофашизм. Простыми словами, шизофашисты — это фашисты, которые отрицают тот факт, что они являются фашистами, и наоборот, обвиняют других, что те являются фашистами. Фашисты — те, кто клеймят других и подозревают их именно в том, что они намереваются осуществить или уже осуществляют сами. Приставка «шизо» означает расщепление, но в данному случае речь идет не о невротическом расщеплении, при котором патогенные влечения подавляются и вытесняются. В определении шизофашизма описана схема паранойяльного поведения психопатичного субъекта, который, являясь деспотом, ищет и находит его в другом. Только в данном случае в роли такого субъекта выступает тоталитарное государство, погруженное в бредовое образование — воображаемый мир, который переписывает историю, в котором вранье является не придурью, а необходимой «правдой» для самосохранения структуры бреда.

Я не уверена, что приставка «шизо» столь необходима, потому что сам по себе фашизм и представляет собой именно такое образование. Рашистская пропаганда копирует те же принципы переписывания истории, которые были обязательными в гитлеровской германии с 1936 года. Немецкие фашисты это делали под видом «борьбы с фальсификацией истории» под руководством министра образования Бернгарда Руста. В 1944 году в школьных учебниках истории Германии «победоносная война Рейха» была представленная как гуманистическая и освободительная, которая являлась необходимым превентивным ударом по внешним врагам. Российские учебники истории и программные статьи Путина, а также идеологов Проханова, Дугина, Сергейцева являются хорошо структурированным бредом, в котором слова имеют противоположный смысл (как тут снова не вспомнить Оруэлла). Именно по этой причине любая аргументация бесполезна: в такой бредовой конструкции означающие не имеют силы, противоположные парадигмы могут существовать параллельно, не причиняя вреда одна другой, логика причинно-следственной связи извращена. Субъект, находясь в состоянии индуцированного психоза, не имеет субъектности, он не находится в отношениях с другим, он вписан в структуру бреда, являясь одной из его частей, исполняет волю господина, в отрыве от которого он просто не существует.

Когда рашисты напали на Украину, украинцы относились к ним как людям, не веря в происходящее, поэтому шли на танки с голыми руками, пытались разговаривать: мол, ну нельзя же так, это наша страна, наша земля. Но ответы были ошеломляющими, мы знаем их по Буче, Мариуполю, Гостомелю, Ирпеню, Изюму… Украинцы увидели, что это не люди, наименованию рашистов предшествовали более точные по смыслу названия: орки, Zомби, ходоки. Это персонажи из виртуальной реальности, из хорроров и кровавых триллеров вроде «Игры в кальмара» с буквами Z, V, O вместо имен. И отношение к смерти русских военных поражает: их тела часто не забирают с поля боя, раненых бросают, а на деньги, полученные за смерть воина, родня покупает автомобили. Обычно в цивилизованном мире ХХІ века отношение к человеческой жизни иное, это высшая ценность, но, как оказалось, не в России.

То, что представляет из себя такой субъект, обращает к проблеме «двух смертей». Лакан рассматривал такое различие между реальной биологической смертью и ее символизацией — исполнением символического предначертания. Как мы знаем или помним, тоталитарный правитель, вождь, являясь объектом идеальным, возвышенным, не может умереть. Биологически его тело давно покинула жизнь, но в символическом он продолжает жить. Ленин умер почти век назад, но еще как минимум 70 лет после смерти в Советском Союзе любое государственное учреждение пестрило его портретами и лозунгами «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» И до сих пор его тело находится в Мавзолее, несмотря на то, что коммунистическая партия в РФ давно отошла от власти.

Если же попытаться рассмотреть рашиста в этой конструкции, он также находится в этом месте «меж двух смертей», только иначе: его тело живо, но он обречен. Либо являясь пушечным мясом на фронте, исполняя приказ Господина, либо поддерживая его имперский фантазм, сливаясь с ним в единое целое. Здесь не может возникнуть вопроса «зачем это ему надо» по факту отсутствия субъектности: это нужно Господину, он распоряжается его телом. Можно сказать, что такова участь любого солдата на войне, который исполняет приказ, но там другая конструкция. В войне есть четкие законы ведения войны, утвержденные Женевской конвенцией, их нарушение ведет к военным преступлениям. Когда субъект становится военным, он подчиняется закону военного времени, но имеет право отказаться от выполнения тех приказов, которые считает преступными. Т.е. различение находится на стороне субъекта, и он подчиняется Закону, а не Господину.

В последние дни, когда я пишу эту статью, мы проживаем контрнаступление украинских войск на Харьковщине и наблюдаем разгром и бегство русских, что крайне тяжело переживается в российском обществе. Некоторые отрицают разгром, другие кричат о полной мобилизации, но есть и те, кто начинает рефлексировать. «Сейчас у хохлов есть идея, а нас есть Му-Му», — сокрушается русский диванный эксперт, улавливая главное отличие. Даже учитывая, что любая идеология является фантазмом для существования коллективной общности людей, украинцы готовы и защищают свою землю, свою страну, народ, нацию. Если они не сделают этого, будут подвержены полному истреблению — другого выхода нет. У русских нет идеи, как у немецких фашистов — они ведут захватническую войну, обслуживая имперские амбиции своего вождя. Как тут не вспомнить Тургенева и его персонажа — глухонемого раба Герасима, утопившего любимую собачку в угоду господину.

Путинский режим правления много перенял не только от гитлервской Германии, но и у сталинизма. Славой Жижек, анализируя идеологию сталинизма, обращает внимание, как признак «поддерживать руководящую партию» являлся жестким десигнатором определения «народ» (8). Только тот, кто поддерживал руководящую роль компартии, мог считаться подлинным представителем народа. Те, кто был не согласен с такой ролью, автоматически исключался из народа, становясь «врагом народа» со всеми вытекающими последствиями тех лет. Сейчас в путинской России полноправным представителем народа является только тот, кто поддерживает так называемый «русский мир», который является имперским фантазмом Путина. Несогласных так же как при Сталине исключают из «русского мира» и зачисляют в «иноагенты». Поэтому субъект, попытавшийся не уподобляться тургеневскому Герасиму, автоматически переходит в разряд врага. Оппозиции в такой системе быть просто не может.

Становясь молчаливым представителем «русского мира», субъект расписывается в том, что поддерживает захватнические войны, зачисляет во враги всех представителей западной цивилизации, становится одержимым бредовой идеей имперского всемогущества — становится рашистом. А структурно, как я описала выше, оказывается в промежутке «между двумя смертями». Это место das Ding, место реального травматического ядра в основе символического порядка. Это топос, символизация которого происходит только ретроактивно: как только действительность символизируется по ходу придавания явлению названия и статуса — это сразу закрывает пустое место Вещи. Вот почему неподготовленные к реальному положению дел русские военные, которых готовили к теплому приему с цветами либо к встрече с «бандеровцами», ни с чем подобным не столкнувшись, испытывают дезориентацию и готовы сдаваться в плен. Пленный в Украине русский солдат — это не только тот, кто сохраняет жизнь, но и тот, кто попав в иной символический порядок, может выйти из плена «русского мира» и места Вещи и обрести название и статус, подкрепленный законами Женевской конвенции.

То, что путинизм потерпит крах, сомнений уже не вызывает. Мы сейчас наблюдаем не только обрушение фронта на некоторых участках, но и крушение фантазма. Это стало благодаря украинским военным и украинскому обществу, а также помощи и консолидации демократического Запада вокруг Украины. Фантазм о всемогущем фаллосе решается военным путем на поле боя, как и в 1945 произошло с немецким фашизмом. И сейчас на повестку уже выходит вопрос о России. Вряд ли она сохранится в том же виде как сейчас. Деструктивные процессы, которые были запущены не только с началом агрессии, но гораздо раньше, вряд ли сохранят прежнюю форму стране, которая продолжает являться империей зла и человеконенавистничества не только для соседей, но и для своих внутренних колоний. И мне приходилось не раз сталкиваться с радикальными заявлениями, в том числе и в культурно-интеллектуальной украинской среде с предложениями о непосредственном участии в процессе деколонизации России. К примеру, украинский режиссер и публициста Алексей Радинский призывает не просто принять участие в антиколониальной борьбе коренных народов РФ против угнетения, но предлагает Киеву, как потомку и преемнику Киевской Руси «принять свою тысячелетнюю, историческую ответственность за колонизацию народов, угнетённых сегодня в Российской Федерации, запоздало признав себя невольным источником деспотического, колониалистского Российского государства — государства, которое угнетает каждый народ, кому не посчастливилось оказаться на его территории (включая русский народ)» (9). Думаю вслед за таким призывом должна последовать программная статья в духе Сергейцева «Что Украина должна сделать с Россией», потому что вместе с «ответственностью» Радинский пытается надеть на плечи Украины старое, затертое до дыр «платье императора». Имперское мышление не знает границ и наций, оно появляется там, где не выстроены границы с другим, где есть посягательство на желание другого либо фантазм о том, что у него, как у раба, этого желания вообще быть не может. Что делать с Россией — это решать только субъектам России. А доставать из–под завалов тысячелетий мифы о средневековых переделах, как мы знаем, дело неблагодарное и патогенное.

Я надеюсь, что Украине этот фантазм не грозит — слишком дорого мы платим за свою свободу. Мы закончим эту войну, выгнав врага с нашей земли и предав преступников международному трибуналу. Заключим гарантии безопасности и будем отстраивать свою страну при поддержке партнеров, которые ценят огромный вклад украинцев в процесс демилитаризации и усмирения безумного врага, который жонглирует ядерным фаллосом и держит весь мир в заложниках своего безумства.

Почему Украине не свойственен имперский фантазм — вопрос отдельный и требует не менее объемной статьи. Но сейчас для иллюстрации мне хочется вспомнить старую украинскую народную сказку, название которой я не помню и не уверена в точности пересказа, но суть запомнила хорошо. Было это во времена богатырей и королей. Жила-была одна принцесса — прехорошенькая, самовлюбленная и жестокая. В королевстве объявили о том, что рыцарь, который преодолеет все испытания: победит Змея, охраняющего замок, и исполнит все желания принцессы, — сможет претендовать на ее руку и полцарства в придачу. Тут же к королевскому замку потянулись рыцари и принцы, влюбленные в небывалую красоту. Поскакал туда и старший брат из семьи украинских богатырей, но ему не повезло и он погиб в неравном бою со Змеем. За ним поскакал средний брат — его постигла та же участь. Тем временем ширилась молва, что принцесса много рыцарей специально заманила и сгноила, и действия ее эти лишь забавляли. Младший погоревал о братьях, но поскакал туда же. Долго он сражался, наконец, отрубил все головы проклятому Змию. Принцесса была недовольна. Задала потенциальному жениху сложные загадки, но он и их разгадал. Делать нечего: спустилась она с башни к младшему богатырю и бросила ему в ноги свой шелковый платок в знак одобрения его кандидатуры на место жениха. Богатырь присел на одно колено перед принцессой, склонился в поклоне, поднял платок, а потом достал свою шаблю из ножен и разрубил деву пополам. Взял шелковый платок, вытер кровь со шпаги, крикнул «За хлопцев!», сел на своего коня и поскакал.

________

* Впервые статья была опубликована на портале SONIAKH digest на английском языке в переводе Валерии Бураджиевой в январе 2023 г.

Другие статьи автора читайте здесь

1 — Владимир Золкин — блогер и активист, автор проекта и ютуб-канала

2 — Марк Солонин — писатель, публицист, автор книг о Второй мировой войне.

3 — Тимоти Снайдер — американский историк, профессор истории Йельского университета, автор книг о фашизме, тоталитаризме и истории Европы.

4 — Тимоти Снайдер. Статья для The New York Times «We Should Say It. Russia Is Fascist.» Opinion | Russia’s War on Ukraine Shows That It Is Fascist — The New York Times (nytimes.com)

5 — http://kremlin.ru/events/president/news/66181

6 — Слова из гимна СССР, сл. С.В. Михалков и Эль-Регистан.

7 — Тимофей Сергейцев «Что Россия должна сделать с Украиной», РИА Новости

8 — Славой Жижек «Возвышенный объект идеологии», 1999

9 — Алексей Радинский. Дело против Российской Федерации. e-flux Journal №125, март 2022