Эссе о проблеме распада всех обществ на духовно изолированные человекоединицы и преодолении этой проблемы я задумал написать лет восемь тому назад. И если бы не особые жизненные обстоятельства, то, возможно, этап подготовки к данному эссе ещё более затянулся. Впрочем, я рад, что жизнь складывается так, как складывается, позволяя нам в нужный момент делать решительные шаги и расцветать вопреки плохому климату. Поэтому, не избегайте трудностей, не пытайтесь спрятаться от судьбы, которая всегда с вами. Знайте, что вы сами и есть судьба, раскрывающаяся день за днём на глазах у других исполнителей своих судеб.

Логика социального распада

О дегуманизации общества я, наряду со многими другими этиками, говорю и пишу уже давно. Прочитав предыдущие мои эссе, вы убедитесь, что их автор всерьёз озабочен социальным одичанием больших групп населения нашей планеты, которое вызвано грандиозным экономическим неравенством, ловко навязанным СМИ культом уродливого индивидуализма и ускоренной технологизацией большинства сфер жизни. Человечество в целом и в частном встало на путь ускорения всех процессов и оптимизации каждого своего действия. При этом люди стали чаще жаловаться на одиночество, страх перед будущим, физическую и эмоциональную перегрузку… Учёные-гуманисты бьют тревогу и выдвигают версии выхода из духовного кризиса. Попробую и я вплести свой голос в их озабоченный судьбами мира хор.

Атомизация обществ на человекоединицы наглядно проявилась в 20-м веке, когда люди из потребителей технологий стали превращаться в объекты технологических манипуляций. Процесс перехода монархических государств к модерным, а затем и к цифровым занял порядка 150 лет. Но сама идея того, что человек должен стать изощрённым администратором среды своего обитания появилась уже в Средневековье. Превратно понятое европейцами христианство разбило мир на три условных компонента: бог, природа и человек. При этом человек получил статус зеркала бога, тогда как природе была отведена роль грубого ресурса, требующего постоянного контроля со стороны человека. Так началась первая стадия атомизации изначальной целостности, в которой мир пребывал тысячи лет.

В так называемую эпоху Возрождения процесс атомизации европейского социума, ставший впоследствии глобальным, оформился окончательно. Лучшие умы того времени пришли к выводу, что окружающую действительность следует не просто описывать, а изучать, дабы достичь ещё большей власти над природой, то есть усилить контроль над тем, что принципиально сопротивляется любому контролю. Так возникла наука, которая довольно скоро распалась на самые разные направления. Плоды этого распада мы сегодня отлично видим. К началу 21 века в мире появились миллионы узко ориентированных специалистов, не способных к целостному восприятию изначально синкретичной картины бытия.

От христианской цивилизации к машиннной

Когда христианская цивилизация стала машинной, то есть довела идею своей божественности до логического завершения, сотворив механического помощника, призванного возделывать старый библейский сад быстрее и эффективнее, началась наиболее репрезентативная фаза общественной атомизации. Машины довольно быстро создали дополнительную реальность и стали новым, после бога, фетишем человечества. Да, мы убили бога, но сделали это при помощи машин. Последние стали настоящими идолами глобального человечества, включив в свою виртуальную действительность всех прочих его кумиров: деньги, секс, здоровье, самопознание и т.д.

В какой-то момент машины (т.е. вся совокупность изобретённых технических устройств) и транслируемая ими реальность стали интереснее людей. Набор машинных опций постоянно растёт и совершенствуется, а человек на этом фоне, по-видимому, деградирует. И чем больше усложняются технологии, тем более простым и однозадачным становится человек. Вот где кроется одна из причин той общественной атомарности, которую мы сегодня переживаем. Поскольку технологии удовлетворяют всё больше потребностей индивида, другие индивиды отходят для него глубоко на второй план. Послушные, точные и эффективные машины ни в какое сравнение не идут с непредсказуемым, проблемным, измышляющим человеком. Нам становится всё труднее понимать друг друга, так как общение с машинами и посредством машин максимально сузило диапазон наших психических реакций, а, следовательно, и наши коммуникативные способности.

Финансовый сюрреализм

Другим важным фактором общественного дробления стало экономическое неравенство. Деньги в глобальном мире-рынке тоже породили свою особую реальность, которая уже давно не отвечает предметной действительности. Стоимость товаров и услуг стала абсолютно виртуальной величиной, оторванной от их истинной ценности. Можно сказать, что все цены сегодня являются чистой воды художественным вымыслом, позволяющим финансистам и крупному бизнесу манипулировать общественными настроениями. Главным продуктом такой манипуляции стала растерянность людей, не понимающих как адаптироваться к безудержному росту ставок, и оттеснённых этим ростом на социальную обочину. Таким образом, здоровая финансовая конкуренция за последние полвека выродилась в слепую гонку за символическими денежными знаками, подогреваемую производством всё большего количества материальных благ.

Деньги в наше время виртуализировались в прямом и переносном смысле, превратившись из бумажек в цифры на электронном табло и перестав адекватно отображать объём усилий, вложенных конкретными людьми в получение того или иного продукта. Из эффективного социального регулятора деньги превратились в инструмент войны, призванный избавить планету от особей, наименее адаптированных к жестоким правилам глобального рынка. Правда, сами оттесняемые на обочину жизни люди далеко не всегда понимают, что против них ведёт войну интернациональная финансовая система, которая работает в формате клуба для своих.

Несчастные атланты

Третьим значимым фактором дезадаптации и расслоения мирового общества является назойливая пропаганда СМИ индивидуализма в его гипертрофированном варианте. Ницшеанка Айн Рэнд вряд ли могла представить, что её расправившие плечи атланты угодят в ловушку публичного одиночества. Сильному не нужен другой сильный, самовлюблённый не может любить кого-то ещё, а достигший вершины социальной лестницы тревожится из–за того, что он на этой вершине не один. СМИ долго и упорно формировали в общественном сознании образ супергероя, которому подвластны все стороны жизни. Внешняя самодостаточность стала идеей фикс для нескольких поколений американцев и европейцев, променявших своё внутренне желание «быть» на пропагандируемую СМИ установку «казаться». В результате, мы очутились в предельно невротизированном обществе, где все друг с другом конкурируют, и никто никому не верит.

Нарастающая с каждым днём атомарность мирового общества одних пугает, а других, вопреки всему, вдохновляет. Гуманитарии твердят об окончательном падении нравов и вырождении, тогда как технологи всячески приветствуют наступающую эру искусственного интеллекта. Кто же из них прав? Лично мне кажется, что прав тот, кто выбирает целое, то есть старается объединить в практике повседневной жизни технический слой со слоем метафизическим. К сожалению, сейчас наблюдается чрезмерный перекос в сторону технологизации большинства сфер человеческого бытия. Метафизика в широком и узком смысле стала выбором совсем небольшого числа землян, не желающих до конца вписываться в предложенные эпохой функциональные системы, сводящие таинство бытия к совершенно рационализированным алгоритмам.

Могучий зов целого

На самом деле, страхи, стрессы, панические атаки, нервные срывы и депрессии наших современников обусловлены именно тем, что в их жизни всё меньше спонтанных, таинственных, не вписывающихся в рациональные алгоритмы культуры мегаполиса событий. Запрос на метафизическое переживание бытия, на связь со вселенским целым сегодня высок как никогда. Сделав жизнь максимально удобной физически, технологии почти полностью устранили из неё элемент чудесного, не объяснимого формулой, не вписывающегося ни в одну известную технологию. Цифровая цивилизация уже погубила искусство, а теперь она хочет подмять под себя и философию, сделав из неё элементарный свод правил на все случаи жизни. Но можно предположить, что заветной своей цели она так и не достигнет. Человечество на каком-то этапе откажется быть окончательно роботизированным, то есть легко управляемым мировыми технологами всех ипостасей и рангов.

Каждому из тех, кто понимает, что предложенные цифровой цивилизацией рамки слишком узки для такого сложного создания как человек, стоит, вопреки всем преградам, выйти из своих технологических клеток на метафизический простор. Необходимо вспомнить, что личность не сводится к одной лишь работе, финансовому статусу, модным вещам и развитой городской инфраструктуре. В нас всех есть что-то большее, зовущее выйти из–под тотального цифрового надзора в безграничное пространство духовной свободы. Где бы мы ни жили и что бы ни делали, могучий зов целого всюду следует за нами и побуждает к действиям, созвучным с глубинными слоями нашего естества.

Я призываю вас всех почувствовать огромность души, данной вам от рождения. Я говорю вам, что любой человек больше навязанной ему извне роли. Я знаю, что ощутить истинный масштаб действительности и понять, что все мы есть одно — задача нашего ближайшего будущего. Я верю, что каждый из нас больше своей работы, материального статуса, половой принадлежности и социальных стереотипов. Я рад тому, что могу говорить всё это вам и предвкушать духовное возрождение людей, сумевших сделать внутреннее усилие и выйти на связь с целым!