Donate
Notes

Последний День Земли

Однажды за семейным столом моя мама решила узнать у всех, что бы они делали, если бы узнали, что Земля доживает последний день? Насколько подобная активность подходила для семейного застолья — отдельный вопрос, впрочем мы все всегда питали слабость к чему-то макабрическому, особенно по женской линии. Меня поразил ответ моего отца, от него я точно такого не ожидала. Он тогда жил в нашем деревенском доме, и огромный участок все время зарастал травой со скоростью оволосенения пубертатного мальчишки; на борьбу с буйной растительностью каждый день уходило примерно столько же времени, сколько среднестатистический москвич тратит на дорогу. Так вот, на вопрос о последнем дне Земли мой папа ответил, что он бы косил траву.

Косил траву.

С таким майндсетом мой папа мог бы быть современным художником.

Фото: Ханан-Даниил Изаксон
Фото: Ханан-Даниил Изаксон

Недавно я прочитала статью Бориса Гройса «Под взглядом теории» (она посвящена вопросу о том, нуждается ли современное искусство в пояснении, но сейчас не об этом). Несколько тезисов заставляют меня мысленно возвращаться к ним снова и снова. Например, что касается ощущения времени (хотя, согласно Августину или Мерло-Понти, это плеоназм, так как время и есть субъект, то есть разворачивание интенций). Ощущение это с одной стороны продиктовано общим атеизмом (настройки эпистемы по умолчанию). У мира нет замысла, глобальный план, по которому пишется история видов и душ, отсутствует. Это значит, что человечество появилось вследствие случайности и так же, случайно, может исчезнуть (без возможности какой-либо апелляции и Страшного Суда).

Свою партию в ощущении конца света, вшитого в каждую физическую и метафизическую грудь, играет также дискурс про конец истории. С тех пор как стала ясна несостоятельность больших исторических нарративов (в германском, марксистско-советском или каком-то ином виде), ни один субъект не может найти цель и смысл своей жизни в том, чтобы себя самого превратить в средство для достижения Цели.

Итак, у хода истории нет линейной логики (а любая драматургия выдумана и совпадения с реальными лицами случайны; выдумана победителями, но никакой пьедестал не занимается вечно), а успех какого-либо личного начинания не гарантирован, к тому же все очень скоро может кончиться. Что особенно ярко продемонстрировала нам пандемия. Нет никаких сомнений, что нечто подобное повторится, и возможно очень скоро. Не вирус, так радиоактивный метеорит или вспышка на солнце или еще что-то-такое-о-чем-мы-не-можем-даже-подумать.

Самое время вернуться к вопросу: что делать? Лет десять назад по Интернету тут и там торчали картинки с полевыми цветами, девицами и призывами жить каждый день так, словно он последний. (Только ни одна картинка не говорила как его прожить). Нужно пояснить вопрос — потому что делать можно что угодно, но суть не в этом, — как обнаружить в действии перед скорым концом какой-либо смысл?

Фото: Ханан-Даниил Изаксон
Фото: Ханан-Даниил Изаксон

И тут мы сталкиваемся с парадоксом неотложности. Если хочешь что-то сделать, то делай это прямо сейчас, (у тебя минута/час/день до смерти). Но знай, (1) что ты можешь не успеть, а также (2) что во вселенском масштабе это ничего не меняет. 2 снимает какую-либо тревогу по поводу 1, возможности не успеть что-то сделать. Но в то же время не отменяет желания действия. Потому что на самом деле мы ничего не меряем «вселенскими» масштабами. Если даже осталось очень мало времени, лучше провести его на расчищенном садовом участке; или — слушать Earthmover с настроенным звуком, расставив источники по периметру. И для того и для другого необходимо действие. Но его цель не находится в каком-то временном отдалении и более того — не находится вовне агента действия.

/Здесь замаячил призрак марксистской теории, для тех, кто чувствителен к таким вещам/

С изменением мира происходит изменение состояния самого агента действия. Представим — композиция уже звучит, вы настраиваете качество звука. Меняется не только рифленность волн, вылетающих из колонок и вибрирующих внутри волокон древесины, не только циркуляция веществ в домашних растениях (как известно, цветы реагируют на определенные частоты, что-то им нравится больше, что-то меньше), но и ваше состояние. То же самое применимо и к процессу уборки. Качественное изменение состояния, где сдвиг в лучшую сторону оказывается не только удовольствием, а еще и приростом внутренних сил, — это аффект.

Причем здесь марксистская теория? Смысл или результат действия не вынесен за пределы исполняющего субъекта, как это бывает на многих наших грустных работах, будь это строительство, маркетинговые услуги, писательство — это встречается повсеместно, вне зависимости от профессии. В таком случае единственный мотив работать — деньги. А деньги в таком случае это замена положительного аффекта, отсроченный смысл, который предлагается получить в два свободных от работы дня. Но нужно учитывать а) инфляцию б) смысл не сводится только к потреблению. Ибо аффект — это не просто удовольствие, оголтелый кайф. Это прирост и раскрытие собственных способностей. В противном случае происходящее характеризуется как отчуждение.

Во фрейме разговора «Последний день Земли» на ум нахально лезет клип Моргенштерна и DJ Smash, ремикс культового хита «Новая волна». Абсолютно трешовый и скандальный продукт. К Земле приближается смертоносный астероид, где-то в Италии жители города собрались в соборе, в надежде на спасение (здесь отзывается давнее сравнение собора с космическим кораблем). И что происходит: пастор не совершает молитву, а принимает таблетку из рук одного из священников и погружается в психоделический трип с элементами эйфории. Из сакрального места собор превращается в клуб, акустика пространства и состояние паствы располагают. Начинается дикий рейв с классической прямой бочкой, монахини превращаются в бесстыдных танцовщиц. В короткое время происходит запрет всех табу, и по сути предательство того Бога, которому все молились в ожидании спасения… в чем месседж? Ждать больше нельзя. Нельзя дальше исполнять какие-то отчуждающие действия, посвящать мгновение чему-то, что находится за пределами самого себя. Более того, это просто невозможно, так как лишено всякого смысла.

Однако нужно понимать, что даже в логике Последнего Дня Земли все не сводится к тупому гедонизму, как его обычно понимают. То есть к эгоистическому удовлетворению своих потребностей. И дело даже не в том, что мы не знаем, когда именно этот Последний день настанет, хотя его актуальная возможность вшита повсюду (но и в этом тоже).

Действие агента всегда на что-то направлено и ведет к изменению состояния… какой-либо структуры. Это может быть дом, огород, собор, город, что-то еще. И здесь имеет место эффект обратной связи, а аффект всегда имеет дело с обратной связью. Кроме того, вопрос, где проходит границы единичного тела весьма туманен. Так как с одной стороны телу требуются ресурсы «извне»: вода, кислород, тепло и так далее. С другой стороны, тело постоянно разворачивается вовне, будь то испражнение, писание, езда или даже кошение травы. Тело существует в силу того, что оно динамично. Границы тела не совпадают с видимыми кожными и волосяными покровами. «Предел какой-либо вещи есть предел ее действия, а не контур ее фигуры».

Поэтому я — всегда больше, чем просто я. Я это Мы.

Последний День Земли не значит, что «все позволено». Но значит, что ждать больше нельзя и не имеет смысла. Смысл имеет только такое действие, в исполнении которого уже заключается изменение, положительный аффект. Как себя, так и окружающего мира. (Но так как мы только что попытались поколебать дихотомию я и другие, последнее предложение можно убрать). Пока последнее мгновение не настало, необходимо найти такую репетитивность, внутри которой все элементы системы будут со-существовать, одновременно разворачивая свои способности.

Это значит — танцевать красиво.

Однако в капиталистическом линейном времени, где Последний День Земли еще со всей очевидностью не наступил, вышеозначенная дихотомия для многих сохраняется. Но с осознанием приближающейся катастрофы постепенно происходит перестройка сознания, экономики и политики в сторону экологически осмысленных практик.

Фото: Ханан-Даниил Изаксон
Фото: Ханан-Даниил Изаксон

Подлинный мотив — не судорожное спасение человечества от вымирания, а производство такого пространства, такого со-бытия, где каждый минерал, травинка, кит, панда, вышка электропередач, Siri, диджей и администратор будут петь восторженные песни существованию. И тогда Мы перестанем бояться времени, и тогда само словосочетание Последний День Земли потеряет свой смысл.

Но чтобы победить этот страх,

необходимо,

чтобы Мы осознали,

что Последний День уже настал.

Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About