Начнём, наверное, с Балабанова, раз уж у нас теперь всё с него начинается, тем более, что на прошлых выходных «Сеанс» провёл первые Балабановские чтения. Я до сих пор не убеждён, что нужна какая-то единственная фигура главного русского режиссёра (есть в этом такая не очень приятная вертикальность: Пушкин, Чайковский, Тарковский, Балабанов, ну да), но есть и два важных соображения. Во-первых, в Балабанове действительно сходятся главные черты русской идентичности, причём помещённые в глобальный контекст от Беккета до Тарантино. Во-вторых, при жизни его восприятие было не очень адекватным, как и всегда бывает с авторами, склонными к эпатажу, — чуть что начинались обвинения не то в шовинизме, не то в чернухе (русофобии, как принято говорить в некоторых кругах), и серьёзного разговора не получалось. Мне, например, известен человек, который перестаёт общаться с любым, кто положительно выскажется о «Грузе 200». Частные случаи истерики, понятно, останутся, но теперь появилась дистанция и возможность для более внятной дискуссии.

Вот любопытный итог Чтений: в ретроспекции одним из главных фильмов Балабанова оказались «Жмурки», которым было посвящено чуть ли не больше всего докладов. Это неожиданно, но на самом деле ожидаемо, потому что ретро всё-таки не очень работает на короткой дистанции, — так что непосредственно после релиза этот фильм мало кто оценил, и только теперь становится видно, что в нём на самом деле есть. Есть осмысление ключевого исторического периода (в «Брате» не могло быть, потому что он сделан изнутри его), есть всякая постмодернистская мета с цитатами из «Криминального чтива» и кастингом звёзд, и вообще это один из редких примеров постсоветского поп-культурного кино в полном смысле слова: Маша Кувшинова справедливо писала, что коллекционную фигурку можно сделать из Дюжева в «Жмурках», а больше не из кого нельзя, из всего отечественного массива киноперсонажей (интернет подсказывает, что, помимо мультиков, ещё можно из Охлобыстина — ну, возможно). Собственно, есть ощущение, что примеров постсоветского поп-культурного кино всего два, второй — «Шапито-шоу». Ещё для Балабанова как городского автора важно, что действие происходит не в Питере или Москве, а в нормальном русском мире, то есть в Нижнем (Новгороде, но и мире тоже, потому что русский мир — это, очевидно, нижний мир и есть).

В общем, процесс переоценки начался, так что не исключено, что на следующих Чтениях через два года главным фильмом автора окажется, например, «Мне не больно». Хотя, конечно, вряд ли — сейчас о нём вообще никто не говорил (кажется, вот эта картина всё-таки и правда неудачная). Главное, чтобы не «Брат 2», который, кажется, уже очень вдохновляет русскомирных реконструкторов, ну и не «Война».