В киевской галерее Closer, известной как часть ночного клуба на заброшенной фабрике с вечеринками, рейвами и фестивалями, одними из самых выдающихся в Восточной Европе, только что выставка “Производство снов или Что предлагает современная медиа-машина” Мстислава Чернова, писателя и журналиста Associated Press, и Игоря Чекачкова, фотографа. Куратором проекта стала Катерина Носко, размышления которой о военных конфликтах и тревожности о будущем, публикуется ниже.

Репортажи с мест катастроф, поток изображений и комментирование произошедшего через СМИ, конструируют взгляды на события. Тогда как сами взгляды претендуют на ясность и максимально достоверное освещение того, что происходило в действительности. Вопрос о том, что собой представляет “происшествие в действительности” пока оставим, потому что это отдельный вопрос. Художников и меня как куратора интересует процесс сборки различных историй, конструирование “полной картины” события, и что это значит для зрителя. Выставка стала камерной и критической реакцией по отношению к намерениям СМИ показывать мир “как он есть” за несколько минут и давать оценки.

Автор идеи проекта, Мстислав Чернов, видео-журналист и военный корреспондент американского агентства новостей Associated Press, включен в работу глобальной медиа-машины. Эти знания требуют рефлексий. Выезжая по всему миру на места трагических событий и работая в горячих точках, автор получил травмирующий опыт, проживание которого впоследствии стало возможным, в том числе, благодаря работе с художественными образами. Что чувствует человек, на глазах у которого умирает другой человек от гранаты или летит бомба в соседний дом?

Сьюзен Сонтаг приводит пример, как теракт 11 сентября 2001 года воспринимался очевидцами. “Это было как в кино” (прежде это звучало бы “Как во сне”). Трагические события воспринимаются как невозможные, нереальные, как нечто, во что нельзя поверить, даже если смотреть собственными глазами. Тогда как изображение сбитых близнецов с места теракта на экране монитора выглядит как можно более реальным. Не в последнюю очередь потому, что человек находится от происшествия на безопасной дистанции. Метафора сновидения для передачи ощущения действительности была выбрана Черновым еще несколько лет назад. Он вернулся с военных действий на Донбассе и столкнулся в мирной жизни с чувством, что либо он находится во сне, либо все вокруг спят.

Во время кураторской экскурсии один из посетителей сказал, что война в Украине идет уже вот почти 6 лет, и за это время чувство его тревоги достигло такого уровня, что контролировать ее стало невозможно. Поэтому он отписался от всех новостей, чтобы понизить уровень включенности. Иначе говоря, защитить себя. Или еще иначе: попытаться выйти из медиа-машины, которая на выставке представлена в форме тесного черного куба.

Тем временем новости не заканчиваются, журналисты отправляются в горячие точки снимать катастрофы и человеческие страдания. Медиа-машина, пропуская отснятый материал через череду фильтров, в том числе цензуру каналов и самоцензуру фотографа или оператора, неустанно доставляет их до адресата, реакция которого во многом зависит, пребывает ли он уже в состоянии страха и тревоги.

Чувство страха стало частью современной культуры и является чем-то конкретным: страх потери близкого человека, страх, что твой дом разрушат или убьют. Однако часто страх является неотрефлексирвоанным и потому справляться с ним становится сложнее. Тогда как у тревожности более неуловимая, неоформленная и расплывчатая форма. Она принуждает ходить по комнате, пролистывать ленту новостей, проверять мессенджеры, кликать на ссылки, продумывать возможные сценарии будущего. Тревожность последовательно и упорно истощает. Одновременно с этим новости помагают оценивать опасность. Корреспондент с места событий выступает в роли своего рода инструктора, который описывает то, какие бывают критические ситуации, что делать, если в них оказался. Он даже предлагает на это взглянуть. Кроме этого, репортаж нужен еще и для того, чтобы понять, на что способен пойти человек и что невозможно быть ответственным за других или общество. Однако нужно научится брать ответственность за себя.

Смонтированные видеоряды в инсталляции “Media Machine”, проецируются одновременно на 4 стены, и являются часто сменяющими друг друга фрагментами съемок с десятка стран по всему миру. Этот видеоархив одного автора, Мстислава Чернова, вступает в диалог с фотоархивом харьковского художника Игоря Чекачкова. Это глитчевые фотографии, которые стали таковыми в результате поломки винчерстера, на котором хранились. Вместе визуальный ряд в “Media Machine” — это съемки с мест катастроф, которые перебываются фотографиями, в которых заложена ошибка, некий сбой. Изображение начинает запинаться, прерывает новостную реальность и выступает как зацепка, которая переключает внимание зретиля. Похожим образом зацепки работают и во снах: всегда найдется деталь или образ, которые разоблачать реальность сновидения, укажут на то, что это и есть, собственно, сновидение, а не реальность.

Когда в новостной ленте появляется информация о катастрофе, свежее потрясение соединяется с уже с похожей, но притихшей болью из прошлого — и удар становится еще мощнее. Потрясения накладываются друг на друга и при возникновении нового возникает ощущении неизбежного повтора и полной беспомощности: предчувствия ужасного оправдались, мы не можем это изменить. Кошмар повторился. Число погибших, их национальность и возраст, предположения о том, кто совершил преступления, а затем короткий репортаж с места трагических событий — вот что произведут новости, прикрывая за сдержанными комментариями преступление против человечности, необратимость трагедии и глухую пустоту. В этом случае сновидение как метафора действительности становится путем для внутреннего эскапизма, на который приходится вступать в условиях невозможности примирения с реальностью.