Голливудское стремление к повторениям добралось и до аниме. Вслед за Призраком, скоро стоит ждать «Death Note» от Netflix, а в ближайшем будущем и ремейк «Акиры». Хотя последний может и не состояться, если Призрак так и не докажет свою финансовую прелесть. Правда, если это не случится, то у фильма есть оправдание, связанное с тем, что Paramount рекламировала больше спецэффекты, чем сам фильм, и что совсем странно, не использовала для продвижения главную звезду — Скарлетт Йоханссон. Сама Скарлетт хоть и смотрится в фильме несколько тяжеловесно для идеально сконструированного андроида, но вносит свой вклад хорошей актерской игрой.

С актёрской игрой связано теоретическое отличие фильма от аниме, ведь в последнем её попросту нет — ответственность за визуальное поведение героев лежит на художниках-аниматорах. И за этого, фильм концентрируется на человеческих историях, а аниме использует аудиовизуальную атмосферу и философскую тематику. Но, несмотря на сюжетные отличия, произведения все равно слишком похожи, и в этом главная проблема.

Фильм повторяет ключевые образы предельно точно, даже создается эффект дежавю. Как мы помним, в «Матрице» говорили, что дежавю это ошибка системы. В реальной жизни дежавю это фикция, не бывает двух предельно подобных ситуации, мы просто воспринимаем их такими, сами приравниваем их в своей голове. Тоже происходит и в случае с ремейком вроде он и отличается по своей структуре, но все равно слишком сильно ассоциируется с оригиналом. В фильме все слишком выверено, и можно даже сказать стерильно, а, кроме того, и просто. Аниме же более запутанно, оно полно сюжетными и визуальными пробелами, которые и создают особую атмосферу. Если аниме можно сравнить со сном, то фильм, с попыткой его воссоздать в жизни.

В своё время Вальтер Беньямин критиковал кинофильмы, за отсутствие ауры физического оригинала. В случае с Призраком речь идет о потере не физической, а виртуальной ауры, что, в свою очередь, отсылает к симулякрам Жана Бодрийяра, копиям копий — того, что сложно определить. В этом плане, сюжет фильма является хорошей метафорой самого себя — главная героиня ищет в своем идеальном теле призрака, как и ремейк ищет свою особенность. Как мы помним, призрак проявляется через глюки, их в фильме как раз и не хватает. Не хватает ошибок, экспериментов, разрывающих связь с оригиналом. Не хватает творческого риска. Ясно, что если бы создатели фильма отказались от копирования, то скорей всего попал под критику ярых фанатов оригинала. Но все же попытка копирования, в свою очередь, более бессмысленна, как и попытка оживить былую любовь — не стоит пытаться вернуться туда, где ты был счастлив.

Интересно, но не странно, что именно в американском варианте вставили любовную тему. Голливудские фильмы всегда были пронизаны романтикой, как главным качеством инфантильного мировоззрения. Японцы тоже вполне могли это сделать ещё в оригинале, ведь когда в Японию попала книга «Ромео и Джульетта» она имела значительный успех, который даже выразился в переносе теории на практику — подобно персонажам Шекспира, несчастные японские влюблённые массово совершали самоубийства. Но все же в аниме была не романтика, а философский вопрос о том, кого можно считать личностью. Это тема есть и в фильме, там она строится на проблеме памяти.

Все мы зависим от памяти и развиваемся на её основе. И из–за памяти мы, хотим того или нет, становимся чем-то похожи на своих родителей, иногда совершаем те же ошибки что и они. Именно благодаря памяти формируется дружба, которая зависит не столько от качеств отдельных людей, а, сколько от совместно прожитых историй. Память сохраняет в нашей голове обиды, неудачи, страдания и, наконец, радостные моменты, делая нас, тем самым эмоционально и индивидуально особенными. Как было сказано героини фильма, найди свою слабость, и ты поймёшь, кто ты есть. И она находит себя благодаря воспоминаниям, причём как реальным, так и фиктивным, в конце решая балансировать на гране между ними.

В аниме проблема личности связана с проблемой искусственного интеллекта. Главный антагонист, Кукловод, осознав своё существование, хочет обрести истинную жизнь, а она для него заключается в развитии. Как сам он говорит, жизнь увековечивает себя через разнообразие, включая процесс жертвование собой, если это необходимо. И от главной героини он хочет вовсе не любви, а простого акта размножения, или если умными словами — взаимной эволюции. Кукловод способен на копирование, но этого для него мало, ведь копия — это всего лишь идентичный образ, он не ведёт к появлению оригинальности. Копия, для него, это статичная система, а значит и не жизни способная.

Хотелось, чтоб инициаторы и создатели бесчисленных ремейков поняли и приняли для себя эту мысль, ведь именно тогда в их произведениях будет не только финансовая, но и художественная суть. А если нет, то, главное, чтоб их количество не затрудняло знакомство с особой эстетической и культурной аурой оригинальных призраков.