Как отмечал один из самых влиятельных исследователей хоррора Робин Вуд в своей работе American Nightmare Essays, хоррор является одновременно одним из самых популярных среди массовой аудитории и в то же время не удостаивающихся должного уважения со стороны критиков жанров. Это положение дел, мало по сути изменившееся с 70-х годов, скорее всего, связано с тем, что фильмы ужасов долгое время ассоциировались с грайндхаусом, низкобюджетным развлечением для масс.

Несмотря на то, что сейчас хоррор на первый взгляд активно исследуется, нельзя не отметить тот факт, что авторы текстов концентрируются преимущественно на эпохе слэшеров 70-80-х, а говоря о современных им картинах, лишь сетуют на то, что они «превратились в пустой спектакль».[2] Практически полностью игнорируется главный тренд 2000-х — субжанр torture porn, о котором высказываются максимально кратко (зачастую всего в одном-двух абзацах) или же пишут, но пишут фанаты или создатели картин, не способные к полноценному анализу.

Возможно, подобное пренебрежение жанром связано с тем, что всё «искусство» в фильмах ужасов состоит в переложениях одних и тех же мотивов и историй, а авторская составляющая сведена к минимуму.[3] Однако именно эта черта на самом деле делает хоррор столь привлекательным для анализа — она позволяет отвлечься от индивидуального авторского видения, поэтому легче разглядеть основные тренды, происходящие в жанре и, как правило, связанные с теми или иными социальными изменениями. Хоррор можно смело назвать «видом общественного жеста» по аналогии с тем, как французский философ Анри Бергсон называл комический жанр.[4] Хоррор (а в особенности хоррор популярный) является манифестацией господствующих в обществе тревог и опасений.

Надзор создает одновременно ощущение уязвимости и защищенности. Здесь можно отметить контраст, показанный во французском фильме «Граница» (2007): главная героиня, бегущая от мира массовых беспорядков, фиксирующихся камерами наружного наблюдения, попадает в семью каннибалов, живущих по старым принципам, и её единственной целью становится возвращение обратно в мир цивилизации. Один из её друзей, так же схваченный семьей извращенцев, ни на секунду не расстается со своей любительской камерой, используя её как инструмент личной защиты.

Одной из причин своей нелюбви к субжанру torture porn Эдельштейн называет сведение роли протагониста на нет. Эдельштейн здесь обращается к концепции «Последней девушки», непременно побеждающей антагониста, созданной Кэрол Кловер. Он приводит в пример австралийский фильм «Волчья яма» (2005) и «Изгнанных дьяволом», в которых предполагаемые «Последние девушки» погибают от рук маньяков. Однако Эдельштейн игнорирует тот факт, что в «Волчьей яме» и первом «Хостеле» присутствует выживший «Последний парень», появление которого Кловер предсказывала в своем тексте.[12] Каноничная «Последняя девушка», как её описывала Кловер, присутствует, к примеру, во второй части «Хостела» (2007), «Похищении» (2006) и «Границе» (2007).

Однако действительно ли жанр, чьей движущей силой является ностальгия по «кровавости» классических слэшеров, столь остро нуждается в активно действующем протагонисте? Ответ на этот вопрос может дать фильм Роба Зомби «Изгнанные дьяволом», где зритель наблюдает за происходящим глазами семьи извращенцев, ощущая с ними эмпатию, особенно в моменты, когда проявляется их власть над беспомощными жертвами. Когда-то Вуд писал о том, что реакционный характер хоррора может быть побежден идентификацией зрителя с Другим, именно это и является ещё одной тенденцией, свойственной большинству картин субжанра.

Серийный убийца Джон Крамер, прозванный «Пилой», возможно вызывает у зрителя гораздо большую симпатию, чем большинство его жертв. Однако, как и герои «Изгнанных дьяволом» не является протагонистом — все антагонисты субжанра «torture porn» выражают скорее страх перед бесконтрольной властью, имеющей безграничные возможности для наблюдения за своими подчиненными, постоянно подвергающимися испытаниям на свою способность к выживанию в современном обществе.

[1] Wood R. American Nightmare Essays. Toronto: A Festival of Festivals, 1979. P. 13.

[2] Aston J., Wallis J. Introduction // To See the Saw Movies. Jefferson, North Carolina: McFarland & Company, 2013. P. 3.

[3] Clover C.J. Her body, Himself: Gender in the Slasher Film // Misogyny, Misandry, and Misanthropy. Los Angeles, California: The University of California Press, 1989. P. 190

[4] Бергсон А. Смех. М.: Искусство, 1992. Стр. 20.

[5] Jones St. Torture Porn: Popular Horror after Saw. London: Palgrave Macmillan, 2013. P. 41.

[6] Simpson Ph. L. Whither the Serial Killer Movie? // American Horror Film. The Genre at the Turn of the Millennium. Jackson; Mississippi: The University of Mississippi Press, 2010. P. 121.

[7] См.: Wood R. American Nightmare Essays. Toronto: A Festival of Festivals, 1979.

[8] См.: Edelstein D. Now Playing at Your Local Multiplex: Torture Porn http://nymag.com/movies/features/15622/

[9] Humphries R. A (Post)modern House of Pain // American Horror Film. The Genre at the Turn of the Millennium. Jackson; Mississippi: The University of Mississippi Press, 2010. P. 68.

[10] См.: Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.

[11] См. Tziallas E. Torture Porn and the Surveillance Culture. http://www.ejumpcut.org/archive/jc52.2010/evangelosTorturePorn/

[12] См.: Clover C.J. Her body, Himself: Gender in the Slasher Film // Misogyny, Misandry, and Misanthropy. Los Angeles, California: The University of California Press, 1989.