Одной из причин написания этой книги о культовом музыканте, умершем от передозировки героином в 21 год, и до сих пор считающимся убийцей своей подружки, ее автор, английский рок-журналист Алан Паркер называет желание очистить от грязи имя человека, чьи записи он покупал, еще будучи школьником; человека, который умер, так и не сняв с себя обвинение в убийстве, которого он не только не совершал, но, если верить половине его знакомых, и не был способен совершить. На самом же деле, наряду с жизнеописанием Сида Вишеса получился трагический портрет британского поколения конца 70-х годов, исповедовавшего принцип «живи быстро, умри молодым» — с подробным отчетом о том, как юный романтик по имени Саймон Беверли превратился в икону стиля по прозвищу Сид Порочный, пройдя путь от фаната группы «Секс Пистолз» до ее лидера.

Ну, и не последней из причин создания этого гимна эпохи панка было то, что о смерти Сида Вишеса, и уж тем более о гибели его американской подружки Нэнси Спанджен, заинтересованные лица всегда отзывались неохотно. Старались забыть, замалчивали факты, игнорировали свидетельства очевидцев. В нью-йоркском отеле «Челси», где 12 сентября 1978 года произошла трагедия, отсутствует комната под номером «100». Есть «99» и «101», а этот, дабы не смущать постояльцев, попросту отменили. Хотя, в Англии, говорят, иначе, там на одной из станций лондонского метро до сих пор висит старый рекламный плакат: «Увидишь Сида, скажи ему…» Помните у Гребенщикова: «Если к тебе подойдёт Люцифер, скажи ему, что Коля просил передать привет».

Впрочем, дьявола из музыканта делали напрасно — подружки своей, как утверждает автор, он не убивал, это сделал драгдилер, позднее приславший ему смертельную дозу, и вообще эта книга не о «Секс Пистолз», большая часть их истории пропущена. А вот о детстве, юности и вечной молодости «совсем пропащего» Сида здесь более чем достаточно. А также о страстном фанате Дэвида Боуи и «Т-Rex», будущем короле британского панка и солисте «пистолетов» Джонни Роттене, краснеющем от одного лишь взгляда мамы его друга по художественному колледжу. Это и неудивительно, ведь мама Сида была под стать своему отпрыску, хоть и убежденная хиппи: разгуливала по дому голая, а в молодости от травы перешла к таблеткам и впоследствии к героину, что не могло не повлиять на друзей сына, околачивавшихся у них в квартире. Ну, а день, когда она выгнала Сида из дома, по ее словам, был началом конца. Ведь на самом деле, юный панк любил домашний уют, обожал мамину стряпню, да и коллекцию пластинок и комиксов было жалко бросать. В результате имеем семейную несправедливость: мама получала при жизни около 125 000 фунтов в год за творчество своего сына и эксплуатацию его образа. Она жила в чудесном доме, вдали от крупных городов и имела возможность ни с кем не встречаться. И при этом ее сын до сих пор остается врагом общества номер один.

Да, Сид Вишес изобрел танец пого, заключающийся в подпрыгивании на месте, но особой выгоды из этого не извлек; он был автором главной сентенции панка о том, что их музыка — это взятый один-единственный (а не «три правильных», как считалось позднее) аккорд, но играть на гитаре так и не научился; да и трагическую карму сам на себя накликал, стараясь понравится девушкам своим образом хулигана, культивируя насилие, и при этом беря на себя ответственность за поступки, которых не совершал. Например, впервые предстать перед судом Сиду пришлось после того, как кто-то в клубе разбил об стену бокал с пивом, осколки осыпали толпу, и один из них попал в глаз девушке. Хотя, все знали, что имидж крутого парня он лелеял из желания соответствовать лидеру группы, Джонни Роттену. И в драках он всегда стоял в сторонке, предпочитая нападение исподтишка, сзади, или в толпе. Маменькин сын, оказывается наш Сид, не так ли? Сам он всячески искоренял в себе любые намеки на нежность и любовь, и все равно Сидом Вишесом (Порочным) его называли только близкие друзья, желая поддержать имидж группы и заодно самомнение звезды. Сам он не раз пытался соскочить, измениться, вернуться домой, но не смог, да и его подружка Нэнси, по словам автора книги, «совмещавшая профессию стриптизерши и проститутки» и «всегда готовая поменять минет на торч», не позволяла.

Кроме всего прочего, книга Алана Паркера о том, как панк из лондонского движения стал национальным феноменом, полна веселых и не очень историй. О концерте «пистолетов» на Темзе перед королевским дворцом, об упавших прилюдно штанах и минете во время выступления, об американском турне и испражнении Сида на грудь фанатки — словом, обо всем, что позднее вошло в документальный фильм «Живой или мертвый» о Сиде Вишесе. А также о том, что многое в истории «Секс пистолз» произошло случайно. Заболел Фредди Меркьюри, «Квин» не смогла выступить на телевизионном шоу и в качестве замены в эфир вытолкали подвернувшихся под руку «Секс Пистолз». Именно тогда, 2 декабря 1976 года, они стали врагами общества номер один. Они якобы взорвали эфир, устроители концертов решили явить миру панк-движение и выстрелить туром «Anarchy in The UK» с участием Sex Pistols, The Clash, The Damned, а в результате их всех просто запретили, а звукозаписывающие компании разорвали с ними контракты. Но даже здесь сработала метафизика протеста, вырвавшегося на свободу в конце 70-х. Когда «буржуазные свиньи», как называли панки деятелей истеблишмента, расторгли контракты с «Секс Пистолз», уничтожив 25000 тиража их пластинки «Боже, храни королеву!», группа, конечно же, не распалась и все равно потрясла музыкальный мир, а сохранившиеся пара десятков экземпляров злосчастной сорокапятки со временем стали постоянными участниками аукционов Christie’s и Sotheby’s. На сегодняшний день «God Save The Queen» от A&M Records — самая редкая пластинка в истории звукозаписи, даже среди записей «Битлз» нет ни одной, которая бы оценивалась в 3000 фунтов.

Кстати, играли звезды панк-рока на инструментах, украденных во время концерта своего кумира Дэвида Боуи. Впрочем, всему, что Сид умел делать с бас-гитарой, можно было обучится за один вечер. Что он, собственно, и сделал, заучив на ней всего лишь один рифф, и исполняя его из песни в песню, но «Секс Пистолз» это вполне устраивало. Музыка в группе была не на первом месте. Ситуацию было бы легче объяснить словом «тусовка», помноженным на умелое руководства директора группы Мальколма Макларена (как и Брайана Эпштейна в случае «Битлз»), если бы не выпадающий из всех правил Сид Вишес. Его мать с присущей ей сентиментальностью хиппи старалась обелить своего сына, обвиняя во всем начальство: «Не было никакой организации, сплошная дезорганизация, — утверждает она, вспоминая подписание первого контракта группы. — Кому могло прийти в голову поставить перед четырьмя подростками ведро с водкой и потом удивляться, почему все закончилось пьянкой? Я знаю, что Sex Pistols не подарок, но наверняка был способ провести все мирно. А Макларен определенно выбрал самый худший вариант».

Конечно, всегда можно отследить, кто подставил первый стакан и предложил второй косяк, и в книге Алана Паркера этому уделено немало внимания. Со временем даже ближайшие друзья Сида ужасались его образу жизни, и, признаться, было чему, ибо героиновая зависимость делала из него настоящего монстра. Однако, на вопрос о том, не задевает ли самих «пистолетов» тот факт, что футболки лишь с изображением Сида продаются на ура, а остальных участников — нет, они отвечали: «Мы все знали, что так и будет. Сид был лицом не только группы, но и всего движения». Но о том, что на самом деле внутри у этого монстра знала лишь мама и Нэнси. Мог ли Сид убить кого-то из них? Да и кого-либо вообще? Если и мог, утверждает автор книги, то это был не он, а его демоны. «Мистер Героин», — называла одного из них певица и писательница Наталья Медведева в книге «Мой любимый», умоляя отпустить ее возлюбленного. В принципе, очень удобная позиция в духе «пьян был, себя не помнил», но в случае Сида она объясняет далеко не все.

Дело в том, что, в отличие от своих сверстников и коллег по группе, Сид Вишес до конца был честен с собой, оставаясь верным идее «живи быстро, умри молодым», Он просто не представлял себе, что может быть как-то иначе, что можно предать идеалы, сколь сомнительными они в глазах общества ни казались. И даже не хлесткая бравада и колючий нонконформизм имели при этом значение. Оставаться иконой стиля в первую очередь для самого себя, ради кумиров своего детства и юности (кстати, сплошь и рядом выживших после всех своих наркотически-алкоголических зависимостей, как Дэвид Боуи и Брайен Ферри, и лишь Марк Болан, погибший в автокатастрофе выпадает из этого списка живых мертвецов). «No future» — такова была программа «Секс пистолз», но будущего не оказалось у одного лишь Сида Вишеса, уверенно проследовавшего в никуда.

То есть, в вечность.